Мария Двинская - Дети богов (СИ)

• Название: Дети богов (СИ)
• Автор: Мария Двинская
• Издательство: Си
• Жанр: Фэнтези

Не думал маг, что простая прогулка по лесу может принести столько неприятностей. А спасение незнакомого мальчика — разрушить до основания его мирную, ленивую жизнь.

---

Я встал и огляделся. Толстяк злобно молчал, но это молчание давалось ему нелегко — вены на висках вздулись, лицо побагровело, кадык прыгал по горлу, заталкивая слова обратно, не позволяя им выскочить изо рта. Пальцы с такой силой сжимали жезл, что костяшки побелели. Но он держал себя в руках. Люди кто смущённо смотрел под ноги или в сторону, кто угрюмо, исподлобья, — на меня. Неуютно было стоять в их окружении, и я поспешил уйти с берега. Толпа молча расступилась, пропуская меня на дорогу. Отойдя на несколько десятков шагов, я обернулся. Толстяк снова размахивал своим жезлом, что‑то крича и доказывая. Кто‑то его слушал, кто‑то нет, занятый спасённым мальчиком. А кто‑то продолжал смотреть мне вслед.

«Да что это с ними?» — мысленно спросил я себя и ускорил шаг, — «будто у меня на плечах не голова, а кочан какой. Или же я тать беззаконный, которому и слово сказать — преступление». Негостеприимная деревенька осталась позади. Неровная глинистая дорога, извиваясь между лесом и полями со свежескошенной травой, скрыла дома за поворотом. Здесь, возле больших валунов, я выжал, наконец, мокрую одежду. На берегу этого сделать не успел — торопился спасти мальчишку. А после… после было не до комфорта — слишком сильно ощущалось тогда напряжение и хотелось уйти оттуда как можно быстрее. Сидя на камне и ожидая, когда вышедшее из‑за облаков солнце высушит одежду, я вспоминал произошедшее. Люди меня опасались, будто не знали, что ожидать и как себя вести. Злоба была лишь в толстяке. Страх и бессильная злоба. Знать бы ещё, что я сделал не так.

Я перевернул рубаху другой стороной вверх. День склонялся к закату, но солнце ещё жгло, и ткань быстро сохла. Пора решать, что делать дальше и куда идти. Возвращаться в деревню к молчаливой толпе? Кто их знает, как встретят на этот раз. Идти дальше по дороге к следующей деревне? А потом к следующей, и дальше, и дальше… стану бродягой безродным, беспамятным. Буду перебиваться подаянием и разовыми работами. А то и тумаками и кражами. Возможно, и до лиходейства докачусь. А смог бы смертоубийство свершить? Проверять не хотелось, и без того впереди маячила не самая радужная перспектива.

Погружённый в раздумья, я не заметил, когда к моему камню подошёл спасённый мною парнишка. Пока я сушился на камнях, он, видимо, сбегал домой и переоделся — одежда на нём была сухая и чистая. Он смущённо стоял рядом и буравил взглядом землю, то ли подбирая слова, то ли просто боясь обратиться.

— Доброго тебе здоровья, — приветствовал я его, поднимаясь с камня.

Мальчик удивленно поднял глаза, но сразу же снова опустил их к земле. Уши его раскраснелись. Я мысленно выругался, сообразив, что сижу перед ним в одном исподнем, и поспешно натянул уже высохшие штаны.

— Зачем вы это сделали? — тихо спросил мальчик.

— Что именно? — уточнил я, привычным образом оттягивая время и вспоминая свои возможные прегрешения. Однако, кроме урона старого дерева, за сегодняшний день ничего предосудительного не вспоминалось.

— Оживили меня! — воскликнул мальчик. Я недоумённо уставился на него.

— Погоди, я не понимаю, в чём беда‑то?

— Я ведь теперь нежить! — в его голосе прозвучало отчаяние.

— Нежить?.. — повторил я. — То есть, мертвец, который как‑то способен ходить?

Мальчик молча кивнул.

— С чего ты взял, что ты — нежить? По мне, так нормальный, здоровый мальчишка. Не знай, что ты сегодня чуть не утоп, так и не догадаешься.

— Так ведь знают же… Все слышали, как меня мёртвым объявили, а после вы оживили.

Наступила неловкая пауза. Он молчал, предоставив право хода мне, а я не знал, что делать. Наконец, я прервал тишину.

— Подойди сюда.

Мальчик повиновался. Я положил руку ему на грудь.

— Сердце бьётся, дыхание есть. Никакое ты не нежить, а вполне себе жить. Так что, иди спокойно домой.

— Вы прогоняете меня? — испуганно воскликнул мальчик, — хозяин, не надо, пожалуйста!

— Хозяин?

— Я же вам говорю — нежить я. А вы, господин, раз оживили, то получаетесь моим хозяином.

— И что с того? Жил бы себе дальше.

— Так ведь нежити нельзя самому ходить. Когда при хозяине, то это одно, а ежели сам, то упокоить надо.

— Спас, называется, на свою голову. Хорошо, пойдём пока домой. День гаснет, позже разберёмся, что с тобой делать.

Я надел рубаху и замешкался, решая, в какую сторону направиться — в деревню или дальше по дороге. И не спросить ли у пацана, где я живу, раз уж теперь он со мной увязался. Но мальчик уверенно пошёл прочь от деревни. Я последовал за ним.

— Эй, — окликнул я провожатого, когда мы свернули с дороги на малозаметную тропинку. — Тебя как зовут‑то?

— Фер, хозяин. Ферниджин Брамат, — уточнил он сразу же. — Я думал, вы знаете.

— Да хватит хозяинать! У меня что, имени нет? — копившееся весь день раздражение решило вылиться именно сейчас. Фер, похоже, испугался этой вспышки, так как отскочил с тропы и только кустарник помешал ему то ли встать на колени, то ли вообще, упасть ниц.

— Нет, хозяин. Как можно? Никто не знает вашего имени!

— Ну, приехали… с чего бы это?

— Маги никогда не называют своих имён. Недостойно простым людям произносить имена магов. Никому и в голову не приходило даже спрашивать его у вас.

— Маги… — пробормотал я. Теперь я, оказывается, маг. И что же я умею?

— Вставай, нечего грязь собирать, — раздражение улеглось вскоре после вспышки гнева и я почувствовал неловкость от поведения мальчишки. Может, для того, прежнего меня, которого я совсем не помню, это было естественно, но сейчас я не знал, как правильно себя вести. Фер вернулся на тропу, я махнул ему рукой, предлагая продолжить путь. Пусть идёт впереди, а я сзади подумаю.

В молчании мы прошли через лес. Он был совсем другой, не такой, по которому я искал дорогу поутру. Там идти было легко — деревья не пропускали свет и земля, свободная от кустов и деревцев, была покрыта толстым слоем опавшей хвои. Здесь же тропа продиралась сквозь густой подлесок. Ива и ольха поднимали стволы под самые кроны деревьям, пахучие кусты смородины тянули ветки с потемневшими ягодами, а прогалины заполонила высокая, в рост, трава. Мои ноги оказались непривычны к долгой ходьбе босиком и им не нравилось наступать на мелкие веточки и камешки, то и дело попадавшиеся на пути, так что я ковылял вслед за проводником, не оглядываясь по сторонам, а внимательно смотря на тропу перед собой. Поэтому выход из леса оказался для меня неожиданным.

Мягкая, невысокая, будто постриженная травка покрывала почти идеально круглую поляну, в центре которой, окружённая невысоким забором, одиноко стояла башенка. Круглая серая башня, сложенная из больших камней, казалась вырезанной из крепостной стены. Над зубчатым балконом высоко вверх поднималась ярко красная черепичная крыша.

Фер отошёл назад и немного в сторону, пропуская меня вперёд. Считает, что негоже слугам идти перед господином или же боится первым войти в башенку, мало ли что там таится и стражничает, пока хозяина нет дома? Я помедлил. Зря, конечно, он назвал меня магом. Так бы вошёл внутрь без колебаний, не ожидая хитроумных ловушек против случайных и непрошеных гостей. Маги же должны оберегать свой магический покой? Хорошая будет ситуация, коли сам в них попадусь. А, может, и не ставил я ловушек?

Гадать, стоя перед дверьми, можно бесконечно, а отдохнуть хотелось всё больше — день выдался насыщенным и тяжёлым. Да и накануне вряд ли я предавался безделию, раз уж очнулся среди леса с шишкой на голове. Так что я решительно отворил калитку и прошёл через небольшой дворик в саму башенку. Ловушек не было. Внутри башенка оказалась теснее, чем выглядела снаружи. Круглая комната около десяти шагов в диаметре служила одновременно и гардеробной, и кухней, и столовой, и дровницей. Винтовая лестница начиналась справа сразу от входа и опоясывала стену, поднимаясь на второй этаж. По левую руку от двери в стену вросла каминная печь.

— Проходи, располагайся, чувствуй себя, как дома, — обращаясь к Феру, но имея в виду и себя тоже, произнёс я и подошёл к камину. В нём ещё теплился камень угля, покрытый толстым слоем белого пепла. Я поворошил угли металлическим прутом, стоящим рядом, чихнул от поднявшегося пепла и отошёл к противоположной стене. Там, под лестницей, выстроились в ряд сапоги, ботинки и пара сандалий. Над ними вперемешку висели плащи на разную погоду и балахоны.

Я прошёл мимо них в малозаметную дверь, отметив про себя, что одежда и обувь вроде как одного размера. За дверцей меня встретила полутёмная ванная комната с небольшим окошком, затянутым снаружи плющом и пропускающее очень мало света. Руки сами потянулись к полочке рядом со входом и отработанным за множество дней движением зажгли масляную лампу. Этот автоматизм успокоил меня — башенка действительно мой дом. Умывшись из крана неожиданно тёплой водой, я вышел обратно в зал, без колебаний достал из шкафа вина и сыра и сел за стол, наблюдая, как Фер возится с камином, подкармливая колотыми дровами весёлый огонёк.