Олег Азарьев - Искатель. 2013. Выпуск №5

• Название: Искатель. 2013. Выпуск №5
• Автор: Олег Азарьев
• Издательство: ООО "Издательство "МИР ИСКАТЕЛЯ"
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2013
• ISBN: ISSN 0130-66-34

«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издаётся с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.

В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.

Содержание:

Юрий Соломонов ТРИГГЕР (повесть);

Олег Азарьев ЗАБЫТЫЙ ИДОЛ (повесть);

Валерий Бохов МОРЯКИ С СУХОГРУЗА (рассказ)

---

Любопытно, он хоть когда-нибудь пытался навести во всем этом порядок? Я присел над кучей. И слова, как пчелы из открытого улья, ринулись ко мне — тисненные золотыми вензелями на глянце, едва различимо отпечатанные на грязно-серой бумаге, бегло накорябанные на бланках и с усердием выведенные на клетчатых тетрадных листках старомодным почерком, который пускает стрелу над «т» и вытягивает змею под «ш». «Глубокоуважаемый Николай Валентинович! Имеем честь…», «Доводим до Вашего сведения…», «Прости, сынок, что так по-простому тебе пишу…», «В ответ на Ваш запрос от 10.04…», «Копию судебного постановления прилагаю…», «Надеемся впредь на плодотворное сотрудничество…», «Жалоба моя была оставлена без внимания…»

— Что ты делаешь, доктор?

От неожиданности я едва не упал в бумажный хлам. Валентиныч, откинувшись на подлокотник, смотрел на меня одним глазом.

— Да ничего. — Я тут же поднялся, теребя в руках какую-то коробку.

— Между прочим, — он так и не открывал второго глаза, — все это — боль человеческая!

— А ты эту боль…

Я не успел договорить. Северцев уже лежал на боку и похрапывал. С коробкой в руках я двинулся к двери. С коробкой в руках спустился по лестнице. С коробкой в руках миновал террасу. С коробкой в руках вышел на крыльцо. С коробкой в руках направился к машине. С коробкой в руках… Нет, открыть дверцу с коробкой в руках было положительно невозможно, я, конечно же, захотел высвободить одну руку. И тогда-то понял, что держу коробку. Небольшую, плоскую, из толстого белого картона. На крышке был начертан адрес Валентиныча — официальный, думский. А в левом нижнем углу, мелко-мелко прописан обратный — «Московская область, пос. Озерный Край, ул. Центральная…» И какой-то там дом с подъездом и квартирой, за дверью которой еженощно пульсировало чье-то недовольство. А может, застенчиво улыбалась благодарность. Я открыл коробку. Пусто. Только резкий запах бьет в ноздри. И откуда во мне эта бессознательная клептомания?! Пришлось снова возвращаться наверх.

На пути в Москву я влип в мощнейшую пробку. Создавалось впечатление, что вся область порешила прожить выходные в столице: шоссе не двигалось вовсе. Когда подполз к дому, уже темнело: последний свободный день коту под хвост, а в понедельник — уже дежурство. Да еще Лиза теперь временно — старшая сестра, а мне с этой новенькой париться! Ладно бы симпатичная!.. Разгул злобных мыслишек остановило треньканье мобильника. С похмелья Валентиныч сипел, как водопроводный кран без воды.

— Скажи честно! Только честно, Теодор, понял? Вот… Вот то, что было… То, что, как мне кажется, было… Это правда было?

— Э-э-э… Тут… Просто…

— Понятно. Значит, было. Миленько. A и хрен с ним! Плевать! Плевать мне на них на всех!

— Ну…

— Да кто они?! Что они?! Болото! Болото, понимаешь?! Они… Это они засосали меня. Затянули! Из-за этих вот всех я уже… забыл, как пахнет лак, пахнут краски. Хоть все заново!

— Да что ты такое говоришь-то!

— А вот то и говорю! Скоты! Ладно, отдыхай!

И он отключился, не дожидаясь утешительных комплиментов. Я шел и думал, чего больше в этом самобичевательском откровении — удрученности вляпавшегося в кризис творца или профессионального кокетства политика. Запах он забыл! Его даже я забыть не могу — особенно после той коробки.

Нога зависла над ступенькой. Я снова полез за телефоном.

— Слушай, Валентиныч! У меня тут мысль! Только по другому поводу — насчет рисунков этих…

Молчание. Как будто прозвучало что-то неуместное.

— Я подумал… А тебе не могли их прислать? У тебя такая гора этой почты…

Молчание.

— Ну, вдруг откуда-то из нее все это…

Молчание.

— Коль, ты там?

Молчание.

— Коля! Алло!

И тут откуда-то издалека, тихо-тихо, точно с другой планеты:

— Это мои работы, Федя. Мо-и.

Мобильник просигнализировал: разговор окончен. Что ж, твои так твои! Сам в себе копайся.

Так я позабыл про те рисунки. Прошел месяц. Два. Три. Лиза вернулась со «старшинства», зима с костяной ногой прохромала мимо. Вновь ширящиеся небесные прогалины настолько кружили всем головы, что даже моя бывшая звонила дважды по каким-то никчемным поводам. А к апрелю окончательно оклемался лещ — и мы с приятелем устроили волжский выезд. На обратном пути его пропахшая рыбой машина вдруг стала саботировать приказы. Проезжий доброхот вынес вердикт: «Мозги накрылись. Ищите тягач…» И неопределенно махнул в сторону группки плоскокрыших домов мышиного цвета, сгрудившихся по ту сторону дороги: «В Озерный Край суньтесь». Та самая белая коробка вдруг выплыла у меня из памяти, как подлодка из морской пучины. Вот он какой, стало быть, край этот!

Поселок состоял из трех улиц, самая длинная из которых — кто бы мог предположить! — звалась Центральной. А вот озер поблизости не наблюдалось. В семь утра здесь было так покойно и тихо, что несчастье с машиной уже через минуту стало казаться чем-то далеким — почти позавчерашним. Сколь долго ни бродили мы по этой благословенной глуши, ничего похожего на тягач найти так и не удалось. Зато на окраине поселка, у самой трассы, нежданно отыскался автосервис. Его работники, преисполненные утренней неги, поначалу открещивались от любых квалификаций, но пара солидных купюр выявила в них мастеров мирового уровня. Захворавшее авто загнали в бокс, а нам велели ждать до обеда. Блукая по улицам, мы подошли к местной почте. И поскольку прочие достопримечательности Озерного Края — магазин и музыкальная школа, также исполнявшая роль Дома культуры, — были уже осмотрены, у нас не нашлось оправданий, чтобы исключить почтовое отделение из экскурсионного плана. Правительница его, тучная женщина с длинными седыми волосами, собранными в пучок, полистывала книгу у раскрытого окна — фрагмента умиротворяющей сельской панорамы с полуразрушенным коровником в центре. Где-то за батареей лениво водил пилой сверчок. Рядом с почтовой королевой в полудреме склонила голову юная девушка-помощница. Концлагерный скелет с химической завивкой. Вместе они составляли идеальную комическую пару. Налетавший со стороны коровника пахучий ветерок трепал книжные страницы. Солнце веселилось на стеклах конторок. Хотелось сесть и остаться в этом провинциальном спокойствии навсегда — да стульев не было.

— Эх, — выдохнул я в мирную тишину почты. — И кто у вас тут только депутатам жалобы тачает?

Начальница повернулась к окну задом, и я увидел черное родимое пятнышко, которое всемогущая природа — или с высшей целью, или из праздного куража — с математической точностью разместила на самом кончике ее носа. Скелет устремил на мега рыбий, тупой спросонья взгляд.

— А? — почти хором спросили обе.

— Депутатам, говорю, кто у вас тут пишет? И жалуется на такую райскую жизнь…

Скелет уронил ручку. Лицо начальницы вспыхнуло большезубой улыбкой.

— Жалуется? Ни на что мы не жалуемся. А вам чего, молодые люди? Отправить что хотите или так — свататься к Ленусе моей пришли?

Но скелет не подхватывал эстафету веселья. Спицеподобными руками он шарил под столом, а потом вдруг так резко и неосмотрительно выпрямился, что треснулся плечом о выдвинутый ящик.

— Тише, тише! — все еще прихихикивая, тетка погладила скелета по ушибленному месту. — Не покалечься мне тут!

Сквозь обжигающий блеск стекла я разглядывал Ленусю. Выкарабкиваясь из-под стола, девушка отводила глаза так старательно, что этого невозможно было не заметить. Я подошел поближе к конторке и пальнул в сторону Ленуси как можно более едким и подозрительным взглядом. И вдруг скелет вскочил и проворно ретировался в подсобку. Начальница только плечами пожала:

— Смущаете мне девочку!

Мое любопытство в мгновение ока переросло в изумление. Но тут мобильный приятеля возвестил: машина излечена. Уже на крыльце мы столкнулись со странным существом неопределенного пола. Низкорослый кругловатый человек, едва завидев нас, отшатнулся и поспешил отойти на безопасное расстояние. Лицо его полностью скрывали меховая шапка, непроницаемые черные очки и шарф, намотанный до самого носа, — и это в середине апреля! «Да тут просто цирк уродцев!» — подумалось мне.

Но все-таки на обратном пути я не выдержал.

— Тормозни у почты…

— У-у-у! Не слишком ли юна?

— Не знаю пока…

— Вот это, друг мой, как раз надо знать прежде всего! Побрился бы хоть для начала!

Я вновь взбежал по ступеням солнечного домика. И вновь вдохнул эту ни с чем не сравнимую смесь запахов клея, бумаги и разлуки. Скелет был на месте. Но, едва завидев мою физиономию, опять нырнул в подсобку. Я был раздосадован и заинтригован одновременно. Конечно, это могло вообще ничего не значить. Она думала совсем о другом: о другой истории, других письмах или посылках. Ее могли засмущать мы — наши разухабистость и ленивая глумливость, с которыми мы все вокруг оглядывали. В конце концов, не исключалось, что она просто дура и… Да никаких «и»! Дура, а дальше — точка. Не тайная воздыхательница, не активистка молодежной своры, а обыкновенная дура со всеми вытекающими.