Вильгельм Гартевельд - Среди сыпучих песков и отрубленных голов

• Название: Среди сыпучих песков и отрубленных голов
• Автор: Вильгельм Гартевельд
• Издательство: Б.м.: Salamandra P.V.V. 2014.
• Жанр: Публицистика

 (швед. Julius Napoleon Wilhelm Harteveld) — русский композитор, этнограф и публицист. По происхождению — швед. Родился в Стокгольме, учился в Лейпцигской консерватории, после окончания которой переехал в Россию, где прожил 36 лет. Если бы не гражданская война, то и не уезжал бы он из России никуда. А так, пришлось вернуться в родной Стокгольм (через Стамбул). Поэтому в России он считается русским композитором, а в Швеции — шведским. И это правильно.

Книга публикуется по изданию 1914 г. (М. изд. И. А. Маевского) в новой орфографии, с исправлением очевидных опечаток, а также некоторых устаревших оборотов и особенностей пунктуации. Географические названия и имена собственные в большинстве случаев оставлены без изменений.

---

Утром, в шесть часов, я был в Асхабаде.

II Асхабад

Итак, я очутился в Асхабаде.

Шутка сказать — Асхабад! От персидской границы рукой подать…

Остановился я в «Гранд-Отеле», который считается лучшей гостиницей в городе. И, по справедливости надо сказать, что эта гостиница, даже в Москве, имела бы свой «raison d'être».

Чисто, уютно и не слишком дорого. Зато питание оставляет желать многого, и обеды не всегда съедобны.

Кроме того, мой временный приют в Асхабаде имел один недостаток, общий всем гостиницам Туркестана.

Дело в том, что зима (приехал я на Рождество) здесь очень мягка и напоминает хорошую осень в европейской России. Но ночи холодны, и в гостинице печей почти не топят. Кроме того, постройки сооружаются, принимая во внимание частые землетрясения; иначе говоря, все дома строятся налегке (обязательно одноэтажные), так что холодный ночной ветер (степной или горный), благодаря щелям, свободно разгуливает по комнатам, и поэтому советую всем, едущим в Туркестан зимою, запастись парою теплых одеял.

В Асхабаде я прожил около двух недель (от Рождества до половины января) и за это время, конечно, более или менее основательно с ним ознакомился. Прежде всего, спешу заметить, что старая, настоящая текинская столица — Асхабад, лежит в пятнадцати верстах от нынешнего, русского Асхабада, и представляет собою в настоящее время самый заурядный текинский аул. Город же Асхабад, центр Закаспийской области и резиденция начальника края, основан русскими в 1882 году. В нем находятся все отделы областного управления, как-то: управление Средне-Азиатской железной дороги, окружной суд, отделение Государственнаго банка, таможня, казначейство, акцизное управление и т. п. Имеется женская гимназия, мужская прогимназия, железнодорожное техническое училище, Куропаткинская школа садоводства, воскресные школы, детский приют, церковно-приходская школа и баханнское училище бабистов. Существует закаспийское общество любителей охоты, общество врачей и музыкальное общество. Наконец, в городе имеется пять православных церквей, лютеранский молитвенный дом, две мечети и синагога.

Издается газета «Асхабад». Другая (старейшая газета края «Закаспийское обозрение») недавно закрылась.

На меня Асхабад произвел сначала странное и, должен признаться, неожиданное впечатление.

Здесь, в Средней Азии, в городе, так близко отстоящем от Персии, я уже ожидал встретить яркий и сказочный Восток.

Ничего или очень мало подобного представляет собой Асхабад в этом отношении. Конечно, объясняется это тем, что город, в сущности, является лишь огромным русским поселком.

Только богатая растительность и караваны верблюдов, встречающиеся на улицах, да текинцы верхом на осликах или лошадях заставляют вас помнить, что вы находитесь не в Рязани или Калуге. А грандиозные горные вершины, окружающие Асхабад, то утопающие в тумане, то сверкающие в лучах солнца, дают вам возможность забыть о благословенных русских губернских городах. Но воспоминание о Рязани и Калуге окончательно исчезло, когда в первый день Рождества я вышел погулять на залитые солнцем улицы, в летнем пальто…

Но при этом должен сказать, что я, немало пошатавшийся по белу свету, еще не встречал места в климатическом отношении более капризного, чем Асхабад.

И если благословенную Рязань и Калугу можно сравнить со старым, уравновешенным мужем-чиновником (хотя и геморроидальным), то Асхабад похож на молодого любовника-ветрогона, который изменяет вам каждый день.

Летом здесь стоит такая жара, от которой, по выражению моего асхабадского знакомого, «мозг сохнет и глаза лопаются», а зимою с гор часто налетает снежная буря совершенно нежданно-негаданно.

Так, например, утром в семь часов, в день Крещения (6-го января), я, при чисто летней погоде, пил кофе у открытого окна, а через пять часов (в полдень), я смотрел на Скобелевской площади крещенский парад — и вся площадь, публика и солдаты были покрыты снегом…

На следующее утро опять настало лето.

Слово «Асхабад» — персидское, и в русском переводе означает «приятное место». Однако, думаю, что увлекающийся сын знойного Ирана не без пристрастия дал городу такое название.

Судите сами!

Изменчивый климат располагает, конечно, к всевозможным простудным болезням. Недостаток воды не позволяет производить поливку улиц и специфическая едкая пыль создает массу глазных болезней (преимущественно трахому). Эпидемии тифа, скарлатины, оспы и кори почти всегда чувствуют себя в Асхабаде как дома. Солнечный удар летом такое же обычное явление, как насморк в европейской России, а болотная лихорадка (малярия) имеет здесь свою штаб-квартиру.

Затем, Асхабад является одним из рассадников ужасной и характерной для Закаспийской области болезни.

Я говорю о «пендинной язве», по местному — «паша-хурда». Она впервые была обнаружена в Пендинском приставстве и отсюда получила название «пендинки». Язва эта накожная, и ее бывает от одной до ста на различных частях тела. Она причиняет сильные боли, и по выздоровлении оставляет ужасные рубцы.

Болезнь эта поражает кого угодно без различия возраста, пола и состояния.

Истинная причина заболеваемости пендинкой еще не найдена, и радикального лекарства также не открыто. Длится болезнь от 4 месяцев до 1 года и, так же внезапно, как приходит, так неожиданно и исчезает.

Прямо жалко иной раз видеть молодую, миловидную девушку, лицо которой изуродовано пендинными рубцами.

И это называется «приятное место»!!!

Если переименован Дерпт в Юрьев, Маргелан в Скобелев, следовало бы переименовать и Асхабад, ну хотя бы в — Смертоношу (ведь есть же — Золотоноша).

Единственным воспоминанием о владычестве текинцев в Асхабаде остались посредине города развалины вала бывшего текинского укрепления. Но все это тонет в общем рязанском колорите.

Тем не менее, в Туркестане Асхабад величают, и не без основания, «Закаспийским Парижем», и местные аборигены с понятной гордостью повторяют это название.

И должен сказать: веселятся в Асхабаде вовсю!

Для этого имеется здесь три клуба: военное собрание, клуб велосипедистов и общественное собрание. Кроме того, есть цирк с театральной сценой, а рестораны все до единого носят чисто кафе-шантанный характер. Прибавлю еще, что почти все гостиницы в городе, кроме разве «Гранд-Отеля», имеют характер приютов временной любви…

Вполне фешенебельным местом, где собирается высшее асхабадское общество, является военное собрание.

Не надо забывать, что в Асхабаде сосредоточено огромное количество войска, с массой прикомандированных сюда офицеров всех родов оружия, до гвардейских полков включительно. Прекрасные туалеты дам и блестящие мундиры гвардейских офицеров на вечерах и в военном собрании легко переносят вас, хотя на время, к берегам Невы, а в мою бытность в Асхабаде, в велосипедном клубе функционировала даже русская оперная труппа. Чего же еще надо?

Население в Асхабаде по национальностям чрезвычайно пестро.

В процентном отношении русские составляют 35 %? персы 32 % и армяне 19 %. Кроме того, много греков, кавказцев, молокан; последние все до одного извозчики. Сами текинцы в городе почти совсем не живут, а населяют окрестные аулы. По утрам, на своих осликах, они привозят в город зелень, молоко и уже к полудню возвращаются обратно в свои аулы. Иностранцев почти нет, так как им не разрешено пребывание в Туркестане.

Зато нашла здесь покровительство и приют мусульманская секта бабистов, и в русском Асхабаде бабисты, несомненно, являются самым интересным элементом населения.

В отношении работы человеческой мысли, скованной мертвой буквой ислама, особенное внимание заслуживают последователи мусульманской секты бабистов.

Основателем и учредителем этой секты был перс из Шираза — Мухамед-Али. В середине прошлого столетия он возбудил в Персии всеобщее внимание своим благочестием и нравственной чистотой своей жизни.

Он отыскал новый смысл в словах Корана и в старых арабских религиозных преданиях.

В конце концов, он создал новое религиозное учение ислама и назвал себя «Баби», т. е. ворота, так как, по его убеждению, он своим учением открывал новый путь к познанию Бога и Правды.

Мухамед-Али — это в некотором роде мусульманский Лютер, а его последователи — протестанты, почти порвавшие связь с шариатом.

Главные догмы его учения заключаются в следующем:

Бог — единый, вечный источник жизни.

Так как Бог есть добро, то его творения могут быть только добрыми.

Зло есть нечто временное, преходящее и всегда поддающееся исправлению.

Государство, по теории Мухамеда-Али, должно в принципе быть социал-демократическим с теократическим управлением.