Георгий Холопов - Докер

• Название: Докер
• Автор: Георгий Холопов
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1984

Книга лауреата Государственной премии РСФСР Г. К. Холопова состоит из произведений разных лет и разных жанров.

Особое место занимают в книге повести и рассказы, посвященные Великой Отечественной войне.

---

Мария Кузьминична откидывается назад, устало проводит рукой по лицу.

— Павлов Виктор! — произносит она своим глуховатым голосом.

Виктор вскакивает.

— О чем я читала сейчас? Из какой книги? — Но ее внимательные, задумчивые глаза останавливаются на мне.

Виктор чешет затылок, оглядывается по сторонам.

— О чар-тис-тах, — шепчет на весь класс Лариса.

— Лариса Пржиемская! Нельзя ли потише? Ведь я еще не оглохла, — улыбаясь, говорит Мария Кузьминична.

— О чартистах, — опустив голову, тихо говорит Виктор, пряча глаза за свисающим чубом.

— Хорошо. Какое место занимал чартизм в истории английского рабочего движения?

Виктор снова оглядывается по сторонам.

— Большое, — шепчет Топорик.

— Огромное! — говорит Виктор.

— Садись. В следующий раз не опаздывай на урок. Кстати, это относится и к вам, — кивает она мне и Вовке Золотому.

Невзирая на отдельные неприятности, которые случаются с нами почти каждый день, мы с Виктором теперь сытно завтракаем в конце большой перемены. Кое-что приберегаем для Ларисы и Топорика. Как только мадам Мирзоева показывается в коридоре, у нас уже текут слюнки. Интересно бы знать, что она принесла сегодня? В одном мы всегда можем быть уверены: она не может приносить невкусный завтрак, Вовка Золотой не станет его есть.

Но в последние дни мадам Мирзоева заболела или же с нею случилось что-то другое, и вместо нее в школу приходит мадемуазель Мадо или же сам Вовкин отец. Старик садится в зале на скамейку, и Вовка завтракает при нем. Тем временем старик внимательно смотрит по сторонам, словно ищет кого-то в бурлящей толпе школьников.

Глава восьмая ШИХ-АЛИ КЫРМЫЗЫ

Сегодня, когда мы с Виктором выходим из школы, меня на углу останавливает один из сидящих у церковной ограды «телохранителей» и говорит:

— Знаешь, мальчик, Ших-Али? Он очень хочет посмотреть на тебя, ждет на бульваре.

— Ших-Али Кырмызы?.. Меня?.. Зачем?..

— Он хочет угостить тебя рахат-лукумом, — нагло смеется «телохранитель», вставая.

— Пойдем вместе, — говорит Виктор. — Я знаю, в чем дело.

— Нет, я пойду один, — отвечаю я.

— Значит, дорогу сам найдешь? — спрашивает «телохранитель». — А то можем дать провожатого.

Их, «телохранителей», целая шайка. Многие из них, если не все, вооружены ножами и кастетами. Сидят они целый день вдоль церковной ограды, курят, щелкают семечки, играют в буру в ожидании, когда закончится смена и выйдут из школы их «подшефные». Нанятые богатыми родителями, они встречают и провожают их сыновей и дочерей, чтобы с ними ничего не приключилось в дороге. А на улице все может случиться. «Телохранители» могут охранять, но они же, нанятые другими, могут и нападать: отрезать косу, оглушить кастетом, отнять сумку с книгами, не выпустить целые сутки из школы и многое, многое другое. Они же могут грозить учителям, принудить их поставить хорошие отметки своим «подшефным». Шайка их имеет своего главаря, и этот главарь служит Ших-Али. Школа — одна из его многих доходных статей.

Мы с Виктором сворачиваем на Армянскую.

— Если ты думаешь, что это история с завтраками, ты ошибаешься, — говорю я. — Будет Ших-Али Кырмызы заниматься пустяками!

Виктор ошалело смотрит на меня.

— Хорошо! Если дело не в них, тогда почему это вдруг Вовка стал вести себя так нагло?

— Ему просто надоело делиться завтраками. Ты же знаешь, как он любит пожрать!

— Но тогда что ты мог натворить? И чтоб я не знал? — Виктор озадаченно пожимает плечами и искоса смотрит на меня.

Мимо проносятся Лариса и Топорик, шлепнув нас своими сумками. Но мы не собираемся бежать за ними, нам не до них.

— Кое-что, конечно, натворил, — говорю я, опустив глаза. — Жаль, что не могу тебе сказать…

Виктор останавливается, не зная, шучу я или спятил с ума. Побледневшими губами он произносит:

— Какой же ты тогда к черту мне товарищ? А еще кореш называется!

Останавливаюсь и я. Мне стыдно. Я молчу. Мне так больно потерять дружеское расположение Виктора.

— Тут дело посерьезнее завтраков, — говорю я. — Видимо, я не мог без разрешения Ших-Али Кырмызы вторгаться в его владения на бульваре. Ведь чтобы там чем-нибудь торговать, надо его агентам платить налоги. А я этого не сделал, хотя Федя и предупреждал.

Виктор с озадаченным видом продолжает путь.

— А чем ты торговал? Это что — секрет?

— Секрет. Я не могу нарушить слово. Я дал его Хромому Волку. А зубы у Хромого Волка такие же, как и у других волков. Горло перегрызет!

Теперь Виктор смотрит на меня озадаченно. Искорки любопытства сверкают в черных бусинках его глаз.

— Может быть, ты все же расскажешь, что это за Хромой Волк?

Я тяжело вздыхаю и на Парапете сворачиваю на боковую дорожку. Мы садимся на скамейку. Я начинаю подробно ему рассказывать историю с анашой.

Виктор долго молчит, спрятав глаза за свисающим чубом. Когда ему нужно, он не пытается его откидывать. Ему так, видимо, легче думается.

— Так вот что, — говорит он, выслушав меня до конца. — Тебе надо со всем этим кончать. Сегодня же! К тому же ты ведь раскрыл секрет, а за это не гладят по головке.

— Да, этого я не должен был делать.

— Вот видишь! А это потому, что они боятся огласки. А почему? Не знаешь?

— Нет.

— Не притворяйся дурачком! Потому что они мошенники и разбойники. — Он встает и рывком тянет меня за руку. — Пошли вместе. Я все объясню этому Ших-Али!

— Нет, я пойду один, — спокойно и твердо говорю я. — Провожатые мне не нужны. Сам справлюсь.

Я протягиваю Виктору свою сумку и один бреду на бульвар. Встреча эта с Ших-Али ничего хорошего не может мне сулить, это я понимаю.

Ших-Али Кырмызы сидит в тени старого дикого инжира. Раскосые листья ластятся к его мокрым плечам, рыжим прядям волос. Он молчит, срывает со свисающей ветки крепкие, несозревшие плоды, выдавливает из них горькое молоко.

В моих ушах звенит его гортанный смех.

Я сажусь на траву, вижу блеск его недобрых глаз, дрожание его тонких сухих губ. Он отпускает ветку инжира, достает серебряный портсигар с табаком, медленно и сосредоточенно крутит цигарку.

— Рассказывай, — раскуривая цигарку, говорит Ших-Али, не глядя на меня.

— О чем рассказывать? — спрашиваю я.

— О чем?.. Ну, хотя бы о том, как вы грабите сына Мирзоева, отнимаете у него завтраки.

Я облегченно вздыхаю и от радости, что его интересует эта, а не другая история, начинаю спокойно рассказывать.

— И каждый день вы отнимаете у него завтраки?

— Да, Ших-Али.

— И деньги отнимаете?

— Да, Ших-Али.

Он хохочет. Его смех гудит в моих ушах, как барабанный бой. Встав с травы и подойдя к цветочной клумбе, он срывает розу с бархатистыми лепестками, садится напротив меня и гадает на лепестках. Потом выворачивает карманы своих широких шаровар, достает носовой платок, развязывает узелок и показывает мне три новеньких хрустящих червонца.

— Вот видишь, этот платок прислал мне Мирзоев, отец этого Вовки, — говорит Ших-Али. — Старик просит строго вас наказать, убить, что ли. Как ты думаешь, что я должен сделать?

Я молча пожимаю плечами.

— Я должен вас убить. Три червонца, сам понимаешь, не такие уж маленькие деньги. Но я не буду убивать. Я сам сын бедных родителей. Я дам вам серебряный рубль, вы разменяйте его и покупайте себе на здоровье завтраки в школе. А этого сопляка Мирзоева оставьте в покое. Я должен охранять его покой. За это мне еще хорошо заплатят. Итак, вам серебряный рубль, мне — три червонца. — Он бьет в ладоши и говорит: — Васс салам, шит тамам, — что, видимо, должно означать: «Вот и делу конец».

Он протягивает руку, я пожимаю ее.

— Воровать вообще нехорошо, — говорит он назидательно. — Грабить — тоже. Надо быть честным. Как Ших-Али! Ну, иди. И запомни мои слова.

Запрокинув голову, он хохочет, потом растягивается на траве. Зажав в кулаке серебряный рубль, я встаю и, не оборачиваясь, иду вдоль парапета набережной, готовый прыгать от радости.

— К черту Хромого Волка, — говорю я себе. — Сегодня же рассчитаюсь с ним… и навсегда! — Я подкидываю в воздух тяжелую монету и ловлю ее двумя руками. — Если Ших-Али узнал о завтраках Вовки Золотого, то о проделках с анашой узнает подавно. Тогда мне уже несдобровать!

К моему удивлению, у выхода с бульвара я встречаю Виктора. В сторонке, привалясь к ограде, стоят Топорик и Лариса. Они, оказывается, ждут меня. Их интересует моя судьба. Вот чудаки!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава первая ТИМОФЕЙ МИРОНОВИЧ

Мать выпрашивает у всех работу для меня и Маро. Об этом она говорит с Нерсесом Сумбатовичем, с Парижанкой, с Мармеладом и даже с Философом.