Петр-Людовик Ле Руа - Приключения четырех российских матросов, к острову Шпицбергену бурею принесенных

• Название: Приключения четырех российских матросов, к острову Шпицбергену бурею принесенных
• Автор: Петр-Людовик Ле Руа
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1975

В середине XVIII в. из Архангельска на запад отправилось судно промышлять китов и моржей. Недалеко от архипелага Шпицберген оно было затерто льдами. Штурман и трое матросов покинули судно и двинулись к ближайшему острову в поисках жилища. Шесть вынужденных зимовок провели мужественные русские моряки на безлюдном острове. Книга Ле Руа — красочный рассказ о злоключениях, которые довелось им претерпеть.

Проект «Военная литература»: militera.lib.ru

---

Итак, изучение биографических материалов показало, что в книге Ле Руа допущена грубая ошибка в написании фамилии Инковых и имени Хрисанфа Инкова, который ошибочно назван Иваном.

В связи с обнаружением новых материалов необходимо внести соответствующие поправки в список четырех груманланов, зимовавших на Шпицбергене: это Алексей Иванов Инков, Хрисанф Прокопьев Инков, Федор Андреев Веригин, Степан Стахеев Шарапов.

Ле Руа упоминает голландскую морскую карту, выполненную Герардом ван-Кейленом и исправленную штурманом Иоанном Петерсоном (стр. XX). На ней показан Восточный Шпицберген между 77°25′ и 78°45′ с. ш. С этой картой работал Ле Руа, чтобы уточнить остров, где зимовали русские груманланы. В. Ю. Визе пытался отыскать эту карту, но, мне кажется, не достиг цели. Он полагал, что речь идет о карте Герарда ван-Кейлена 1710 г.[15], более того, заявил: «Исправленная Иоганном Петерсеном карта ван-Кейлена редакции неизвестна». На самом деле она издана[16]. Это морская карта Герарда ван-Кейлена 1724–1725 гг., состоящая из четырех больших листов. На ней отмечены глубины, якорные стоянки, от руки сделаны существенные штурманские пометки; в частности, на втором листе штурман показал 17 не отмеченных ранее небольших морских островков. Для нашей цели подходит четвертый лист этой карты. На нем изображены Западный Шпицберген, Юго-Восточная Земля и большой Юго-Восточный остров Het Stans Voorland, расположенный между 76°40′ и 78°45′ с. ш., что в общем соответствует координатам, названным Ле Руа.

2. Карта Г. ван-Кейлена

По прибытии груманланов в Архангельск им была показана какая-то карта Шпицбергена, посмотрев которую они узнали свой остров и место, где стояла хижина. Прямо на карте они обвели пером эти объекты. В дальнейшем архангельская карта была переслана Ле Руа, и он сличил ее с той, что была у него. По ним он определил длину, ширину острова[17] и его форму — «в образе пятиугольника». На упомянутой карте Герарда ван-Кейлена остров Voorland, действительно имеет форму пятиугольника. К югу от острова расположено множество мелких островов — это архипелаг Тысячи Островов.

В XVIII в. этот остров иногда назывался по имени английского моряка Эдж, а еще раньше — по-русски Марфин (Marfin), как это показано на карте 1614 г. Иориса Королуса. Естественно, что остров больших размеров (72 702 кв. км) не мог быть тем, на котором зимовали полярные робинзоны. Вероятнее всего, они указали на остров меньших размеров из архипелага Тысячи Островов. Решить окончательно вопрос может только архангельская карта с исправлениями самих груманланов. Вероятно, она не сохранилась даже в архиве Ле Руа, местоположение которого вообще неизвестно.

И все же характер архангельской карты Шпицбергена, показанной груманланам, сейчас можно точно определить. Дело в том, что в Архангельском адмиралтействе в 20—50-е годы XVIII в. использовались для работы, как наиболее точные, голландские морские карты. Русских карт на этот район тогда просто не было. Самой достоверной считалась карта Герарда ван-Кейлена. Именно она была выдана экспедиции В. Я. Чичагова перед отправлением на Шпицберген. Более того, один из экземпляров карты Герарда ван-Кейлена находился в распоряжении начальника экспедиции. Сейчас он обнаружен и издан[18]. В Центральном государственном архиве Военно-Морского флота СССР хранится еще один экземпляр карты экспедиции Чичагова[19]. Сопоставление этой голландской карты с картой ван-Кейлена показало, что они идентичны. И следовательно, теперь мы знаем весь тот картографический материал, с помощью которого Ле Руа сделал попытку определить местоположение зимовки четырех русских груманланов. Насколько она была удачной, судить сейчас трудно.

3. Карта из материалов экспедиции В. Я. Чичагова

Десятки исследователей пытались отыскать тот небольшой остров, о котором идет речь в повести. Мне кажется, что наибольшего успеха в этом отношении достиг норвежский геолог В. М. Кейлау, который на острове Полумесяца, лежащем у южного берега острова Эдж, обнаружил в 1827 г. избу, принадлежавшую поморам. Над входом в нее имелась надпись: «Сия изба староверска». На одном из крестов, стоявших около избы, имелась надпись: «22 апреля 1731 г.»[20].

Надпись имеет прямое отношение к экипажу староверческого судна, которое зашло на остров, где жили груманланы в августе 1749 г. Учитывая характер староверов, их стремление уединиться, можно говорить, что они прибыли на остров, уверенные, что там была изба.

В заключение необходимо сказать о грубой географической ошибке Ле Руа, которая вследствие некритического отношения к ней вызвала еще более грубую ошибку. Речь идет об острове, на котором жили груманланы. По Ле Руа, это — Восточный Шпицберген, или по-русски Малый Брун. Но названия Малый Брун в русских документах XVI–XVIII вв. вообще нет. И хотя Ле Руа Малым Бруном называет весь Восточный Шпицберген, комментаторы его произведения ассоциировали Малый Брун с островом Эдж, который входил в состав Юго-Восточной Земли. Так, в введении к первому советскому изданию повести В. Ю. Визе писал, что остров Эдж русские называли Малый Брун[21]. В 1954 г. Н. Н. Зубов, говоря о старых названиях Шпицбергена, отметил, что русские называли Шпицберген Большим и Малым Беруном[22].

В свое время мне удалось обнаружить в делах Архангельской губернской канцелярии книги отпусков на морские промыслы[23]. Изучение этих документов показало, что в начале XVIII в. архангельские таможенные чиновники широко употребляли вместо Шпицбергена, или Груманта, народное его название Грунт, или Грун Ландия, причем оно стало официальным. Так, в 1710 г. из Северной Двины архангельский купец Иван Звягин послал «на двух карбасах в море на Грунт» кормщиков Ивана Небритого и Федора Смолинникова с 12 работниками. 22 июля того же года Федор Баженин отправил «На Грун Ланскую землю» для звериного промысла два гукора — «Параскева» и «Екатерина». Федор Киселев в главе «Описание рыбных и звериных морских промыслов» атласа Архангельской губернии заметил, что русские промышляют «на островах в Шпицбергене и Гренландии, которые у простого народа известны вообще под именем Большого и Малого Груманта», или Грунта. Вместо того чтобы написать «Малый Грунт», или «Грун», Ле Руа написал «Малый Брун». В. Ю. Визе ассоциировал его с островом Эдж, а Н. Н. Зубов — с Малым Беруном. Теперь стала понятной географическая ошибка Ле Руа и комментаторов его произведения.

Повесть Ле Руа прочно вошла в классику мировой приключенческой литературы. Навеянные ею мотивы героического поведения горстки людей, — русских поморов, — оказавшихся по воле случая на необитаемом арктическом острове, созвучны нашему времени. Наш современник должен знать, что все еще остается один непревзойденный подвиг, принадлежавший еще в XVIII в. русскому народу. Конечно, читатель вправе задать вопрос, насколько документальна обосновано то, о чем рассказывается в повести. Теперь он познакомится с подлинными именами, с доказательствами бесспорности самого подвига. Именно с этой целью предпринимались поиски новых документов и на их основе производилась оценка прежней научной литературы о повести Ле Руа.

Доктор исторических наук, профессор М. И. Белов.

4. Титульный лист российского издания

Приключения четырех российских матросов, к острову Шпицбергену бурею принесенных

Долговременные путешествия, а особливо морем чинимые, часто бывали причиною многих приключений, кои нередко выходили из пределов вероятности. И хотя мы много почитаем тех писателей, которые предавали памяти таковые приключения за свои собственные, однако же, положившись совсем на их объявления, опасаемся, чтоб не быть излишне легковерными, что вредно и противно нашему рассудку. Но и то часто случалося, что обвиненные сперва во лжи писатели после совершенно оправдались нечаянными судьбы велениями. Здесь не нужно приводить тому примеры. Я намерен описать, сколько можно будет кратко, такие приключения, кои хотя в некоторых случаях и могут числиться между вероятными, но по крайней мере не совсем и достоверны, и как бы нарочно разными чудными подробностями украшены для того, чтобы тем читателя привесть в некоторое удивление. Я должен по истине признаться, что я сперва не знал, как мне об этом рассуждать, до тех пор, пока не получил первого о том известия из города Архангельского от находившегося в оном директора конторы при сальном торге г. Вернезобера. Но как матрозы, о которых я здесь говорю, зависели некоторым образом от графа Петра Ивановича Шувалова, коему государыня императрица Елисавета Петровна пожаловать соизволила китову ловлю[24], то я просил его сиятельство, чтобы он приказал тем людям от города Архангельского приехать сюда, дабы мне их расспросить по моему желанию. Его сиятельство не токмо не преминул учинить сие, но и сам возымел великое желание их видеть и говорить с ними. Чего ради послал в Архангельский город, откуда немедленно присланы были сюда, в Петербург, двое, а именно: штурман Алексей Химков[25], который имел от роду пятьдесят лет, и один матроз по имени Иван Химков, который имел от роду тридцать лет. Они приехали сюда в начале 1750 г., и 8 генваря я впервые имел случай с ними говорить. У них привезены были с собою разные вещи своей работы, которые я после опишу и кои взяли с собою для поднесения графу Шувалову. Я имел случай рассматривать их со всевозможным вниманием и задавал людям сим неоднократно все те вопросы, которые мне казались нужными, чтобы увериться в истине.