Инна Туголукова - Всем сестрам по серьгам

• Название: Всем сестрам по серьгам
• Автор: Инна Туголукова
• Издательство: ACT: ACT МОСКВА: Транзиткнига
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-037716-9, 5-9713-2835-2, 5-9578-4421-7

Может ли одна-единственная НОЧЬ ЛЮБВИ перевернуть всю жизнь?

Еще бы, скажете вы, и будете правы.

Недаром говорят: судьба сама стучится к нам в дверь.

Стоит ее открыть — и…

Любовь ворвалась в череду серых будней Алены — и принесла с собой НЕПОНИМАНИЕ, РЕВНОСТЬ И ГОРЕЧЬ ПОТЕРИ…

Но, как известно, жизнь все расставляет на свои места.

И впереди еще могут быть новые встречи и ДОЛГОЖДАННОЕ СЧАСТЬЕ.

---

10 июля 1973 г.

…Я вот все думала, как мы с тобой прожили этот год, и пришла к выводу, что чем больше времени были мы рядом, тем становилось все лучше и лучше. Сначала, сразу после свадьбы, было немного чудно: вдруг мы начали жить вместе, и все стало общим, и спали на одной кровати, что-то покупали для дома, для семьи. И помнишь, мы с тобой частенько ссорились? Теперь-то уж ясно, это вовсе не потому, что ты или я о чем-то жалели или, как говорят, «не сошлись характерами», а просто два разных человека должны были в определенных обстоятельствах приходить к одному решению, а это иногда бывает трудно — не научились еще уступать друг другу, вставать на чужое место, пытаться понять, стараться при плохом настроении не испортить его другому (это, наверное, в основном относится ко мне…). И потом, сразу появились новые обязанности: правильно распределить деньги, купить продукты, постирать, приготовить еду. И часто ничего не получалось, валилось из рук, потому что не привыкла, да и просто многого не умела. И злилась, и ты был не доволен, и отсюда противные мелкие стычки, и мои слезы по ночам, когда мы ссорились. Плакала, потому что боялась, что тебе плохо, неуютно, а у меня по-другому не получается. А ты думал, что это я жалею себя, и тебе было обидно, а меня обижало, что ты так думаешь. Но ведь это было счастливое время, правда? Беззаботное и удивительное, потому что мы вдруг стали вместе! Но оно было омрачено нашими размолвками, а поэтому, знаешь, хорошо, что оно прошло. А потом мы узнали, что будет ребенок, и помнишь, приуныли? Я свалилась на целых три месяца, и ты, мой родной, совсем сбился с ног. Славчик, я так благодарна тебе за твою заботу, за то, что ты не уставал тогда ухаживать за мной (а вернее, сумел не показать мне свою усталость), за выполнение всех моих капризов. Я никогда не забуду этого. А потом ко мне вернулся аппетит, и я вернулась к жизни! И все стало еще лучше. Впрочем, с каждым днем я упорно превращалась в неповоротливую корову (что, однако, не мешало мне трепать твои нервы и терпение по магазинам…). Как нам было чудесно! Вспоминаю, как я была счастлива, и даже не верится, что такое возможно, что это снова вернется. Вот сижу сейчас и думаю: хоть бы в ссоре, но рядом. Или нет? Лучше все же без ссоры. Но, знаешь, до того хочется быть с тобой вместе, видеть тебя, хоть на стенку лезь!..

31 июля 1973 г.

… Миленький мой! Все уже позади, и мы с тобой папа и мама! Где-то вдали раздается кошачий младенческий писк — не наша ли девочка там попискивает? А знаешь, она такая смешная — глазки темненькие, волосики черные, а сама фиолетовая! Когда мне ее показали, я дивно усмехнулась. Ты не огорчайся, что у нас дочка. Она будет хорошая девочка. А потом я подарю тебе сына обязательно, чего бы это ни стоило. Я вновь стройна, как кипарис! А грудь!! А попка!!! Готовься к бою…

28 мая 1979 г.

…Главное, это то, что у меня есть ты и Наташка и что мы семья. В этом основное счастье, и это знаем и ты, и я, и наша дочка. Без вас в квартире воцарилась тишина, неприятная, не успокаивающая душу тишина. Работы у меня сейчас прибавилось вдвое, но я этому даже рад, ведь за работой время летит быстрее и приближает ваше возвращение…

3 февраля 1981 г.

…Сейчас уже вечер. Уложил Наташку, посмотрел по телевизору фильм и собрался ложиться спать, но надумал немного поиграть на гитаре, а потом решил написать тебе письмо в роддом. Начнется рабочая неделя, все завертится в сумасшедшем ритме и не останется времени поговорить с тобой по душам. Интересно, чем ты сейчас занимаешься? Вряд ли спишь — в больнице плохой сон. Не буду описывать, как опустел без тебя наш дом и как мне сейчас тоскливо и тревожно за тебя и малышку. Давай назовем ее Аленка? Спасибо тебе за дочку! Спасибо за то, что ты есть! Твоя любовь ко мне и моя к тебе не оставляют меня…

Отец словно вынырнул из небытия, обрел плоть и кровь, но все равно остался таинственным незнакомцем. Кто ей расскажет, каким он был? Наталья, которая старше на восемь лет и должна что-то помнить? Подруга маминой юности Надя Корнилова? Соседка Лира Владимировна — Лешкина мама?

Вот он смотрит на нее с фотографий — молодой, красивый, уверенный в себе человек, любящий и любимый. Куда уходит любовь? Когда она ушла от ее родителей, такая нежная, сильная, настоящая? И почему, почему? Каким страстям уступила место?

Или это было что-то другое? Что случилось в тот черный день, когда ее отец не вернулся из гаража домой? А главное, что ему предшествовало, этому дню? И эта странная записка: «А Валю я все-таки любил», о которой под большим секретом ей рассказала Наталья. Что она означает? Какие мысли и чувства, какие поступки скрываются за этими словами? Что значит «все-таки»? Любил, несмотря на что? И почему мама никогда об отце не говорила, не вспоминала, не рассказывала? А фотографии и письма не выбросила, спрятала на антресолях в старом чемодане с лоскутками ткани. Почему?

А мама? Выходит, и о ней она ничего толком не знала? И теперь уже никогда не узнает…

И где сейчас отец, официально признанный судом умершим? Но ведь никто не видел его мертвым. Куда он ушел в тот роковой день? Некого спросить.

Но теперь он появился в ее жизни, будто сойдя с пожелтевших, исписанных мелким острым почерком страничек.

Она увеличила фотографию, ту, где он стоит как хозяин жизни, небрежно привалившись к блестящему черному боку огромного правительственного «ЗИЛа», как будто это его собственная дорогая игрушка, купила красивую рамку и поставила на полочку рядом с Валиным фото. Теперь они снова были вместе.

— Кто это? — подозрительно осведомилась Мими, разглядывая лицо неизвестного мужчины, пока Алена осторожно вскрывала рамку, чтобы вставить снимок.

— Это ваш дедушка Слава, — торжественно объявила она.

— А разве бывают такие молодые дедушки? — усомнился Сашенька.

— Просто это очень старая фотография. Он тогда был еще молодой.

— Наш дедушка — Коля, — нахмурился Сашенька.

— Дедушка Коля — папа Андрея. А это мой папа, Слава, — пояснила Алена.

— А где он сейчас?

— Я не знаю, — честно призналась Алена. — Но ведь он у меня был. И пока мы о нем помним, он живет в наших сердцах.

— А к нам твой папа Слава приедет? — с надеждой осведомилась Анька.

— Нет, — вздохнула Алена, — к нам он уже никогда не приедет.

Но она ошиблась, потому что однажды поздним вечером зазвонил телефон и глухой мужской голос сказал:

— Здравствуй, дочка. Это говорит твой отец…

30

Господи, как же она их ненавидела — всех этих сытых, наглых, с ног до головы упакованных людишек, которые смотрели на нее — да что там! сквозь нее! — как на пустое место, словно она фантом, бездушный робот, послушно выполняющий чужие команды.

За что ей это, Господи! За то, что не сумела ухватить фортуну за хвост? Ей тридцать три года, она живет в обшарпанной однокомнатной «хрущобе», работает на капризную заносчивую суку и спит с ее охранником.

Почему не наоборот? Потому что капризная сука ловко выскочила замуж за богатенького замухрышку, щедро финансирующего все ее прожекты? А ей по жизни попадались одни только инфантильные козлы, которые тянули с нее деньги, а потом исчезали в неизвестном направлении, оставив самое дорогое — очередного ребенка?

И вот она буксует на обочине, а мимо проносится счастливая безмятежная жизнь. Это она-то — умная, сильная, беспощадная! Будь у нее начальный капитал и мужчина, на которого можно опереться, она пошла бы по трупам, но достигла многого, гораздо большего, чем эта тощая мымра, на которую вынуждена горбатиться.

Как такое вообще могло получиться?! Сначала она подгоняла дешевые шмотки на ее костлявую фигуру, и сука лебезила и заискивала — боялась потерять хорошую портниху. А была-то говно на палочке, секретарша в офисе, доска — два соска — грудь просит силикона, а лицо силиката. И выходит, что она, Наталья, своими руками простегала ей дорожку в новую сказочную жизнь! Задрапировала торчащие во все стороны мослы так искусно, что начальник сделал стойку на эту жердь, как собака на кость.

Единственное утешение, что ни кожи у этого начальника, ни рожи, и танцор он, видимо, отменный, судя по тому, с какой кислой мордой появляется по утрам худосочная сука. Но ведь, как известно, некрасивых мужиков не бывает, а бывает мало денег. А денег у этого танцора немерено — куры не клюют.

А с какой невиданной скоростью ничтожная секретутка утвердилась в своих новых правах! Откуда что взялось. Вчера еще месила грязь в Луховицах, папа долбежник, мама мотальщица, дед маразматик, брат олигофрен — все в хоромах барачного типа. А сегодня гонору, словно ее бабушка английская королева. Из грязи в князи.

Очарованный неизвестно чем, замухрышка осыпал свою ненаглядную швабру бриллиантами, окутал мехами, приставил охрану, как будто кто-то может польститься на ее сомнительные прелести, и подарил салон женской одежды, где она, словно красное солнышко, появляется пару раз в неделю. Естественно! Ведь есть дела куда более интересные — фитнес, парикмахерская, шопинг — чем там еще занимаются богатенькие бездельницы?