Николай Буянов - Искатель. 2013. Выпуск №7

• Название: Искатель. 2013. Выпуск №7
• Автор: Николай Буянов
• Издательство: ООО "Издательство "МИР ИСКАТЕЛЯ"
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2013
• ISBN: ISSN 0130-66-34

«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издаётся с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.

В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.

Содержание:

Николай Буянов ТЕНЬ СВЯТОЙ ЕЛЕНЫ (роман);

Алексей Зайцев КОЛОМБИНА (рассказ);

Николай Кокухин СМЕРТЬ ЗА ХРИСТА (рассказ)

---

И без сил прислонился затылком к холодной стене.

Надо бы мне тебя ненавидеть, подумал Егор, глядя на мертвую террористку. Вспомнился маленький переносной телевизор в автобусе — и кадр, обошедший позже полмира: мокрая полоска на щеке журналистки — крупно, во весь экран, за секунду до выстрела в висок… Да, ненависть тут была бы уместной. Однако, видимо, в его сознании что-то неправильно замкнулось. Его вдруг пронзила острая жалость — настолько острая, что перехватило горло. Он протянул руку и коснулся лица девочки — чистого, спокойного, даже нежного.

И девочка неожиданно открыла глаза.

В них совсем не было ненависти — только боль. Бесконечная, черная, как черная дыра в дальнем космосе. Как целая россыпь черных дыр на спине и груди — пули майора прошили террористку навылет. Она хотела что-то сказать, но изо рта вырвался только фонтанчик крови, залив шею и подбородок.

— Она жива! — выкрикнул Егор. — Товарищ майор, надо врача, скорее!

Свидригайлов покачал головой:

— Все равно долго не протянет. И медиков я сюда пустить не могу: вдруг где-то взрывчатка заложена… Ладно, бери ее на руки и неси вниз, там машина «Скорой помощи»… Да заткните кто-нибудь эту шарманку!

Последнее относилось к магнитофону, по-прежнему оравшему на подоконнике. Эдик отлепился от стены и склонился над аппаратом, отыскивая кнопку «стоп». Егор с девочкой на руках стал осторожно спускаться по лестнице. Девочка еще дышала: розовые пузыри надувались и лопались в уголках посеревших губ, но дыхание становилось все медленнее…

— Потерпи, — сказал он. — Сейчас поедем в больницу, Только не умирай, ладно?

И ему показалось, что она улыбнулась.

Вот только…

Только смотрела она почему-то не на Егора, не на майора Свидригайлова, а на Эдика Авербаха. И в этой улыбке, в огромных черных зрачках — уже предсмертных, подернутых белесым туманом, — вдруг мелькнуло секундное торжество. Совсем как у Ромки Заялова, когда он с пятого захода сдал-таки зачет по классическому рисунку.

Палец Эдика на клавише «стоп»…

— НЕ ТРОГАЙ!!! — заорал Егор. И опоздал.

Вспышка бритвой полоснула по глазам. Раскаленная, как Солнце, как целый миллион солнц, взрывная волна ударила, сбила с ног, закружила в вихре, и он кубарем полетел вниз со ступенек.

«Повезло, — сказал ему врач в госпитале. — Я бы на твоем месте до конца жизни в церковь ходил и свечки перед иконой ставил. Ни одного осколка. Легкое сотрясение, ушибы и царапины можно не считать. Через пару недель будешь бегать как новенький».

«Повезло, — сказал майор Свидригайлов. Он лежал на кровати, в бинтах и дурацкой полосатой пижаме размера на два меньше необходимого. — Скоро выйдешь отсюда — на свободу, как говорится, с чистой совестью. Ау меня завтра операция: осколок будут из бедра вынимать. Хирург сказал, ходить буду, а вот в футбол играть — вряд ли. Ну, это мы еще поглядим, кто кого… У тебя курева нет? А то мое сестрички отобрали…»

«Повезло», — сказал Эдик Авербах, которого отправили на родину, запаянного в цинк. Он приходил к Егору в палату почти каждую ночь, едва госпиталь засыпал. Приходил и тихо присаживался на уголок кровати — задумчивый, молчаливый, со слегка рассеянной улыбкой в уголках губ. С этой грустной улыбкой он когда-то играл Арлекина в своем ТЮЗе, и ребятишки бегали на его спектакли раз по десять, специально чтобы поглядеть на «дядю Эдика» — оказывается, он был талантливым артистом, Эдик Авербах, Артистом с большой буквы, без всяких натяжек…

С тех пор прошло два с половиной года — точнее, два года и семь месяцев. Подземный переход, посреди которого Егор стоял сейчас, был, как и Вселенная, равнодушен ко времени. Даже две бабульки напротив киоска с сигаретами были те же: одна пониже и пошире в талии, другая повыше и с бородавкой на кончике носа. Все было в точности так же, как три года назад (три года, семь месяцев и четыре дня, машинально поправил себя Егор). Все — кроме скрипки.

Скрипки не было.

На всякий случай Егор прошел весь тоннель из конца в конец, словно еще надеясь на что-то… Однако единственным источником звуков, которые с натяжкой можно было принять за музыкальные, был вусмерть пьяный аккордеон с фантастическим репертуаром: «Шумел камыш», «Раз пошли надело — я и Рабинович» и забытая нынешним поколением «Взвейтесь кострами…».

Егор постоял, в раздумье, и медленно, как во сне, пошел к выходу.

— Ищешь кого-то, сынок? — услышал он сзади и обернулся. Бабулька-торговка, та, что пониже росточком, выжидающе заглядывала ему в лицо.

— Марию, — повторил Егор. — Девушку, которая здесь играла.

— Так ее увезли еще прошлым летом, — с улыбкой доложила бабулька. — А с тех пор она тут и не показывалась… Да заткни ты свою шарманку! — вдруг рявкнула она на аккордеониста, в очередной раз занудившего «Близится эра светлых годов…». — Поговорить с человеком не даст, ирод.

— Увезли? — нахмурился Егор. — Кто?

— Да какой-то хлыщ на ино… ине… Кузьминична, как называется эта дрянь?

— Иномарка, — подсказала вторая старушка, повыше и с бородавкой на кончике носа.

— Вот-вот.

— На какой иномарке? — спросил Егор.

— Да откуда ж я знаю? Пришли, подарили цветы и увезли… Один-то, я помню, сказал, что он… как эта дрянь называется, Кузьминична?

— Продюсер. Который концерты разным знаменитостям устраивает.

— Да ты что? — восхитилась ее подруга. — Значит, наша Машенька — знаменитость?!

— А ты думала. Как она на скрипке-то играла — я такое только по радио слышала…

— Спасибо, — с трудом выговорил Егор и зашагал прочь.

Ему понадобилось изрядное количество времени, чтобы припомнить номер автобуса, имевшего конечной точкой маршрута Ручейковый проезд. И вспомнить нужное имя: Ляля Верховцева, Машенькина соседка по комнате в общежитии — если, конечно, не поменяла жилплощадь за истекший период. Едва ли не последняя надежда хоть что-нибудь разузнать…

Он добрался уже в одиннадцатом часу вечера — и теперь стоял, забившись под узкий козырек подъезда. Ожидание обещало быть долгим: кто ее знает, эту Лялю (Альбину, Алину, Лилию), она девочка взрослая и вовсе не обязана! коротать ночь в собственной постели. Однако Егор увидел ее, не успев даже выкурить сигарету. И тут же узнал, хотя никогда не встречал раньше.

Навскидку ей было около двадцати пяти. У нее было очень гладкое, почти кукольное личико: ни единой складки в носогубной области, ни единой морщины на девственно чистом лбу — должно быть, она уйму денег тратила на всякие там кремы, бальзамы, лосьоны… Он шагнул навстречу и спросил:

— Извините, вы Ляля?

Она смерила его надменным взором.

— Кому Ляля, а кому Алевтина Даниловна. Ступай, я убогим не подаю.

— Ну и зря, — примиряюще сказал он. — Благотворительность нынче в моде… Вообще-то я знакомый Марии.

— И что?

— Вы не знаете, как ее найти?

Она снова оглядела Егора с ног до головы, тут же приметив изрядно поношенные брюки, порез на щеке от скверной бритвы и штопку на воротнике рубашки. И сочувственно проговорила:

— Да… Плохи твои дела, парень.

— Что-то не так? — осведомился Егор, почувствовав неожиданную злость. — Носки не в тон?

— Тебе имя Юлий Милушевич ни о чем не говорит?

— Нет. Это наш новый губернатор?

Девушка лениво протянула руку — пальцы у нее были такие же, как и у Марии: длинные, тонкие, чувственные, — и коснулась его волос возле виска.

— Откуда же ты такой взялся? Не с Луны, часом?

Егор промолчал. Ляля вздохнула и сжалилась:

— Юлий Милушевич — это очень известный антиквар и покровитель искусств. Кроме того, у него с десяток магазинов со всякими там компьютерами-факсами-шмаксами (я в этом, правда, ни в зуб ногой).

— Откуда знаешь?

— Телевизор надо смотреть, — она усмехнулась. — Во-обще-то некоторая дремучесть тебе к лицу. Придает индивидуальности. Не хочешь зайти? У меня где-то «Миральва» была припасена…

Свет от лампочки под копеечным зеленым абажуром, как ни странно, делал девушку моложе, снизив возрастной ценз с двадцати пяти лет до двадцати — это Егор обнаружил, мысленно убрав с ее личика пару слоев косметики. Ляля небрежно кинула на диван сумочку, попутно сгребла со стола несколько пустых пакетиков из-под чипсов и скрылась за створкой шкафа («Я переоденусь, о’кей? Только, чур, не подглядывать и рук без команды не распускать»). Вышла уже в шелковом халатике — очень коротком, расшитом разноцветными павлинами по бледно-зеленому полю. Грациозно нагнулась, вынула из холодильника запотевшую бутылку, плеснула в бокал и протянула Егору.

— Будешь?

Он задумчиво взял, повертел в пальцах, чувствуя острое желание надрызгаться до зеленых чертиков.