Линдэл Хэдоу - Австралийские рассказы

• Название: Австралийские рассказы
• Автор: Линдэл Хэдоу
• Издательство: Гослитиздат
• Жанр: Короткие истории
• Год: 1958

В книге представлены рассказы писателей Австралии XX века: Маркуса Кларка, Джозефа Ферфи, Вильяма Эстли, Генри Лоусона, Алана Маршалла и др.

---

Положение было трагическое — или комическое, — смотря как на это взглянуть. Едва ли я мог тут чем-нибудь помочь. Я немного покурил со шкипером, чтобы выразить сочувствие джентльмену, который настолько низко пал, что задал трепку своей жене. Затем я пошел искать себе другого помощника.

Супруги Вейчл не разговаривали между собой несколько дней. Наконец миссис Вейчл не выдержала.

— Вот до чего дошло, Эдгар! — сказала она. — А все эта… эта мерзкая Австралия!

Под гнетом своей вины капитан совсем присмирел.

— Но что же делать, Мильдред? — спросил он.

— Отвезти меня домой, Эдгар, — отвечала она. — Поедем домой!

Последовала минута молчания; капитан мысленно прощался с соратниками, которых он здесь нашел, и собирал силы для той страшной борьбы в одиночестве, которая, быть может, ожидала его впереди.

— Хорошо, Мильдред, — сказал он. — Поедем.

Все это он рассказал, когда пришел ко мне с просьбой помочь ему сбыть его коров.

Однажды утром, месяц спустя, я запряг Гнедого и Серого в повозку и подъехал к дому Вейчлов, чтобы отвезти их и их багаж на станцию.

Дней за десять до этого засуха кончилась. Целую неделю мы жили в полумраке: густые тучи проносились низко над землей, обрушиваясь на нее тяжелыми ливнями. Дождь хлестал, пока земля не размокла; даже склоны холмов превратились в жидкую грязь, а в пересохших руслах зарокотали бурые потоки.

Дом Вейчлов, расположенный на равнине, был даже затоплен. Однажды ночью капитана и его жену разбудил плеск воды в комнате. Они вскочили и, шлепая по щиколотку в воде, перебрались вместе с постелью на стол. Не гася лампу, они сидели там, пока их не одолела усталость, и следили, как прибывает вода, решая, не лучше ли, несмотря на темноту, добраться до холмов, где они будут в безопасности.

Когда они проснулись, вода уже схлынула, оставив на полу слой липкой грязи, толщиной в полдюйма. Это происшествие, страшное, нелепое и отвратительное, завершившее восьмимесячный период засухи, отнюдь не заставило миссис Вейчл изменить ее мнение об Австралии.

Покидая свой участок, капитан был полон напускного оживления. Он вел себя так, словно собирался уйти по делам и вернуться к вечеру. Когда капитан прощался со своим псом, которого отдавал мне, гладил его, похлопывал и говорил ему «дружище», я заметил, что он с трудом сдерживает волнение. Миссис Вейчл была подчеркнуто весела.

Когда мы отъехали, ни он, ни она не оглянулись, У самых ворот миссис Вейчл воскликнула:

— Смотрите, на этом дереве медведь!

Интерес ее быстро угас и, казалось, смутил ее. Впервые ей что-то здесь понравилось.

Мы ехали на станцию свежим росистым утром. Вы знаете, каким может быть утро, когда кончается засуха. Влажная, темная земля пахла как-то особенно приятно. Среди редких пучков прошлогодней травы зеленел густой пушок первых былинок. Холмы, прежде терявшиеся в жарком мареве, теперь словно приблизились. На их нежно-зеленых склонах виднелись голубовато-серые стволы самшита. У подножия первого холма, где, как огромные помпоны, зеленели кусты, синички с веселым щебетом перелетали с куста на куст. Все живые существа, которые, казалось, исчезли или где-нибудь прятались во время засухи, теперь сновали повсюду. На участке Кеннеди среди густых акаций мелькали зеленые и малиновые крылья. Стая какаду, как белое облачко, проплывала над холмом Блэк Хос. Проволочная изгородь вдоль дороги была унизана крупными каплями росы, которые искрились в лучах солнца. Вслед за дождем явились лесные пауки и раскинули свои сети между проволоками изгороди, между кустами и нижними ветками деревьев. Паутина, вся в росинках, переливалась радугой.

Речка Биг Джилджия, русло которой, усеянное трещинами, недавно зияло чернотой, теперь, до краев полная воды, весело поблескивала. Маленькие черные утки снова бороздили ее синеву. У ворот Бернетов, раскинув ветви над дорогой, зацвело сандаловое дерево. Оно было усыпано мелкими кремовыми цветочками, и воздух вокруг казался душистым, как мед. У заводей Блу Крика, над обуглившимися стеблями сожженного тростника, поднимались тысячи бледно-зеленых ростков — точно копья солдат, шагающих под землей. Заросли были напоены влагой. Деревья гуще оделись листвой. Нестерпимо яркий свет сменился настоящей тенью, пронизанной солнечными бликами. И воздух стал совсем другим. Голоса, казалось, уносились вдаль. Исчезла постоянная внутренняя настороженность, и можно было ходить расправив плечи, широко раскрыв глаза. Засуха сняла осаду, и земля улыбалась, как человек, оправившийся от горя.

Даже люди казались другими: словно в их жилах весело заструилась новая кровь. Дорварды, у которых земля была уже расчищена, начинали пахать. Им предстояло провести первую борозду в нашей округе. Несколько человек, в том числе и старая миссис Дорвард с дочерьми, толпилось около плуга и лошадей. Когда лемехи начали выворачивать пласты земли, раздалось дружное «ура», и сразу все засмеялись, словно стыдясь, что ведут себя, как дети. Я не кричал вместе со всеми из уважения к чувствам капитана, но он сам — из уважения к чувствам других — прокричал свое «ура».

Мы поехали дальше. Должно быть, миссис Вейчл казалось, что Австралия нарочно явилась перед ней в самом лучшем своем наряде, стараясь досадить ей напоследок.

Нас окликнул мистер Данлоп: он вышел из дома закрыть ворота, которые кто-то оставил открытыми, и воспользовался случаем, чтобы проститься с Вейчлами.

— Я очень рада, мистер Данлоп, что у вас кончилась засуха, — сказала миссис Вейчл, употребляя личное местоимение в обобщающем значении.

Над окладистой бородой старика заиграла улыбка. Он снял шляпу и поскреб затылок узловатыми пальцами.

— Знаете, у нас на Западе, — сказал он с веселым пессимизмом, — конец одной засухи — это начало другой!

Когда мы приехали на станцию, капитан зашел в лавку купить чего-нибудь на дорогу, а я, взяв чемоданы, повел миссис Вейчл на платформу под навес.

Было еще рано. Под навесом сидела только Фло Далглиш со своими тремя детьми: младенца она держала на руках, а двоих постарше усадила рядом с собой на скамью, и ноги их торчали, как полешки. Фло была красива и деловита.

— Вы уж, верно, ждете не дождетесь, когда снова будете дома, — сказала она после небольшой паузы, последовавшей за обменом приветствиями.

В ответ миссис Вейчл произнесла нечто вроде прощальной речи.

— Вы все замечательные люди, — сказала она, и голос ее дрогнул. — Но ваша страна невыносима!

Я знал, что она сказала далеко не все, что думала, — но она старалась быть великодушной.

Стоя поодаль и скручивая сигарету, я взглянул на говорящих. Я ожидал вспышки, обмена прощальными выстрелами. Фло была из семьи австралийских старожилов — простодушная патриотка, которая всегда говорила то, что думает.

Но фейерверка не последовало. Фло метнула в мою сторону взгляд сообщника и прибегла к поговорке, которую часто повторяли первые поселенцы, когда им приходилось туго, и которая была своеобразным мерилом их цепкой хватки.

— Да, — сказала она, слегка улыбаясь, — мать, бывало, сколько раз говорила: «И зачем только мы украли эту страну у чернокожих!»

Марджори Барнард

Лотерея

Перевод Ф. Лурье

Об удаче, выпавшей на долю жены, Тэд Билборо впервые узнал, когда один из его приятелей, старый шутник, потряс его руку и с притворной серьезностью пробормотал несколько ободряющих, но неуместных слов сочувствия. Сначала Тэд ничего не понял. Он только что поднялся по лестнице на верхнюю палубку катера, отходившего от городской пристани в шесть часов шестнадцать минут вечера. Казалось, Фред Льюис специально поджидал его, и, оглядевшись, Тэд заметил газеты, игривые улыбки и слегка насмешливое возбуждение — центром всего этого был он сам. Все сосредоточилось вокруг него. За этим могла таиться какая-нибудь шутка. Тэд почувствовал, что теряет спокойствие. Он попытался придать своему жирному лицу самоуверенное выражение, и губы его неестественно искривились.

— Хватит меня разыгрывать, приятель, — сказал он.

— Он не знает! Он в самом деле ничего не знает!

— Твоя жена выиграла в лотерею!

— Он не поверит тебе на слово. Покажи ему газету. Вот здесь — черным по белому: «Миссис Грейс Билборо, Гэтберт-стрит, 52». — Толстый, желтый от табака, палец указал на слова: «Главный выигрыш лотереи в 5000 фунтов получает билет «Последняя надежда».

— Неприятное известие, — заметил Фред Льюис, покачивая головой.

Тэда окружили люди. Кто-то хлопал его по спине.

Последние десять лет, если не считать двухнедельного отпуска в январе, он ежедневно ездил на этом катере и был знаком почти с каждым пассажиром. Но сегодня даже незнакомые ему люди прониклись общим духом. С невозмутимым видом Тэд набил трубку, но пальцы его дрожали. Он старался не выдавать им этого странного волнения, возникавшего где-то глубоко внутри. Удивительно, что его сослуживцы еще не успели разнюхать об этом; правда, сегодня выдался горячий денек. Все они без отдыха работали в душном помещении кассы, под хромированными трубами пневматических подъемников, посылая вниз сдачу и заполняя счета постоянных клиентов. Распродажа оставшихся товаров была в самом разгаре. Почему Грейс не сообщила ему об этом сама? Она могла бы позвонить ему от Томпсонов. Билл постоянно занимал у них садовые ножницы и стремянку, так что Грейс вполне могла обратиться к ним с этой просьбой. Но Грейс осталась верна себе.