Николай Минаев - Нежнее неба. Собрание стихотворений

• Название: Нежнее неба. Собрание стихотворений
• Автор: Николай Минаев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-91763-230-8

Николай Николаевич Минаев (1895–1967) – артист балета, политический преступник, виртуозный лирический поэт – за всю жизнь увидел напечатанными немногим более пятидесяти собственных стихотворений, что составляет меньше пяти процентов от чудом сохранившегося в архиве корпуса его текстов. Настоящая книга представляет читателю практически полный свод его лирики, снабженный подробными комментариями, где впервые – после десятилетий забвения – реконструируются эпизоды биографии самого Минаева и лиц из его ближайшего литературного окружения.

Общая редакция, составление, подготовка текста, биографический очерк и комментарии: А. Л. Соболев

---

«Пока тобой согрета грудь…»

Пока тобой согрета грудь
И ты сияешь мне в зените,
Вокруг тебя – мой легкий путь
По эллиптической орбите.
Пускай пространство делит нас;
Среди лучистых волн и мелей
Я в предназначенный мне час
Пройду палящий перигелий.
Но если свет погаснет твой, —
Не освещенный, не согретый,
Я брошусь в холод мировой
Параболической кометой.

1922

«Пусть опущены вежды…»

Пусть опущены вежды
Самой милой из жен,
Влажным ветром надежды
Я теперь освежен.
Глину времени рою —
Я в былое прозрел,
Вижу гордую Трою,
Слышу пение стрел.
И – виновница плена —
Неземной и земной,
Как другая Елена,
Ты стоишь предо мной.
И не надо, не радуй
Ясным трауром глаз,
Я доволен прохладой
В этот розовый час.

1922

«Заря потухает, лиловые блекнут шелка…»

Заря потухает, лиловые блекнут шелка,
Сиреневой накипью пенятся бледные горы;
Как мог я подумать, что милая эта рука
Когда-нибудь будет искать у другого опоры.
Сухая дорога влечет неизвестно куда,
Навстречу плывет и целует ресницы прохлада,
Серебряной искрой блеснула в зените звезда
Поймав одновременно оба рассеянных взгляда.

Остывшее облако – смешанный с известью мел,
Тускнеющий отблеск скользит по лицу дорогому;
Как мог я подумать в такую минуту, как смел,
Что так же когда-нибудь ты улыбнешься другому…

1922

«Знаю: – жизнь без усилий покинет меня…»

Знаю: – жизнь без усилий покинет меня…
С теплым телом своим и с землею зеленой
Я прощусь на закате спокойного дня
Драгоценным пожаром зари опаленный.
Колокольчик лениво вдали прозвенит,
Будут птицы шуметь, размещаясь к ночлегу,
И сквозь ясную пену позволит зенит
Различить в отстоявшемся сумраке Бегу
И пока умилительный свет не погас
И родные поля пред глазами моими,
Я в последний, простой и торжественный час
Повторю через жизнь пронесенное имя.
И подумаю, может быть, с грустью потом:
«Уходя из любимого мира земного,
Я его оставляю в огне золотом,
А таким ли увижу когда-нибудь снова?..»

1922

«Мы много видывали видов…»

Мы много видывали видов: —
Альвэк, Чичерин и Левит,
Но нынче, видимо, Левидов
Представит нам из видов вид.

1923 г. 24 января. Среда. Москва

«Мне музыка сознанье затемнила…»

Мне музыка сознанье затемнила;
Меня воображение томит;
Я чувствую прохладный ветер с Нила
И вижу силуэты пирамид.

Сухая ночь безмолвствует сурово
И, колыхаясь, возникают в ней
Перед гробницей Рамзеса Второго
Не тени – нет! – лишь призраки теней.

Лицом к лицу с тысячелетней славой
Не устоять ни сердцу, ни уму,
И Сириус не белый, а кровавый
Пронзает историческую тьму.

Когда ж над обелиском Псамметиха
Вспорхнет египетская стрекоза
И африканский день откроет тихо
Свои великолепные глаза —

Кустарник вздрогнет высохший и редкий,
Мучительно похожий на эспри,
И четко отпечатаются ветки
На фоне фантастической зари.

1923 г. 5 февраля. Понедельник. Москва

Шахматы («Настойчиво, без устали и спешки…»)

Настойчиво, без устали и спешки,
Храня в рядах порядок и покой,
Ведут атаку связанные пешки,
Направленные опытной рукой.

Ладьи скользят уверенно и ловко,
Слоны скрепляют линии фаланг,
И своевременная рокировка
Усиливает действующий фланг.

Двойной шах!.. Отступления ищи ты,
А удержать позиции нельзя;
Еще раз шах!.. И черным нет защиты
От маневрирующего ферзя.

Пробита брешь, исход – как на ладони,
В руках врага соседние поля,
И настигают взмыленные кони
Покинутого всеми короля.

<1923 г. 8 марта. Четверг. Москва>

Н. П. Кугушевой («Наталья Петровна…»)

Н. П. Кугушевой

Наталья Петровна,
Зачем так неровно
Раздулся Ваш флюс;
Вы стали – о, Боже! —
Ужасно похожи
На пейзанку рюсс.

1923 г. 1 апреля. Воскресенье. Москва

В. М. Инбер («Какая горькая услада…»)

Надпись на сборнике стихов

Какая горькая услада
Вам подарить в ответ, пока
Еще не разлилась прохлада,
Сей сборник Литособняка.

И я заранее согласен,
Что в нем не мало чепухи;
Но все ж мой подвиг не напрасен,
Когда здесь есть мои стихи.

1923 г. 11 июня. Понедельник. Москва

Антиной («Вполоборота от соседки…»)

Вполоборота от соседки,
Под африканскою луной,
На пьедестале у беседки
Стоит красавец Антиной.

И знаменитая Венера
Напрасно силится увлечь
В любви революционера
Безукоризненностью плеч.

Нет, не она его пленила,
Стройна, прекрасна и бела,
Он вспоминает воды Нила
И смуглых юношей тела.

Пусть должен он в аллее сада
Дышать с ней воздухом одним,
Ему не радость, а досада
Ее заигрыванья с ним.

Пусть у нее пылают ушки,
Пускай ей страсть вздымает грудь,
Томленье этой потаскушки
Его не трогает ничуть.

Ужель она не понимает,
Что не ее любовный ток,
А ветерок приподнимает
Многозначительный листок?

<1923 г. 12 июня. Вторник. Москва>

«Напрасно нежности разлив…»

Напрасно нежности разлив
Душа укрыть в себе хотела,
Прикосновеньем и сквозь лиф
Уже волнует это тело.

Но милый образ так жесток,
Теперь, тревожа, будет сниться
Над бровью легкий завиток,
Почти коснувшийся ресницы.

1923 г. 24 июня. Воскресенье. Москва

«Когда простую жизнь я скукой рассеку…»

Когда простую жизнь я скукой рассеку
И мне надоедят стихи, дела и лица,
Я брошу всех и все, поеду в Мексику,
Чтоб телом и душой кой-как расшевелиться.

Из Калифорнии, минуя Гуаймас,
У Рио-дель-Норте, восточней Аризоны
Я в прерию вступлю, где рыщут и сейчас
Искатели следов, индейцы и бизоны.

Я буду обсыхать и греться у костра,
Спать где-нибудь в кустах закутавшись брезентом,
И подкупив бродяг десятка полтора,
Провозглашу себя техасским президентом.

И даже может быть кого-нибудь убью,
Иль к первой встречной вдруг воспламенев не в меру,
Я потащусь за ней через Колумбию
Куда-нибудь на юг, в Бразилию иль в Перу.

1923 г. 27 июля. Пятница. Москва

«Вчера от скуки мне растягивало рот…»

Вчера от скуки мне растягивало рот
Пока свои стихи читал один из «нео»;
Зачем я должен жить близ Яузских ворот,
А не под сенью пальм на острове Борнео?!.

Там до сих пор стихов не пишут дикари,
Не оглашают их с напыщенностью жалкой,
Там правило одно: словами не кори,
А бей по голове бамбуковою палкой.

В воскресный день с утра ты не услышишь там
Тупой гармоники и хилой мандолины,
Там ярой музыкой ревет гиппопотам,
Кричат пронзительно фламинго и павлины.

Там женщину любить не помешает муж
И просто овладеть туземкою и белой:
Подстереги ее, легонько оглаушь,
Тащи к себе и с ней все, что захочешь делай.

А надоест она иль станет докучать,
Гони ее скорей без всяких объяснений,
И будь уверен, что ни суд и ни печать
Не выскажут тебе своих особых мнений.

Там непосредственность не стыд и не изъян,
Там трезвый взгляд на жизнь не искажает призма,
И при желании у прытких обезьян
Возможно наблюдать зачатки коммунизма.

1923 г. 7 сентября. Пятница. Москва

«Пугая логикою зверской…»