Николай Минаев - Нежнее неба. Собрание стихотворений

• Название: Нежнее неба. Собрание стихотворений
• Автор: Николай Минаев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-91763-230-8

Николай Николаевич Минаев (1895–1967) – артист балета, политический преступник, виртуозный лирический поэт – за всю жизнь увидел напечатанными немногим более пятидесяти собственных стихотворений, что составляет меньше пяти процентов от чудом сохранившегося в архиве корпуса его текстов. Настоящая книга представляет читателю практически полный свод его лирики, снабженный подробными комментариями, где впервые – после десятилетий забвения – реконструируются эпизоды биографии самого Минаева и лиц из его ближайшего литературного окружения.

Общая редакция, составление, подготовка текста, биографический очерк и комментарии: А. Л. Соболев

---

«Ты ушла от меня навсегда…»

Ты ушла от меня навсегда,
Ты теперь будешь жить для другого…
И пройдут за годами года,
А тебя не увижу я снова.

И пройдут за годами года,
Но душа не привыкнет к разлуке,
Она будет такой и тогда:
Изнемогшей от горя и муки.

Она будет такой и тогда:
Безутешной, смертельно-больною…
Ты ушла от меня навсегда,
Я не знаю, что станет со мною!..

<8 июня 1917 г. Четверг. Москва>

Довольно! («Довольно лживых обещаний…»)

Тому, в ком совесть не мертва.

Довольно лживых обещаний,
Противных здравому уму,
И бестолковых совещаний
Не приводящих ни к чему!

Довольно нудных разговоров
И барабанных громких фраз,
Партийных дрязг, нелепых споров —
Всего позорящего нас!

Смешно болтать по-детски что-то
Когда вся родина в огне,
Когда лишь дружная работа
Поможет гибнущей стране.

Когда от ран изнемогая,
Во прах повержена врагом,
Она лежит едва живая
Под беспощадным сапогом.

И в эти дни разрухи грозной,
Тому, в ком совесть не мертва,
Пора забыть – пока не поздно —
Пустые бредни и слова!..

1917 г. 25 сентября. Понедельник. Москва

Из дневника («Опять зима… Опять снега…»)

Опять зима… Опять снега
Укрыли землю белой шалью,
Опять душа больна печалью
И ночь томительно-долга.

Трещит пылающий камин
И сидя перед ним уныло,
Я вспоминаю все, что было
И почему теперь один.

Вчера, еще до темноты,
Ты собралась идти куда-то,
Я знал, что ты не виновата,
Что не вернешься больше ты.

Я сам хотел сказать: «Прости!..»
Я сам считал себя неправым,
Но с равнодушием лукавым
Я допустил тебя уйти.

И нервно муфту теребя,
Ты ожидала только слова,
Но я безмолвствовал сурово,
А нынче плачу без тебя.

В углу шуршит бумагой мышь,
Часы стучат однообразно,
И жду я, может быть напрасно,
Что ты вернешься и простишь…

<14 декабря 1917 г. Четверг. Москва>

«Необозримые поля…»

Необозримые поля…
Ширь без границ, простор без края…
Вдали плетется воз, пыля,
И тлеет запад, догорая.

Торчит чахоточный овес,
На взгляд убог, на ощупь колок,
И грубые следы колес
Обезобразили проселок.

Томится группа тощих ив,
Склонясь к воде зеленоватой,
И клочья облаков, застыв,
Висят растрепанною ватой.

Какая грусть!.. Какая тишь!..
Но сердце грусти этой радо,
Его ничем не возмутишь
И ничего ему не надо…

1917

В сумерках («Весенние синие сумерки…»)

Весенние синие сумерки
Долину окутали флером;
В зените блестящими точками
Заискрились первые звезды.

В лощине, в цветущем кустарнике
Запел кто-то грустную песню,
И в тихом безветренном воздухе
Далеко разносится голос.

Ракита как будто задумавшись
Склонилась над самым обрывом,
На фоне зари догорающей
Рисуется каждая ветка.

Душистая свежесть вечерняя
Вливается в грудь, а на сердце
Тревожно, но все-таки радостно,
Как только бывает весною…

1917

С Новым годом («С Новым годом поздравляю…»)

В. Н.

С Новым годом поздравляю,
Шлю восторженный привет,
Счастья полного желаю
И здоровья на сто лет.

Обнимаю с пылкой силой
И затем раз больше ста
У моей целую милой
Щечки, ручки и уста.

И молю я, чтоб была ты
Вечно ласкова ко мне,
И уж если виновата
Сознавалась бы в вине.

Чтоб все горести забыла,
А сильней всего молю,
Чтобы ты меня любила
Так, как я тебя люблю!

1918 г. 1 января. Понедельник. Москва

«Положив на колени цветы…»

Положив на колени цветы
И коснувшись губами бокала,
«С новым счастьем!..» шепнула мне ты
И глазами меня приласкала.

Я тогда промолчал, а сейчас
Я скажу: Пусть нежданным ударом
Жизнь во всем обновится для нас,
Только счастье оставит нам старым.

Счастья нового ты не зови,
Вряд ли будет оно безмятежней:
Наше счастье лишь в нашей любви,
А любовь пусть останется прежней!..

<2 января 1918 г. Вторник. Москва>

«Помнишь вечер розовый?..»

Помнишь вечер розовый?
          Гас закат вдали,
Рощицей березовой
          Мы с тобой шли.

Помнишь, сели рядом мы
          На прогнивший пень,
Провожая взглядами
          Уходящий день?

С поля пахло сладостно
          Скошенной травой,
И по-детски радостно
          Было нам с тобой.

Ласкою стыдливою
          Твой светился взгляд…
А когда, счастливые,
          Мы пошли назад

В рощице березовой
          Гас последний свет…
Помнишь вечер розовый,
          Помнишь или нет?!

<11 января 1918 г. Четверг. Москва>

«В прозрачных сумерках весною…»

В прозрачных сумерках весною,
Когда душа во власти грез,
Я ехал просекой лесною
Среди задумчивых берез.
Цвела зеленая завеса
И на закатной стороне,
Сквозь молодую чащу леса
Заря весны светила мне.
Пел соловей свой гимн хвалебный,
Блестел росой неровный путь,
И вместе с воздухом целебный
Бальзам впивала жадно грудь.

1918 г. 12 января. Пятница. Москва

«Весной задыхаешься в каменном склепе…»

Весной задыхаешься в каменном склепе
Огромного города, сердце полно
Желаньем уйти в пробужденные степи,
Где воздух и солнце пьянят как вино.

Весною небесная глубь бирюзова,
Певучее голос, пленительней смех,
И сердце раскрыто для каждого зова
И отклик ответный находит для всех.

Весною не нужно грядущего с прошлым,
Живешь настоящим мгновеньем дыша,
И пошлое часто не кажется пошлым,
И в глупости видит наивность душа.

Весной в каждой женской улыбке загадка,
И даже у черствых светлее чело,
Весной быть любимым особенно сладко,
А быть одиноким вдвойне тяжело!

<9 марта 1918 г. Суббота. Москва>

«Мы ехали в простой коляске…»

Мы ехали в простой коляске
По чахлым нивам ячменя,
И от усталости и тряски
В глазах мутнело у меня.

Скрипели жалобно колеса
И, догорая, запад гас,
Его лучи ложились косо
И неприветливо на нас.

Ты… но тебе и горя мало:
Поводья выпустив из рук,
Ты как ребенок задремала,
А мне тоскливо стало вдруг.

Поля, и небо, и дорога,
И скрип несмазанных колес,
Все было грустно и убого
И сердце трогало до слез.

<28 марта 1918 г. Четверг. Москва>

«Смотрят сумерки в окна ко мне…»

Смотрят сумерки в окна ко мне…
Волокнистое небо так ало…
Умирают цветы на окне
В беспощадных объятьях бокала.

Робкий ветер почти не дыша,
Запах тополя в комнату вносит,
И в забвении странном душа
Никаких впечатлений не просит.

Ей желанно теперь лишь одно:
Отрешившись от помыслов здешних,
Погрузиться на самое дно
Этих розовых сумерек вешних…

<5 апреля 1918 г. Пятница. Москва>

На даче («Над клумбой вьется мошек рой…»)