Ольга Елисеева - Геополитические проекты Г. А. Потемкина

• Название: Геополитические проекты Г. А. Потемкина
• Автор: Ольга Елисеева
• Издательство: РАН Институт российской истории
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5–8055–0045–0

Монография О. И. Елисеевой, посвящена одному из наименее изученных аспектов в истории политической мысли России XVIII в. — возникновению и формированию внешнеполитических доктрин, оказавших заметное влияние на развитие русской философской и политической культуры, а также на международные отношения последних двух столетий. Вторая половина ХVIII в. ознаменовалась появлением крупных государственных проектов, впервые связывавших выгоды политических союзов, дипломатических и военных акций с естественным географическим положением России. В ряду этих проектов документы, разработанные светлейшим князем Потемкиным, занимают особое место. Его записки «О Крыме», «О Польше», «О Швеции», а также проекты, посвященные Северному Кавказу, Закавказью и Персии до сих пор не подвергались исследованию. Между тем, именно в них сосредоточены идеи, ставшие ведущими во внешней политике второй половины екатерининского царствования и в конечном счете заложившие основы для всей дальнейшей геополитики Российской империи

---

Императрица дала согласие удовлетворить просьбы осетинских депутатов. Осуществление предусмотренных Потемкиным мер в отношении Осетии превратило территорию этой маленькой горной страны в постоянный дружественный для России очаг на Северном Кавказе, откуда в течение двух столетий осуществлялась помощь русским войскам в их многочисленных операциях. Основанная в 1784 г. крепость Владикавказ, как укрепленный пункт для защиты Военно - Грузинской дороги, проведенной русскими войсками к Тбилиси через Главный Кавказский хребет (Крестовый перевал), стала плацдармом для российского военного присутствия в этом регионе.

Главным дипломатическим противником России, постоянно подстрекавшим Константинополь к военным приготовлениям, являлся версальский двор. Часто прямые переговоры с ним могли дать больше, чем попытки склонить Турцию к мирному сосуществованию. Светлейший князь предлагал нейтрализовать усилия французских дипломатов, связав Францию и Россию торговым договором. [87] Екатерина поддерживала эту идею. «Я читала от начала до конца все бумаги, от тебя ко мне присланные, - говорит она в записке 26 июля 1785 г., -… Петергофскую ноту как тогда, так и теперь хвалю… Если поездка твоя необходима, то и на оную соглашусь, хотя признаюсь, что весьма люблю видеть тебя при себе» {388}. Еще в июне 1785 г. гр. Л. Сегюр передал через Потемкина Екатерине т. н. «Конфиденциальную ноту» о желательности заключении торгового договора между Россией и Францией. «Это тем нужнее для обоих государств, что императрица имеет ныне порты на Черном море, - писал документе французский посол. - Между нашими портами на Средиземном море и Херсоном могут возникнуть деятельные сношения» {389}. По словам дипломата, Франция была готова поставлять вина, сахар и кофе из своих колоний, а покупать «разные предметы, необходимые для содержания флота», т. е. лес, парусину и деготь, кроме того, «она потребует» много пеньки, солонины, кож, сала, воска и селитры. «Франции выгоднее торговать непосредственно с Россией, чем платить другим народам огромные суммы за русские товары», - заканчивал свою ноту Сегюр.

Как видим, торговый баланс складывался в данном случае в пользу России, поставлявшей в обмен на предметы роскоши товары первой необходимости. Екатерине весьма понравился представленный Сегюром проект. «Она приказала сказать Вам, что с удовольствием прочитала Вашу ноту… - передал послу Потемкин, - она даже расположена к заключению желаемого Вами договора» {390}. Подготовка трактата и согласование деталей потребовали более года, лишь 31 декабря 1786 (11 января 1787 г.) договор был скреплен подписями. Едва ли следует согласиться с мнением, что русско-французский торговый союз был крупной неудачей и крайне недальновидным шагом петербургского кабинета {391}. Если бы прочные торговые связи между Херсоном и средиземноморскими портами Франции успели окрепнуть еще до войны, то версальский двор не так легко отважился бы на подстрекательство Турции к вооруженному конфликту, поскольку в этом случае он лишался важного поставщика «стратегических» для того времени товаров: леса, пеньки, парусины и селитры.

Летом 1786 г. многие европейские политики с интересом следили за положением дел при берлинском дворе. «Король прусский час от часу хуже и слабее становится здоровьем» {392}, - писала в одной из записок Екатерина. Потемкин считал, что усиление активности французских дипломатов в Константинополе, о котором Булгаков постоянно сообщал с конца 1785 г. {393}, связано с желанием версальского кабинета занять Россию военным конфликтом на юге, пока в Центральной Европе будет разворачиваться война за Баварию. «Сколько мне кажется, то кашу сию Франция заваривает, чтобы нас озаботить, - писал князь, - боясь приближения смерти прусского короля, при которой они полагают, конечно, императору (Иосифу П. - O. E.) затея на Баварию. Сие тем вероятнее, что во Франции приказано конницу всю укомплектовать лошадьми, чего у них без намерения никогда не бывает… Главное то, чтобы выиграть несколько времени» {394}. Фридрих II умер 6 (17) августа 1786 г. Не позднее этой даты могли возникнуть две приведенные записки.

«То несумненно, что кашу заваривает Франция, - отвечала своему корреспонденту Екатерина, - приготовиться надлежит к войне». В донесении 15 (26) сентября 1785 г. Булгаков сообщал о действиях нового прусского министра в Константинополе. «Он сделал внушение улемам… что он может уверить Порту, что граф Вержен пребывает в непоколебимой системе противостоять всеми силами предприятиям России… Ежели король прусский принужден будет сделать разрыв с Венским двором и вступить в войну даже будущею весною, то уверяет Порту, что Франция и Голландия легко войдут в интересы Порты против намерений обоих императорских дворов, как на Балтийском, так и на Черном море, ежели Порта решится учредиться с французским двором по поводу навигации на Черном море» {395}. Получив это сообщение, Екатерина прямо предупреждала своего корреспондента о необходимости готовиться к войне. Прусский министр в Константинополе ссылался на помощь, обещанную Порте министром иностранных дел Франции Шарлем де Верженном, такой информацией петербургский кабинет не мог пренебречь.

В ответ на предупреждение императрицы Потемкин составил расписание войск, к которому приложил записку, очерчивавшую задачу отдельных армий и корпусов. «В сходственность высочайшей воле представляю у сего расписание войск. Армия Екатеринославская иметь будет следующие предметы: 1-е, часть, на Кубань отряженная, для охранения границ и содействия с корпусом Кавказским; 2-е, часть крымская будет действовать оборонительно в полуострове;… 3-е, главный корпус или кордарме наступательно против турок, имея ввиду крепости: Бендеры, Очаков и Измаил; 4-е, Корпус Кавказский должен не прежде вперед действовать, как силы турецкие отвлекутся из Азии в Европейскую часть. Армия Украинская будет обсервационною, при том Хотин [88] до нее надлежит и по обстоятельствам обратиться против той державы, которая б покусилась делать диверсию. Сею зимою почти все к своим местам должны притить… Чтобы скрыть причину движения войск, то на сие есть благовидный случай: указать собрать лагери в помянутых местах, чтоб шествуя, Ваше величество, видела и большую часть войск Ваших… Победы и простирание успехов зависят от воли Божией, он даст более, нежели ожидать можно, но нам предполагать должно умеренно… Однако ж не должно воевать без заплаты убытков и для сего, сделав хотя один шаг военной, не мириться иначе как, удержав часть земли между Днестра и Буга, свободу Грузии и Имеретин, а сверх сего вывести молдаван и валахов сколько можно» {396}.

Итак, из приведенного документа, возникшего не ранее 15 (26) сентября, т. е. даты донесения Булгакова, и не позднее начала ноября, т. е. отъезда Потемкина на юг, видно, что уже осенью 1786 г. был готов план военных действий на случай скорого разрыва с Турцией. Россия предполагала неизбежное вмешательство в конфликт одной из крупных европейских держав, для отражения «диверсий» которой оставалась целая обсервационная армия на Украине.

В свете данной записки проявляется еще одна важная функция путешествия Екатерины на юг: оно должно было служить благовидным предлогом для придвижения русских войск к границе с Турцией, что в преддверье ожидаемой войны было весьма предусмотрительным шагом. В этой же записке светлейший князь очерчивал цели, которые Россия должна преследовать в случае открытия военных действий. Они подчеркнуто реалистичны. Это возмещение убытков, принесенных войной; приобретение земель между Днестром и Бугом; признание Турцией независимости Грузии и протектората России над ней.

Как в старой советской {397}{398}{399}{+61}{+62}, так и в современной российской и зарубежной историографии общим местом является утверждение, что Россия, вступая в новую войну с Турцией, преследовала цель раздела Оттоманской Порты, ее полного вытеснения из Европы и захвата Константинополя, но этим планам не суждено было осуществиться частью из-за их общей «нереальности», частью из-за «нерешительности и бездарности» Потемкина как командующего, и результаты войны не оправдали надежд Екатерины. Подобный взгляд базируется на выводах, сделанных еще А. Г. Брикнером после тщательного изучения донесений иностранных дипломатов из Петербурга и европейской публицистической литературы периода второй русско-турецкой войны. Ученый приводит любопытную цитату из одного французского политического памфлета того времени: «Если турки останутся победителями, они не пойдут в Москву, - писал анонимный автор, - зато русские, разбив турок в двух сражениях, непременно явятся в Константинополь» {400}. Признавая подобные планы действительными целями русского правительства во время нового столкновения с Турцией, историки приходят к выводу о неудачности второй русско-турецкой войны, а Потемкин и Екатерина предстают в роли увлекшихся мечтой политиков, чьи прожекты рухнули от столкновения с реальностью.