Дмитрий Фокин - Космическая ферма

• Название: Космическая ферма
• Автор: Дмитрий Фокин
• Жанр: Научная Фантастика

Очередная банальная история о гибели цивилизации.

---

Пенкин попытался пошевелиться, но от нахлынувшей боли застонал.

— А вот это, пожалуйста, не надо, батенька. Вы еще должны постараться заработать мне второй ящик коньяка. Это не сложно. Теперь Вы должны, всего-то на всего, выздороветь и встать на ноги. Но я думаю, что после первого чуда обязательно наступит и второе, третье и так еще не раз- в течение лет этак пятидесяти. Но, не меньше!

— А когда слушаешь старикана с закрытыми глазами, это даже ничего, — Устало подумал Пенкин, уходя в этот раз в пустоту без сопровождения безумной боли.

Он еще долго находился в прострации, но теперь чаще заглядывал в мир живых, и с каждым разом такие посещения становились дольше.

Со временем он узнал, что каким-то чудом открыл парашют в нескольких десятках метров от земли. Сильный удар о землю смягчило болото, откуда его выудили саперы и сразу отправили к санитарному поезду на станцию. Там, в развернутом полевом госпитале, ему, обгоревшему дотла, сделал операцию неизвестный врач. На следующий день поезд отправился в окружной госпиталь в город Саратов. В сопроводительных документах значилось, что шансов выжить у раненного, нет, абсолютно.

По прибытию в Саратов раненый сильно удивил всех врачей. Осматривавший его Простомолотов заявил, что если Пенкин не умер сразу или в пути, то просто обязан выжить хотя бы для того, что бы он написал диссертацию, заброшенную из-за войны. Его заместитель Николай Фирсенко даже поспорил с Простомолотовым на ящик коньяка, что с такими обширными ожогами и ПУЛЕЙ в сердце, оказывается, что его еще и ранили, выжить невозможно. Ожоги или рана, каждое в отдельности, гарантировано убивают. А здесь- ИДЕАЛЬНОЕ сочетание.

Простомолотов имел характер заядлого игрока и с азартом поспорил с Фирсенко, что не только стабилизирует состояние больного, но и поставит его на ноги. Они «забили» на два ящика коньяка- по одному за каждое событие.

Всю эту информацию выдала молоденькая и пухленькая медсестра Зина за пару посещений Дмитрием этого мира.

Каждодневные процедуры и перевязки сильно мучили и выматывали, но Пенкин с удовлетворением чувствовал, что организм постепенно оживает.

Когда сняли бинты с лица, Дмитрий долго с ужасом рассматривал то, что осталось, и представлял, как же выглядит все остальное.

Потом с удивлением отметил, что весь этот ужас не отнял у него желания жить. О том, что летать уже никогда не сможет, Пенкин понял и без заключения врачей. На руках осталось по три пальца. А на ногах, со слов Зины, и того меньше.

Во время очередной процедуры Простомолотов сообщил Пенкину, что ему присвоено звание Героя Советского Союза за сбитые в том бою 4 самолета.

Награды вручал комендант гарнизона в присутствии почти всех врачей госпиталя. Полковник говорил красивые слова, но старался не смотреть в глаза, а потом быстро удалился.

Единственная, кто не отходил от раненого- медсестра Зина. Со временем Дмитрий даже перестал комплексовать по поводу некоторых проводимых ей жизненно необходимых процедур, свойственных любому живому организму.

Возможно, этому способствовало и то, что он ни разу не увидел в глазах девушки того набора чувств, которым награждали все другие- сострадания, брезгливости и даже страха. Дмитрий знал, что выглядит очень страшно. Но лучше так, чем красавец в гробу!

Через полгода он вполне сносно передвигался и уже мог обслуживать себя сам.

Как то само собой получилось, что Зина его соблазнила. Конечно, Пенкин еще не вернулся к своей прежней форме, да и вряд ли это ему уже грозило. Зина все сделала сама. Причем, так неумело, что он чуть не рассмеялся и все не испортил, но, к счастью, сдержался. Все прошло на такой радушной и веселой волне! После этого любовники стали практиковать такие процедуры регулярно, благо Пенкина перевели в отдельную палату, положенную герою.

Все хорошее когда-то заканчивается. Через девять месяцев его выписали и комиссовали вчистую. Влюбленные поселились в доме деда Зины. Других родственников у девушки не имелось.

Дед- Иван Никифорович принял Пенкина насторожено, но радушно. В общем, ничего не предвещало беды. В это время пришло известие и тяжелой болезни отца. Мать и отец родили Дмитрия уже в зрелом возрасте и сейчас жили в деревушке недалеко от Красноярска. Уже относительно окрепнув, Пенкин решил съездить к родителям и попытаться уговорить их переехать жить в Саратов. Самое интересное, что инициатором такого предложения явился Иван Никифорович. Мол, стиль жизни у них деревенский, хоть и живут в городе. А тут еще и хороший госпиталь под боком, да еще и со «связями» в лице внучки. Да и толпой в окружении детей-внуков помирать намного веселее. В общем, Пенкин отправился домой окрыленный самыми радужными перспективами.

Об отпуске для Зины разговор даже не шел. Госпиталь работал в авральном режиме и в такой просьбе ей категорически отказали.

Конечно, для Пенкина этот путь еще представлял большую трудность, но это не пугало. Все-таки, звезда Героя и офицерские погоны очень помогали.

Застать в живых отца Дмитрий не успел. Это сильно подкосило. Что бы там не говорили, но он выжил, в том числе, и из-за того, что безумно хотел порадовать родителей своим появлением. Похоронка в его планы явно не входила. Это, и еще много других, не самых радостных событий, привело к длительному запою.

Во время одного из застолий Пенкин познакомился с Георгием. Новый знакомый сначала воспринял его более чем равнодушно, но когда узнал о летном прошлом, буквально к нему приклеился. Причем, он единственный, кто разговаривал с Дмитрием как с действующим летчиком. Георгий с не скрываемым интересом выслушал его рассказы о войне и последнем бое и задал самый необычный вопрос.

— Дмитрий! А руки помнят штурвал?

— Главное в летчике это голова, — грустно отшутился Пенкин. Все последнее время я даже днем думаю о полетах. Уже сотни раз разложил по полочкам весь последний бой. Не понимаю, как удалось все это сделать. Получается, что я смог выжать из заслуженного «Ишачка» все триста процентов. Описать бы это. Какой бесценный опыт для молодежи!

Очнулся Пенкин в белоснежной палате и, честно говоря, чуть не сошел с ума. Сначала подумал, что все последние события — сон. Но только в этот раз боль не накрывала. Так, легкое неудобство. Дмитрий осторожно пошевелил руками и ногами. Все нормально. Он неожиданно легко встал с кровати и удивленно уставился на ноги. Все пальцы на месте! Страшные складки обожженной кожи пропали. Теперь тело покрывала только легкая сетка шрамов. Пенкин удивленно разглядывал свои руки. То же самое. Все пальцы на месте и, о чудо, шевелятся.

Дмитрий удивленно сел на кровать. В палату вошла миловидная женщина в белом халате и приветливо улыбнулась.

— Здравствуйте. Меня зовут Виктория. Ну как Вам в старом-новом теле? Болевые ощущения еще будут иметь место около недели, но не больше. Я гарантирую. Если боль станет сильней, не стесняйтесь и говорите об этом. Все-таки, такие операции мы проводим не часто, может, где и не доработали. Дмитрий машинально дотронулся рукой до головы. Пальцы ощутили легкий ежик.

Женщина взяла его за руку, заставила встать с постели и отвела в соседнюю комнату с зеркалом. На Пенкина смотрел- ОН. Тот, что вылетел в свой последний полет. Конечно, немного изменившийся, но. Мысли Дмитрия спутались и он опять провалился в пустоту.

В следующий раз Пенкин очнулся, но долго не решался открыть глаза. Дмитрий мысленно проинспектировал свой организм. Впервые за последний год ничего не тревожило. Все органы работали как часы. Даже простреленное в начале войны плечо никак о себе не напоминало.

Он осторожно пошевелил руками и ногами и не почувствовал даже намека на поврежденные ожогами сухожилия.

Рядом с Пенкиным кто-то деликатно кашлянул. Дмитрий обреченно открыл глаза и увидел все ту же женщину-доктора. Она улыбнулась и поздоровалась.

На прикроватной тумбочке стоял графин с жидкостью бирюзового цвета, прозрачный тюбик с жидким содержимым и три кубика серо-коричневого цвета.

— Это еда и питье. Можете позавтракать и приводите себя в порядок. Примерно через полтора часа у Вас «выход в свет»- собирается консилиум врачей для определения дальнейшего курса лечения.

Уже выходя из палаты, женщина обернулась и поинтересовалась- Скажите, а Вы и в правду такой хороший летчик? Честно говоря, за все время работы здесь я ни разу не сталкивалась с тем, что бы ради одного больного делалось столько сложных операций.

Дмитрий смущенно улыбнулся.

— Не мне об этом судить, но Героя за только красивые глаза не дают. В крайнем случае, я так думаю.

Жидкость в тюбике оказалась бульоном. В графине напиток приятно пах мятой. Кубики имели вкус мяса, огурца и вишни.

Понежившись в душе и вдоволь по разглядывав свое обновленное тело, Пенкин предстал перед полудюжиной врачей, бесцеремонно изучавших его около получаса. Осмотр сопровождался спорами и комментариями, в течение которых пациент даже умудрился задремать в кресле.