Марк Твен - Выдержал, или Попривык и вынес

• Название: Выдержал, или Попривык и вынес
• Автор: Марк Твен
• Издательство: С.-ПЕТЕРБУРГЪ.Типографія бр. Пантелеевыхъ. Верейская, 16. 1898
• Жанр: Прочие приключения

Эта книга — не исторический очерк и не философский трактат, а всего лишь рассказ о пережитом. Я описал в ней несколько бурных лет моего бродяжничества, и цель ее — развлекать читателя в часы досуга, но отнюдь не томить его метафизикой и не раздражать ученостью. Все же из книги можно и узнать кое-что: например, о любопытнейшей главе в истории Дальнего Запада, главе, которую не написал ни один из тех, кто был на месте в то время и видел все своими глазами. Я говорю о начале, росте и разгаре серебряной лихорадки в Неваде, о явлении в некотором смысле чрезвычайно интересном, единственном в своем роде для того края; ничего подобного там прежде не бывало и, вероятно, не будет и впредь.

Да, в общем и целом в моей книге немало полезных сведений. Меня это очень огорчает, но, право же, я тут ничего поделать не могу: видимо, я источаю фактические данные так же естественно, как ондатра — драгоценный мускус. Иногда мне кажется, что я отдал бы все на свете, лишь бы удержать при себе свои знания, но это невозможно. Чем усерднее я конопачу все щели, чем туже завинчиваю крышку, тем обильнее из меня сочится мудрость. Поэтому я не смею оправдываться перед читателем, а только прошу его о снисхождении.

© Марк Твен

Повесть переводилась также под названиями: «Налегке», «Пережитое».

---

Соленое-Озеро-Сити была здоровая мѣстность, замѣчательно здоровая. Жители увѣряли, что у нихъ одинъ только врачъ на весь городъ и что его аккуратно еженедѣльно арестовывали и приводили къ допросу за бродяжничество, такъ какъ онъ не имѣлъ «достаточно средствъ себя содержать».

Мы желали посѣтить знаменитое внутреннее море, американское «Мертвое море» — большое Соленое озеро, отстоящее въ семнадцати миляхъ отъ города — такъ какъ мы давно бредили, думали, говорили о немъ и мечтали видѣть его съ самаго начала нашей поѣздки, а теперь, когда оно было чуть ли не рукой подать, мы вдругъ потеряли всякій интересъ къ нему; итакъ, мы отложили до другого дня, какъ это всегда дѣлается, и кончили тѣмъ, что забыли о немъ. Мы обѣдали съ нѣсколькими любезными джентиль и посѣтили постройку громаднаго храма и много разговаривали съ этимъ проницательнымъ янки изъ Коннектикута, Герберомъ С. Кимбаломъ (нынѣ умершимъ), великимъ святымъ и могущественнымъ человѣкомъ въ коммерческомъ мірѣ. Мы осматривали «Tithing House» и «Lion House» и я не знаю и не помню — сколько еще церквей и казенныхъ зданій разнаго рода и странныхъ наименованій. Мы ходили и смотрѣли все, что могли, наслаждались каждымъ часомъ и пріобрѣли много полезныхъ свѣдѣній и интересныхъ пустяковъ, послѣ чего пошли спать, весьма довольные своимъ днемъ.

На слѣдующій день мы познакомились съ мистеромъ Стритомъ (нынѣ умершимъ), надѣли чистыя рубашки и пошли сдѣлать оффиціальный визитъ королю. Онъ былъ на видъ тихій, добрый, простой, полный достоинства и самообладанія джентльменъ, лѣтъ пятидесяти пяти или шестидесяти, но въ глазахъ его слегка проглядывала хитрость. Онъ былъ одѣтъ очень просто, и въ то время, какъ мы къ нему входили, снималъ съ головы соломенную шляпу. Разговоръ велъ онъ объ Утахѣ, объ индѣйцахъ, о Невадѣ, объ американскихъ дѣлахъ и вопросахъ, говорилъ съ нашимъ секретаремъ и съ нѣкоторыми лицами, которыя съ нами пришли, но на меня не обратилъ ни малѣйшаго вниманія, несмотря на то, что я нѣсколько разъ старался «вызвать его на разговоръ» о союзной политикѣ и объ его гордомъ отношеніи къ конгрессу. Мнѣ казалось, что то, что я говорилъ, было очень умно, но онъ только иногда бросалъ взглядъ на меня, какъ это дѣлаетъ кошка, когда хочетъ посмотрѣть, который изъ котятъ играетъ съ ея хвостомъ. Наконецъ я, оскорбленный, замолчалъ и сидѣлъ такъ до конца, красный какъ ракъ, ненавидя его въ душѣ и считая его необразованнымъ дикаремъ. Но онъ былъ невозмутимъ. Его разговоръ со всѣми этими джентльмэнами лился красиво, нѣжно, музыкально, какъ бы журчаніе ручейка; когда аудіенція кончилась и мы начали прощаться, онъ положилъ свою руку на мою голову, ласково посмотрѣлъ на меня, какъ бы любуясь, и сказалъ моему брату:

— А это вѣрно вашъ ребенокъ, мальчикъ или дѣвочка?

ГЛАВА XIV

Мистеръ Стритъ былъ очень занятъ своимъ телеграфнымъ дѣломъ, и если взять во вниманіе, что онъ долженъ былъ пройти со своимъ проволокомъ отъ восьми до девяти сотъ миль суровыхъ снѣжныхъ, необитаемыхъ горъ, безводныя, безлѣсныя и грустныя пустыни, было натурально и неизбѣжно ему быть такъ сильно занятымъ. Не могъ же онъ съ удобствомъ ѣхать и по дорогѣ приготовлять столбы, ихъ должны были тащить на быкахъ черезъ эти безлюдныя пустыни и надо было переѣзжать съ воды на воду черезъ степи, чтобъ пріобрѣсти одинъ или два столба. Законтрактованное дѣло мистера Стрита было обширное дѣло, съ какой стороны на него ни посмотри; и чтобъ понять, что значатъ слова «отъ восьми до девяти сотъ миль суровыхъ, снѣжныхъ, необитаемыхъ горъ, безводныя, безлѣсныя и грустныя пустыни», нужно самому лично проѣхать ихъ, такъ какъ перо не въ состояніи передать ужасную дѣйствительность читателю. Между тѣмъ важнѣйшее препятствіе не было имъ предусмотрѣно. Онъ переуступилъ мормонамъ самую тяжелую и трудную часть своего подряда, и вдругъ они, неизвѣстно почему, рѣшили, что работать не будутъ и совершенно спокойно побросали столбы въ горахъ, въ пустыняхъ, гдѣ и куда попало, и отправились по домамъ къ прежнимъ своимъ обычнымъ занятіямъ! Хотя у нихъ было сдѣлано письменное условіе съ мистеромъ Стритомъ, но они на это не обратили никакого вниманія, говоря, что имъ «интересно» видѣть, какъ джентиль заставитъ мормона въ Утахѣ исполнить надувательскій контрактъ, и очень этому смѣялись. Стритъ говорилъ — это онъ самъ намъ разсказывалъ всю исторію:

— Я былъ въ отчаяніи. Контрактъ мой былъ не изъ пустяшныхъ, я подвергался большимъ и тяжелымъ обязательствамъ, если во-время не сдамъ все дѣло; пахло разореніемъ. Это была такая поразительная вещь, такое совсѣмъ непредвидѣнное препятствіе, что я окончательно былъ поставленъ втупикъ. Я человѣкъ дѣловой, всегда имъ былъ, ничѣмъ другимъ не занимался, какъ только дѣлами, и потому вы можете себѣ представить весь мой ужасъ, когда я понялъ, что нахожусь въ странѣ, гдѣ письменные документы, — главное обезпеченіе, главная сила и безусловная необходимость каждаго серьезнаго дѣла, — не имѣютъ законной силы! Я потерялъ всякое довѣріе къ себѣ; было ясно, что совершать новыя условія не было никакой пользы. Совѣтовался я съ опытными людьми; они всѣ понимали мое безвыходное положеніе, но не знали, какъ помочь. Наконецъ одинъ джентиль сказалъ мнѣ: «Идите къ Бриггэму Юнгу, эта же мелкота не можетъ вамъ помочь». Я мало надѣялся на успѣхъ, полагая, что если законъ не могъ меня оградить, то что можетъ сдѣлать личность, которая не имѣла никакого отношенія ни къ суду, ни къ законамъ? Онъ могъ быть очень хорошимъ руководителемъ церкви и проповѣдникомъ, но тутъ нужно было что-нибудь сильнѣе религіи или нравственнаго вліянія, чтобы сумѣть совладать и убѣдить непокорныхъ, упрямыхъ, полу-развитыхъ нарушителей условій. Но что же было дѣлать? Я всетаки полагалъ, что онъ сумѣетъ дать мнѣ какой-нибудь совѣтъ или намекнетъ на что-нибудь, если уже самъ не въ состояніи ничего сдѣлать; и потому я пошелъ къ нему и изложилъ ему все дѣло. Онъ мало говорилъ, но съ интересомъ все выслушалъ, осмотрѣлъ внимательно каждую бумагу и если въ которой-нибудь изъ нихъ ему казалось что-нибудь непонятно или запутано, то онъ съ терпѣніемъ снова все пересматривалъ, пока не добивался сути. Потомъ онъ сдѣлалъ списокъ всѣмъ именамъ участвовавшихъ въ контрактѣ и сказалъ:

— М-ръ Стритъ, все это совершенно ясно. Контракты эти точны и законны, подписаны и засвидѣтельствованы. Люди эти видѣли и знали, что подписывали. Я не вижу нигдѣ неправильности и ошибки, — и, повернувшись къ человѣку, который ждалъ его въ концѣ комнаты, онъ сказалъ:

— Отнесите этотъ списокъ именъ къ такому-то, скажите ему, чтобы собралъ этихъ людей сюда въ такомъ-то часу.

Въ назначенное время они всѣ явились и я тоже не приминулъ придти. М-ръ Юнгъ ставилъ имъ много вопросовъ и отвѣты получалъ на нихъ такіе, которые совсѣмъ оправдывали мои бумаги. Тогда онъ имъ сказалъ:

— Вы подписали эти контракты и засвидѣтельствовали эти обязательства по вашему собственному усмотрѣнію и желанію?

— Да.

— Такъ немедленно же ступайте и честно исполняйте ихъ, даже если они доведутъ васъ до разоренія! Идите!

И они дѣйствительно пошли, разсѣялись по всѣмъ пустынямъ и работаютъ, какъ пчелы, и я теперь никогда слова не слышу отъ нихъ. Тутъ у насъ цѣлый сонмъ правителей, судей и разныхъ другихъ оффиціальныхъ личностей, наѣхавшихъ изъ Вашингтона, и они стараются придать управленію республиканскую форму, но, къ удивленію, истина въ томъ, что Утахъ совершенная монархія, а Бриггэмъ Юнгъ — ея король!

М-ръ Стритъ былъ славный человѣкъ и я повѣрилъ его разсказу. Я много лѣтъ потомъ былъ съ нимъ знакомъ въ Санъ-Франциско.

Мы пробыли въ Соленомъ-Озерѣ-Сити около двухъ дней и потому не могли хорошо ознакомиться съ поклонниками полигаміи и собрать разныя статистическія свѣдѣнія и выводы по этому вопросу, хотя я имѣлъ сильное желаніе это сдѣлать. Полный порыва самонадѣянной молодости, я лихорадочно желалъ разслѣдовать этотъ вопросъ и мечталъ произвести большія реформы, пока я не увидалъ женщину-мормонку; тогда я былъ тронутъ ея видомъ и рѣшилъ, что сердце мое мудрѣе головы. Оно смягчилось при видѣ этихъ бѣдныхъ, неуклюжихъ, крайне простыхъ, неотесанныхъ и грубыхъ существъ и, отвернувшись, чтобы скрыть навернувшуюся на глазахъ слезу, я сказалъ: «Нѣтъ, человѣкъ, который женится на одной изъ нихъ, дѣлаетъ христіанскій подвигъ милосердія и по справедливости достоинъ похвалы, а не порицанія, а тотъ, кто женится на шестидесяти такихъ, совершилъ такое великодушное дѣяніе, что всѣ должны ему поклоняться и его боготворить.

ГЛАВА XV

Страна эта изобилуетъ ночными грабежами и смертоубійствами джентилей. Я не могу себѣ представить ничего пріятнѣе, какъ вечеръ, проведенный нами въ Соленомъ-Озерѣ, въ одномъ домѣ у джентиля; мы сидѣли и курили трубки, слушая разсказы, какъ Бертонъ прискакалъ къ беззащитнымъ и несчастнымъ «lorisites» и убилъ всѣхъ, какъ собакъ, мужчинъ и женщинъ, и какъ Биль Гикманъ, «Падшій Ангелъ», застрѣлилъ Дроуна и Арнольда зато, что они подали искъ на него, такъ какъ онъ имъ былъ долженъ, и какъ Портеръ Роквиль сдѣлалъ такія-то и такія-то ужасныя вещи, и какъ легкомысленные люди, пріѣзжавшіе въ Утахъ, позволяли себѣ дѣлать свои замѣчанія насчетъ Бриггэма, полигаміи и нѣкоторыхъ другихъ святынь, и на другое утро, на разсвѣтѣ, ихъ непремѣнно находили въ какомъ-нибудь глухомъ мѣстѣ убитыми.