Владимир Спектор - Время предпоследних новостей

• Название: Время предпоследних новостей
• Автор: Владимир Спектор
• Издательство: У Никитских ворот
• Жанр: Поэзия
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91366-632-1

Лирическое, философское осмысление жизни - характерная черта творчества Владимира Спектора, известного поэта из Луганска, Заслуженного работника культуры Украины, лауреата международных литературных премий имени Юрия Долгорукого, Арсения Тарковского, "Облака" имени Сергея Михалкова, "Круг родства" имени Риталия Заславского... В стихах автора прослеживается судьба поколения, родившегося в 50-х годах минувшего века. Здесь и раздумья о своем месте в жизни, об истории страны, о преемственности поколений, о любви и о вечных нравственных ценностях

---

Вновь находит в постели у власти

Не свободу, а призрак счастья

* * *

Ничего не изменилось,

Только время растворилось,

И теперь течёт во мне.

Только кровь моя сгустилась,

Только крылья заострились

Меж лопаток на спине,

И лечу я, как во сне.

Как цыганка нагадала:

Всё, что будет – будет мало.

Быть мне нищим и святым.

Где-то в сумраке вокзала

Мне дорогу указала.

Оглянулся – только дым.

Где огонь был – всё дымится.

Крыльев нет. Но есть страница,

Вся в слезах. Или мечтах.

На странице чьи-то лица.

Небо, дым,

А в небе птицы,

Лица с песней на устах.

Ветер временем играет.

Ветер кровь

Мою смущает

Наяву или во сне.

Мальчик с узкими плечами,

Парень с хмурыми очами –

Я не в вас. Но вы во мне.

Мы с лопатой на ремне

Маршируем на ученье,

Всё слышнее наше пенье.

Мы шагаем и поём.

О красавице-дивчине,

О судьбе и о калине,

И о времени своём.

* * *

Лежит судьба, как общая тетрадь,

Где среди точек пляшут запятые,

Где строки то прямые, то косые,

И где ошибок мне не сосчитать.

Бежит строка в дорожной суете,

И я, как Бог за всё, что в ней – в ответе.

А в небесах рисует строки ветер.

Он в творчестве всегда на высоте.

А у меня сквозь низменность страстей,

Невольную печаль воспоминаний

Таранит, разбивая жизнь на грани,

Строка любви, парящая над ней

* * *

Телевизор с маленьким экраном

И с зелёным глазом радиола -

Это нынче кажется всё странным,

А тогда – и модным, и весёлым.

Слушали мелодии эстрады

(Где они, - лишь в памяти моей),

Эхо жизни, а не хит-парада,

Отголоски дней, людей, идей

Отзвучали и пропали в бездне.

Новые мелодии в стране.

Обижаться просто бесполезно

На струну, звенящую во мне.

* * *

От сострадания до зависти – легко

Шагнуть и по кривой, и по касательной.

И даже по прямой – идти недалеко,

Хоть этот путь совсем необязательный.

Необязательно, невыгодно, стремглав,

Столкнуться с тенью зла и наказания.

Но трудно разобрать, кто прав, а кто – не прав,

В пути от зависти до сострадания.

* * *

На вокзале жизнь другая,

Там уборщица, ругая

Всех и всё,

В жару, в морозы

Выметает смех и слёзы.

Там на лавке ожиданья

Время, скорость, расстоянье,

Как в задачке школьных лет,

Не дают найти ответ.

Там другого нет пути –

Чемодан в вагон внести

И за рокотом движенья

Ощутить вдруг напряженье

Дня и ночи, сердца, крови,

Гул забросив в изголовье…

* * *

Чужая правда встретилась с моей.

Они в глаза друг другу поглядели,

Я ощутил себя осколком цели,

Расстрелянной в упор коварством дней.

Не зная ничего наверняка,

Лишь ослеплённые неправотою,

Две правды растворялись темнотою,

Как мир с войной, незримые. Пока.

* * *

Я жил на улице Франко,

И время называлось «Детство»,

С 20-й школой по соседству.

Всё остальное – далеко.

Взлетал Гагарин, пел Муслим,

«Заря» с Бразилией играла,

И, словно ручка из пенала,

Вползал на Ленинскую «ЗИМ».

В «Луганской правде» Бугорков

Писал про жатву и про битву.

Конек Пахомовой, как бритва,

Вскрывал резную суть годов.

Я был товарищ, друг и брат

Всем положительным героям

И лучшего не ведал строя.

Но был ли в этом виноват?

Хотя наивность и весна

Шагали майскою колонной,

Воспоминаньям свет зелёный

Дают другие времена.

Я жил на улице Франко

В Луганске – Ворошиловграде.

Я отразился в чьём-то взгляде

Пусть не поступком, но строкой.

А время кружит в вышине,

Перемешав дела и даты,

Как будто зная, что когда-то

Навек останется во мне.

ДЕТСТВО

Дед шил шапки и пел песни.

А я сидел на столе и ел картошку.

Пахло кожей

И тёплым мехом.

А на стене

Висела карта мира.

И два портрета

Висели рядом.

А на них –

Два моих дяди,

Одеты в солдатскую форму,

Чему-то задорно смеялись…

Давно дед сшил

Последнюю шапку.

Давно дед спел последнюю песню.

А своих портретов

Смеются геройски дяди…

Смеются

Из моего детства.

* * *

Пахнет армией зима.

Строевых занятий топот,

Песен свист (куда твой Сопот!),

Снега скрип и кутерьма

Сводят вновь меня с ума.

Пахнет армией зима.

Сапогами из сушилки,

Пирогами из посылки,

И не ведает сама,

Как на ту она похожа,

Ту, что строже и моложе,

Что растаяла в руке

В том военном городке.

* * *

В полковой библиотеке благодать.

Я шагаю вдоль родной литературы.

Далеко. Сержанта не видать.

Рядом Пушкин и Белинский хмурый.

Марширует с песней батальон.

Вместе с песней в небесах летаю.

В русскую поэзию влюблён,

Шагом строевым овладеваю.

Я читаю, и мечтаю, и брожу.

Возвращаюсь на вечернюю прогулку.

И стихов как будто не пишу,

Только сердце бьётся слишком гулко.

* * *

Из-под снега выглянет асфальт –

Как лицо из-под белил.

Главного ещё я не сказал.

Хоть и много, вроде, говорил.

Всё старо, как прошлогодний снег.

Да и нынешний уже не нов.

Хоть и близким кажется успех –

Дотянуться не хватает слов.

Поищу их в письмах фронтовых.

Там про снег и про войну.

В лица дядей вечно молодых

Сквозь их строки загляну.

Снег в тех письмах – тоже молодой,

Лучшие слова – одни на всех.

Время между мною и войной –

Утрамбовано, как снег.

* * *

Снегу не хватает белизны.

Миру не хватает тишины.

Злости не хватает добрякам,

Доброты – решительным рукам

Теплоты – во взглядах на бегу,

Паруса – на тихом берегу,

Мира – в небесах и на земле…

Только снега много в феврале.

Но и снегу не хватает белизны.

В феврале цветные снятся сны.

Не хватает пенья майских птиц.

Просто счастья для знакомых лиц.

* * *

Едем, едем… Кто-то кружит.

Кто – петляет по спирали.

И следит – не сесть бы в лужу,

Чтобы вдруг не обогнали.

А дорога-то щербата.

Проезжаем чьи-то даты,

Чьи-то хаты, казематы…

В небе скачет конь крылатый.

А дорога – не цветами,

Вся усыпана камнями,

Изборождена следами,

И пропитана веками, и годами,

и часами…

И слезами вся дорога,

Как святой водой умыта.

Скользко. Смотрят все под ноги.

Сеют звезды через сито.

В спешке звёзд не замечают.

Звезды падают на землю.

А дорога мчится дальше.

А из звёзд растут деревья.

* * *

Ранним теплом прощены холода.

Что-то на радость, а что-то в досаду.

Светит и греет чужая звезда

В зарослях не Гефсиманского сада.

Что за предчувствия ломятся в грудь,

Опровергая чужие прогнозы.

Снова и снова душе не уснуть.

Где-то прощенья не знают морозы.

* * *

Кивает голубь головой,

Как будто понимает что-то.

А мир людей, он сам не свой,

Он, как дитя с картины Джотто,

Глядит рассеянно вокруг,

Не видя в небе отраженья,

Вновь путая, кто враг, кто друг,

Где мирный гром, где гул сраженья.

* * *

Загадка выбора,

реальность отраженья

В твоих глазах,

сомненьях и решеньях,

Пророчество и мистика

огня,

Сжигающего память

и меня

Под гул ещё не близких

Колоколен.

И выбор мой, по-прежнему,

неволен…

Но в поисках магических

вершин,

Теряя спутников,

я, всё же, не один.

* * *

В слове «совесть» - семь букв,

В слове «политика» - восемь.

Всё – случайно, и всё – не вдруг.

Друг у друга мы спросим.