Илья Бояшов - Безумец и его сыновья

• Название: Безумец и его сыновья
• Автор: Илья Бояшов
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-94278-287-3

Бояшов выводит на свет архетипы русского подсознания. Он написал то, что должно быть написано. За что ему спасибо. П. Крусанов

Текст Ильи Бояшова я определил бы как художественный образ русской идеи — в некотором смысле по своей убедительности этот образ превосходит многие философские выкладки, озвученные в спорах славянофилов и западников. А. Секацкий

Бояшов был первым редактором Стогова. Прочитав «Безумца», я до сих пор в недоумении — почему Бояшов Стогова не убил? В. Назаров

---

— Нет, — отвечали уверенно дружным хором.

— Калека?

— Да здоров он как боров! — уверили Председателя.

Беспалый тогда отправился к избе, в которой валялся Безумец, но недолго он там пробыл. Появившись на крыльце, разгневанный, тут же приказал бездельнику ничего не отпускать.

Торжество загорелось в Натальиных глазах.

Беспалый принялся расхаживать по холму. Женщины ему поведали — зерна с Безумцева поля не только хватило на зиму, но еще остались излишки, и даже немного зерна погнило.

— Откуда зерно в такой недород? — недоумевал присланный.

Женщины откликались:

— Сами не знаем! Бездельник наш одним мешком засеял осеннее поле — и под самую зиму пошла рожь!

Беспалый уткнулся в привезенные книги:

— Не может и быть такого! Нет на свете никакой чертовщины! Все имеет свое объяснение.

Однако он напрасно листал Маркса.

Поразмыслив же, сказал:

— Как бы там ни было, зерно нам пригодится. Всюду голод. Давайте-ка сюда излишки!

Ему снесли в двух мешках излишки, а оставшееся зерно он разделил поровну между всеми. Узнав, что есть здесь и ребенок без матери, Валентине насыпал пайка побольше.

Агриппа, не выдержав, собрала зерна и ему, и постучала в землянку. В сыром жилище при свече Беспалый склонился над тетрадью, зажимая обрубками пальцев карандаш, и что-то чертил там.

— Странный вы! — сказала ласково Агриппа.

— Я сюда правдой прислан.

— Делаете, как Иисус хотел — все поделить, — пробормотала. — А себе хлеб почему не берете?

— Вам и детям нужнее. А я как-нибудь перебьюсь. Наша власть никого не оставит!

— Да хватит хлеба! И на другой год намолотим.

— Откуда? — вновь озадачился Беспалый.

— Да все от него, окаянного пьянчуги. Не иначе, сам черт помогает проклятому пьянице!

— Не может и быть такого, — твердил Председатель. — По всем законам не может.

Чертил он в тетради планы будущей жизни.

И задумав первым делом построить на краю холма коровник, принялся считать бревна, оставшиеся еще от Безумцева строительства. Он мучался своей беспалостью — руль тракторный еще мог обхватить и зажать карандаш, но вот топор был ему уже заказан. С горечью признался Беспалый Агриппе, что сам готов был бы все сложить и построить, и приблизить будущую жизнь, но вот только рубить коровник ему не под силу!

Председатель завел трактор, приладил к нему мешки с зерном и отправился за помощью в областной центр.

Трясся он на дребезжащем сидении по дорожному мху. Старуха со своей маленькой спутницей чуть было не оказались под колесами. Коммунист нагнулся с жесткого трона машины и сурово приказал:

— Впредь уходи от мотора. Или ты глухая?

— Божий глас слышу, шума твоего не слышу, — отвечала Аглая.

Он нахмурился:

— Не услышишь шума машины — сгинешь!

— Сгинешь ты! — отрезала старуха.

Председатель засмеялся:

— Жмись к обочине, старая. Вскоре повсюду будут моторы… Или не знаешь — навечно уже встала новая жизнь.

— Как встала, так и рассыпется! А безбожник при помощи черта вновь засеет поле. И пить будет, и валяться на холме… Не тебе прогнать его! То под силу лишь Божьему вестнику…

— В бараний рог скручу тунеядца, — пообещал Председатель. — И жизнь налажу такую, какой здесь еще не бывало.

Он похлопал по карману шинели, где была его тетрадь с планами.

— Один Бог может наладить такую жизнь! — упрямо отвечала старуха.

Председатель расхохотался:

— Триста лет, старая, ждать Его! И то не дождешься! Ступай прочь с дороги!

— Сгинешь, безбожный! — твердила знахарка. — Придет ангел! Что ответишь ему? Как оправдаешься?

— Но! — прикрикнул тогда Председатель. — Раскаркалась! Пропускай мотор!

Старуха, сплюнув, сошла на обочину. И жалась к знахарке спасенная девочка.

Беспалый вскоре вернулся в селение и привез с собой двух тщедушных пьянчужек. Шатались они с похмелья и работали плохо, а под вечер, опустошив весь запас припасенного для них Беспалым дешевого вина, вовсе спеклись. На вопрос Натальи Председатель со вздохом ответил: всех толковых работников повымела война, остались одни никудышные.

— Вроде нашего трутня, — завздыхали женщины.

А горе-плотники прохрапели возле начатого сруба всю ночь. Лишь они протерли глаза, Беспалый встал над ними, но пьянчужки на все его угрозы и уговоры только стонали и тряслись в ознобе. Женщины стыдили их, но все было без толку, жалобно и униженно просили работники достать им вина, готовы были ползать в ногах ради хоть одной живительной капли.

Взгляды женщин обратились на Марию — та все поняла и поспешила в свою избу. Безумец безмятежно посапывал на лежанке, чудесная фляга лежала у изголовья. Осторожно взяв ее и оглядываясь на спящего, Мария наполнила огромную кружку.

Для пропойц Безумцева водка оказалась истинной живой водой. Но кружкой дело не кончилось — тут же, даже не притронувшись к инструменту, поспешили они в избу Марии, а там проснувшийся бездельник им обрадовался и ни в чем не отказал! И никакие уговоры, никакие угрозы не помогали делу: оживали пьянчужки лишь при виде заветной фляги. С утра опохмелившись с Безумцем, кое-как принимались за строительство, но из рук вон плохо работали. А вечерами вновь гуляли со своим благодетелем.

Однако к осени, с грехом пополам, коровник все-таки был сколочен. Горе-плотники наконец отбыли восвояси, измученный борьбой с ними Беспалый торжествовал и показывал на строение:

— Вот первая ласточка будущей жизни!

Агриппа с преданностью смотрела на него и ловила каждое его слово. Дети попискивали на материнских руках. Женщины смотрели в рот удивительному человеку.

Когда наступили холода, лишь усмехнулся Председатель на рассказы о чудесном незамерзании холма. Он повелел завести животных в новый коровник. Звякнуло, стадо колокольцами, но безнадежно женщины пытались загнать коров — на все их понукания животные отвечали невиданным упрямством. Несмотря на окрики, ругань и хворостины коровы разбежались по всему холму, а когда женщины их оставили, наконец, в покое, сонно улеглись под яблонями.

— Ничего, — сказал на это Председатель. — Ударят морозы — холод сам погонит их под навес.

Но когда вернулась зима, холм по-прежнему продолжал оставаться незамерзающим.

— Быть не может такого, — бормотал Беспалый, своими глазами видя, как тает снег и поднимается внизу пар, и трава остается такой же свежей, как и весною. Он заглядывал в книги, но без толку. И вынужден был признаться:

— У Маркса про эту чертовщину ничего не сказано!

Неутомимый, продолжал он упрямо налаживать новую жизнь! И заглянул к отрешенной Валентине.

После того, как муж оставил ее с двумя ребятишками, все чаще и чаще задумывалась над тем несчастная женщина, что поведала ей тогда Аглая, — и ожидала ангела. Часто уже сходила она с холма к пустынной дороге. Женщины шептались между собой, что повредилась она в уме. Она твердила себе и подругам, что ангел должен прийти на землю, ведь есть предел любому терпению. И часто слезы показывались в ее глазах.

Навестив ее, Председатель сказал:

— Хочу помочь тебе. Своей властью прикажу бездельнику вернуться!

— Христос мужу судья, — ответила безучастно Валентина.

— Муж должен быть с тобой — тогда все глупые мысли твои исчезнут.

— Так Богу угодно. Я ни в чем его не виню.

— Бездельник твой во всем виноват! — отвечал Председатель упрямо, рассердившись на ее смирение. И решил действовать.

Безумец, увидев возникшего на пороге гостя, махнул своей новой жене — Мария подхватила маленького Степана и послушно исчезла.

А Беспалый сказал:

— Твоя жена измучилась одна с сыновьями. Вернись!

Усмехнувшись на это, хозяин протягивал гостю флягу. И Председатель взорвался:

— Не хочешь жить по-нашему и трудиться, как все — сгинешь! Вот тебе в этом мое слово.

Созвал он женщин:

— Да гнать его взашей! — крикнула обозленная изменой горячая Наталья.

— Сидеть в лагере тунеядцу! — вторила ей Агриппа.

— На нем Татьянина смерть! — вспомнили и многое принялись вспоминать еще из довоенного прошлого, и вспомнили вдруг, что появился Безумец неизвестно откуда и еще до войны так же кочевряжился, пил и дрался, и был завсегдатаем на всех гулянках — и уж вечно сбивал с пути их честных покойных мужей, а уж сейчас-то, вернувшись, вовсе потерял совесть!

И все удивлялись, как не посадили еще тогда пьяницу и тунеядца.

Председатель после их воспоминаний и жалоб держал речь:

— Погодите, бабоньки! Вскоре и места не будет подобным. Еще немного пройдет времени — и все сами увидите. Обойдемся мы без всяких ангелов и всякой чертовщины. И тунеядец уйдет в небытие вместе со всем отжившим. А мы останемся — да не в землянках, а в чистых светлых дворцах. И не жалкое его поле, а поля наши будут ломиться от хлеба. Даю вам, родные, в этом слово!