Сатоясу (TENKY) - Хроники Конца Света 1-A

• Название: Хроники Конца Света 1-A
• Автор: Сатоясу (TENKY)
• Жанр: Научная Фантастика

---

Девушку, чьи серые волосы струились по спине, звали Брюнхильд.

Она поместила руки на прилавок и уставилась на кухню.

Наконец, предмет, которого она ожидала, прибыл.

Пожилая женщина, одетая в кухонный передник, вынесла картонную коробку площадью в 30 сантиметров.

На дне коробки выстелили полотенце, и в углу стояли две плоскодонные фарфоровые чашки. В одном находилась вода, а в другом — сухие зерна, раскрошенные на довольно большие кусочки. Между двумя чашками скакал маленький птенец.

— Ох и тяжелую ношу ты на себя берешь. Но он уже почти вырос, так что у тебя не должно быть особых проблем, — произнесла пожилая женщина.

До того, как женщина отпустила коробку, Брюнхильд поклонилась и сама потянулась за ней руками.

Она подхватила коробку ладонями.

—…

Брюнхильд её обняла.

Изнутри на нее глядел птенец. Когда он склонил на бок свою небольшую головку, Брюнхильд улыбнулась.

Она услышала голос пожилой женщины:

— Это навевает воспоминания. Когда я была ребенком, я тоже поймала одну.

— Серьёзно?

— Да, да. Даже старушка вроде меня когда-то была молодой, как ты.

Брюнхильд затихла, но черный кот у ног ткнул передней лапой в ее левую голень.

Брюнхильд воспользовалась левой стопой, чтобы пнуть кота прочь под стойку.

Пожилая женщина не заметила этого обмена ударами, потому она глянула на птенца и заговорила:

— Это было вскоре после войны. Я стащила немного пшеницы и саке, которое мой отец достал на черном рынке. Я замочила пшеничные зерна в саке и разбросала их по земле.

— Чтобы отдать их… птице?

— Да, да. Я швырнула горсть далеко-далеко. Когда она их поела, я кинула еще одну чуть ближе, повторяя процесс. К тому времени, когда она оказалась достаточно близко, она уже не могла улететь.

— Потому что она опьянела?

— Именно. Но она исчезла на следующий день после того, как я ее поймала. Мой отец выглядел недовольным, когда она пропала, и жаловался, что птица выглядела аппетитно. …После этого я пришибла его куском дров.

Брюнхильд проигнорировала вторую половину рассказа и замолчала, но черный кот слегка ударил ее по правой голени, когда он вернулся.

Она откинула его вдаль правой ногой, немного опустила взгляд и зыркнула на кота.

Он смотрел на нее исподлобья с того места, где лежал на полу.

Но едва их глаза встретились, черный кот съежился и попятился.

Брюнхильд наклонила голову и задумалась, неужели ее взгляд настолько суров.

Но затем она ощутила позади себя присутствие. Вот почему кот отступил назад.

— !?..

Она поставила коробку на стойку и повернулась. Прямо у нее перед глазами на расстоянии вытянутой руки находилась грудь в черном жилете.

Удивившись, она отступила на шаг и подняла глаза, чтобы оценить ситуацию.

Над черным жилетом виднелся воротник белой рубашки. Еще выше обнаружилась белая борода и лысая голова.

Брюнхильд знала этого человека.

До того, как она успела что-то предпринять, прозвучал голос из-за прилавка.

— Ой, Зонбург-сан. Вы сегодня припозднились.

Зигфрид Зонбург стоял рядом с Брюнхильд. Он наклонил свое громадное тело, чтобы поместить талон столовой на противоположную часть прилавка.

Пожилая женщина взглянула на талон и спросила:

— Который?

— Дория.

— О, блевотный рис. Эй там, у нас там еще рис остался?

— Даже если все его так называют, мне кажется, что тому, кто его готовит, стоит избегать такого наименования.

— Его с трудом можно называть Дория. Я научилась готовке от своей мамаши.

— Дория — это домашнее блюдо. Вам нечего стыдиться.

— Да ладно, — рассмеялась пожилая женщина, но выражение лица Зигфрида не изменилось.

Брюнхильд глянула на него, задержав дыхание.

Вдруг он повернулся в ее сторону.

Брюнхильд насторожилась. Она подняла правую руку в воздух и сунула левую руку в карман пиджака. Ее лицо стало полностью невозмутимым, и она пристально на него уставилась.

Однако Зигфрид смотрел не на нее.

Его взгляд упал на коробку на прилавке. Птенец внутри глянул на него и чирикнул. Зигфрид вернул взгляд птенца и приоткрыл рот для беседы:

— Брюнхильд Шильд-кун.

Брюнхильд ахнула, когда назвали ее имя.

Она сглотнула и спросила:

— Откуда Вы знаете мое имя?

— Каждый раз, когда Вы берете книгу, Вы благодарите помощника библиотекаря, а не меня. Я заведую библиотечными карточками, поэтому я, естественно, узнал Ваше имя.

— Как низко с Вашей стороны.

— Нет, я просто назвал причину, по которой мне известно Ваше имя. Я не прошу Вас меня благодарить. К подобным выводам привела Вас Ваша гордость, — Зигфрид оглянулся через прилавок. — Библиотека открыта. В секциях биологии и животноводства есть некоторые книги, посвященные заботе о животных. Вам следует взять одну из них прямо сейчас.

— Это что, приказ?

— Я просто желаю лучшего для птенца. …Но я не могу позволить содержать птицу в том же помещении, что и кота.

— Не переживайте. Мой кот мне верен.

Это замечание вызвало резкий удар по ее голени от передней лапы черного кота. Перед тем, как схватить коробку, Брюнхильд взмахнула правой пяткой назад и отшвырнула кота подальше.

Зифгрид не смотрел в ее направлении.

Она отступила на шаг, чтобы создать небольшой промежуток между ними.

Зигфрид предоставил ясный ответ на ее молчание.

Он проигнорировал ее, и тишина продолжалась.

—…

Брюнхильд развернулась в сторону выхода.

Она двинулась вперед, и черный кот нервно засеменил за ней.

Она глянула вниз на коробку, обнаружив, что птенец смотрит на нее, склоняя головку.

Брюнхильд продолжала смотреть на птенца, не оборачиваясь.

Она задержала дыхание и быстро покинула столовую.

●

К северу от общеобразовательных корпусов расположилась шеренга белых строений. Здания разместились в форме креста, и на первый взгляд они походили на трехэтажные школьные здания.

Однако, окна, что выстроились на южной стороне, были меньше и многочисленней, чем те, что в школе.

Через каждое окно просматривались два стола рядом с окном и двухъярусная кровать у стены.

То были школьные общежития.

Ныне здания окрасились в цвета заходящего солнца.

Между багровым сиянием солнца и иссиня-черными тенями зданий виднелась одинокая фигура.

Это был Саяма, по-прежнему одетый в черный костюм. Он быстрым шагом добрался до здания на юго-западном краю шеренги общежитий.

Он прибыл к белостенному входу с вывеской: «Четвертое общеобразовательное общежитие — Истинно Мужское Общежитие».

Саяма остановился у входа.

Взгляд на часы сообщил ему, что уже полшестого вечера. Он только вернулся после разговора с Ооширо на тему завтрашних предварительных переговоров с мирной фракцией 1-го Гира.

Саяма глянул вниз и увидел Баку, спящего с высунутой головкой из его грудного кармана. И…

— ?

Саяма неожиданно повернулся на восток, где находилось здание столовой. Он заметил какое-то движение.

Он увидел девушку с коробкой в руках, направляющуюся к общеобразовательным корпусам.

… Это глава клуба изобразительного искусства, с которой я разминулся сегодня утром.

У нее, наверное, еще остались какие-то дела.

Она довольно старательна, подумал он, переведя дух. Мне нужно посетить Зигфрида в библиотеке, и Изумо с Казами в женском общежитии позже.

Затем он повернулся к своему зданию и посмотрел вверх на собственную комнату на восточном краю второго этажа.

И в тот же миг выражение его лица изменилось. Он нахмурился.

—…Там горит свет?

Хотя окно и отражало заходящее солнце, он мог увидеть за ним освещенную комнату.

Он не помнил, чтобы оставлял свет перед тем как отправляться днем в Императорский Дворец.

Кто бы это мог быть? Задумался Саяма, поспешив в общежитие.

В ту же секунду он услышал впереди себя голос Ооки.

— О, Саяма-кун.

Она шагала от входа в сандалиях, одетая в рубашку и плотную джинсовую юбку.

— Ты как раз вовремя.

Ооки преодолела низкую лестницу у входа в один шаг и остановилась перед Саямой, зашуршав по гравию.

— В чем дело, Ооки-сенсей? Меня ждет впереди неотложное дело, так что я хотел бы поспешить к месту назначения.

— Хе, хе, хе. Ты всегда разговариваешь так формально. Но ты пожалеешь, если не выслушаешь то, что я…постой!

Когда Саяма ее проигнорировал и попытался пройти мимо, она схватила его за рукав.

— Вы не могли бы за него хвататься? К Вашему сведению, он весьма дорогой.

— Мне кажется, тебе не следует решать важность вещей по денежному признаку.

— Он итальянский и стоит 720 тысяч йен.

— Вай! Извини! Но, просто на всякий случай, я никогда, никогда в жизни не смогу за это расплатиться!