Людмила Малёваная - Искатель. 2014. Выпуск №3

• Название: Искатель. 2014. Выпуск №3
• Автор: Людмила Малёваная
• Издательство: ООО «Книги «Искателя»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2014
• ISBN: 0130-66-34

«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издаётся с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.

В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.

Содержание:

Людмила Малёваная В СУМЕРКАХ ВСЕ КОШКИ СЕРЫ (рассказ);

Ольга Моисеева ВРЕМЯ СИНТЕЗА (повесть);

Алексей Семяшкин ЗВЕЗДНЫЙ РЕЙС «НОЛЬ» (рассказ);

Михаил Шуваев ПУНКТ НАЗНАЧЕНИЯ — БЕСКОНЕЧНОСТЬ (окончание) (повесть)

---

Профессор рассеянно кивает мне.

— Да, Иван, да, конечно.

Я снова погружаюсь в сон. Обычка длится часов семь. Как раз чтобы выспаться. Мозг здесь очень устает, я замечаю это…

Просыпаюсь снова от кашля Бингера. Шевеловский до сих пор проводит свои расчеты. Скорчился над блокнотом, как скупой рыцарь, спину не разгибает.

Кто-то тычет в шею костлявыми пальцами. Бингер. Сонный. Взлохмаченные волосы редкими копнами глядят во все стороны.

— Вставай, Иван! У нас собрание. Важное. Решать будем.

— Что случилось? Что решать? — Краем глаза кошу на Шевеловского. Точно, не спал. Вид сомнамбулы.

Все стоят вокруг профессора. Надин наливает ему крепчайший кофе.

— Не жалей сахарку-то, не жалей. Его у нас бесконечно в геометрической прогрессии, — говорит Бингер, подергивая веком.

Санька хмурной. Молчит. Лупя тоже.

Профессор пьет кофе, не отрываясь от записей. Наконец поджимает голову и ровным, но изможденным тоном произносит:

— Друзья мои! На основании новых данных, — он бросает короткий взгляд на меня, — я построил алгоритм возможного выхода из сложившейся ситуации. Расчеты, безусловно, не могут быть точны — у меня нет соответствующей техники, но тем не менее я предлагаю проверить их на практике. Риски присутствуют…

— Какие риски? Мы уже там! Мы демонов видим! — перебивает Санька. — Мы согласны, профессор! Делай что хочешь, только прекрати этот кошмар, эти провалы, боли, волшебство хреново, от которого крыша едет на восток! Нам же нечего терять, а?

Вид у Саньки боевой. Грудь выпячена, вздымается в такт каждому слову. Он оглядывает остальных.

— Я «за»! — бросаю я уверенно.

— Я тоже согласен на проверку гипотезы, — Бингер часто кивает.

Лупя просто поднимает руку. В ней бутерброд со здоровенным куском колбасы.

Слезное воркование Надин:

— Я боюсь! Я устала! Я не хочу погибнуть вот так!

— Не дрейфь, киска, я с тобой, — бросает Санька.

— Надо посоветоваться с капитаном! — говорит Надин, даже не взглянув на Саньку.

— Обязательно! Это следующий шаг после вашего согласия на риск. Без его действий ничего не выйдет.

— Пойдемте, — Надин зовет Шевеловского с собой.

Мы ждем. Время тянется еще медленнее, чем обычно. Мы скучковались и молча смотрим друг на друга. Санька нервно кусает губы, тормошит обивку кресла. Голова Бингера от волнения трясется — он подставляет сухую ладонь к виску. Лупя тихонько доедает остатки хлеба, переступая с ноги на ногу.

— Вы совсем там спятили? Может, еще наружу выйдем? — вскрикивают громкоговорители, и мы от неожиданности вздрагиваем. — Вы понимаете, что мы можем взорваться на хрен, со всеми вашими экспериментами? Перераспределить поля! В ручном режиме? Нет тут такого режима! Все компьютер делает! Автоматика корабля! Подсчеты велись годы! Балансировка, сверка. А вы тут раз-два на коленке!

Санька рвется в кабину пилота, сжимая кулаки. Хватаю его за свитер и пытаюсь успокоить.

— Волчара трусливая! Совсем мозги засохли!

Снова тишина. Ждем. Санька маячит как зверь туда-сюда, пинает кресла. Бингер заламывает руки, ежеминутно пытается сесть, но снова вскакивает и вытягивает вперед шею. Лупя, тот уже уселся, смотрит в пол.

— Ну! Предположим! — продолжают динамики. — Перенаправлю на внешнюю. А если пробой поля? А если мы без защиты останемся? Клетки вскипят!

Снова мучающая пауза. Слышно только наше неровное дыхание.

— Хрен с вами! Запущу! Все равно нас нет уже! На какой уровень, говоришь? Процентов на семь? Продольную напряженность менять? Нет! Если бы я знал, где мы! Мы нигде!

Стоим. Ждем.

Входит профессор, за ним Надин. Она бледная как полотно, глаза большие, но все такие же красивые, ясные.

— Все. Пробуем! — Шевеловский сглатывает, садится на свое место, откидывает отяжелевшую голову и закрывает глаза.

Несколько минут ничего не происходит. Но вот мозг начинает напрягаться, кровеносные сосуды словно натягиваются. Мысли начинают безумную карусель.

Черные тени вновь побежали по стенам салона. Они завывают, свистят. К нам тянутся уродливые лапы. Санька весь напрягся, сжал в руке пластмассовый ножик. Бингер и Лупя прижались друг к другу, глаза закрыты, трясутся. Меня тоже колотит, закрываю глаза. Только вой и стоны. Закрываю уши…

Сквозь сомкнутые веки вижу каких-то людей. Они смотрят на меня безумными, полными отчаянья глазами. Их много. Над ними летает что-то громоздкое, бесформенное.

Бьюсь головой о спинку переднего кресла, отгоняя кошмарные виденья. Заставляю себя открыть глаза. Шевеловский держится стойко. Умственное напряжение видно в каждом вздохе.

Провал…

Прихожу в себя. Встаю и, шатаясь, направляюсь к профессору.

— Что?

Шевеловский бледен. Губы дрожат.

— Не вышло. Чего-то не хватило. Какого-то импульса. Какой-то энергии.

Он обхватывает седую голову руками и тихо плачет. Оглядываюсь. Остальные без сознания. Пластмассовый нож валяется на зеленом ворсе.

Тени исчезли. По коже бегает едва заметный ток, щекочет виски.

— Бьет током немного. Так и должно быть?

— Уменьшилось внутреннее поле до минимума. Дальше системы защиты не позволяют, — профессор замолкает, вытирает слезу. — Энергии не хватило. Не хватило…

Пришел в себя Бингер. Бочком ковыляет в туалет. Стараюсь не глядеть на мокрые штаны. Завсхлипывал Лупя.

— Чуть не обделался, на хрен, хорошо, что не ел. — Санька пытается встать, но ноги не держат, и он отворачивается к окну.

Заорал динамик:

— Надеюсь, вы там все живы еще? До предела выжал! Больше никак! Руки вон ходуном ходят. Эти — черные — почти осязаемые. Стонали…

— Я чай пролил, — комментирует вернувшийся Бингер.

— Знаем. Я сам чуть не пролил, — без тени иронии отвечает Санька.

Профессор смотрит в черноту иллюминатора. На вопросы не отвечает.

Замечаю Надин. Она не у себя. Сидит в кресле впереди, укутавшись в плед, и дрожит. Вижу, что Санька хочет подойти к ней, но не решается, терзает себя.

Становится легко. Я улыбаюсь. Напряжение скатывает, как' морская волна. Мягко, одурманивающее…

Лагуна… Доплыли…

За стеклом иллюминатора проплывает рейс 3469-й. Весь в иероглифах. 3468-й, значит, прозевал. Глубоко, сладко вздыхаю. Мы не одни.

— А мы бубнями! Во! Э! Ты мне в карты не пялься!

Санька снова бодр и весел. Лупя обдумывает очередной ход.

Надин уходит к себе. Через некоторое время в салон врывается запах жареной картошки.

Шевеловский поворачивается ко мне.

— Что на нашем корабле не так, как у собачьего? Что?

Я вяло пожимаю плечами.

— Не хватило ничтожной малости! Стремящейся к нулю! Именно эта энергия сместила баланс. Она причина катастрофы! Инженеры просчитались, Иван.

Шевеловский поднимается и шаткой походкой идет в хвост корабля.

Думать о плохом не хочется, но профессора слишком долго нет. Волнение пробивает брешь в медовом потоке нирваны.

Я стучу в кабину.

— Сергей Евгеньевич! С вами все хорошо?

Ответа нет. Стучу настойчивей.

«Культурный уровень Шевеловского не позволил бы не ответить на вопрос! Что-то случилось», — ударила в голову тревожная мысль.

— Саша! Быстро сюда!

Санька ломится в дверь, но ответа нет.

— Ломаем! — кричу я. — Без профессора нам конец.

Он бледнеет, понимая мои слова.

Вместе обрушиваемся на серебристую дверь. Табличка «туалет» падает на пол.

— Давай еще раз! — ору Саньке в ухо.

Плечо вываливается из сустава. Жгучая боль. Я вою.

Щеколда трещит. Мы вваливаемся в кабинку. Шевеловский сидит в углу. На запястьях рваные раны. Чем он умудрился?

— Надин! — кричу я. — Аптечку!

Мы тащим Шевеловского на его место. Кровавый шлейф остается на зелени ковролина бурой тропой.

— Бинты!

Профессор без сознания. Что-то бубнят динамики. Мечутся Лупя и Бингер.

Боль. Тело профессора выскальзывает из моих рук. Меня трясет. Иглы вонзаются в шею, грудь, плечи.

Черные тени машут гигантскими крыльями, хохочут…

Барьер боли! Нет! Только не сейчас!.

Санькины руки тянутся, чтобы подхватить меня. Темнота…

Я открываю глаза.

— Бинты! Бинты! — кричу как сумасшедший.

— Не надо бинты! — Санька останавливает подбежавшую Надин.

— Ты что? Он еще жив! — ору я.

Провал. Словно схватил оголенные провода. Темнота…

Озираюсь по сторонам. Профессор что-то тихо говорит окружившим его. По выражению лица видно, что ему стыдно за происшедшее. На запястьях ни царапины. Я хватаюсь за плечо. Не болит.

Уфф… Чудное место! Спасибо тебе! Спасибо!

Я небольшими глотками пью ароматный чай. Больше ничего не хочется. Даже крекеры не лезут.

Профессор смотрит в окно. Мне хочется его поддержать, но я не нахожу слов.

— Бингер! Хорош мухлевать! Откуда у тебя, блин, два туза пиковых? Два, блин!