Григорий Дьяченко - Полный годичный круг кратких поучений. Том III (июль – сентябрь)

• Название: Полный годичный круг кратких поучений. Том III (июль – сентябрь)
• Автор: Григорий Дьяченко
• Жанр: Религия
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9968-0150-3, 978-5-9968-0153-4

В третий том «Полного годичного круга кратких поучений», составленных протоиереем Григорием Дьяченко (1850–1903), вошли поучения на все праздники и дни особо чествуемых святых на каждый день с июля по сентябрь (включительно). Поучения в данном труде приводятся в честь того святого, который или наиболее прославляется Церковью (в церковных службах), или наиболее чествуется православными христианами, или же в честь того, который более известен церковной истории и составителям житий святых и посему может своей жизнью быть образцом благочестия или учителем той или другой христианской добродетели.

Сравнительно небольшие по объему и доступные и убедительные по изложению проповеди можно рекомендовать любому православному христианину с целью указания, как правильно построить свою жизнь по евангельским заповедям.

---

б) Следуя этой мысли и опираясь, кроме того, на некоторые изречения Ветхого и Нового Завета, отцы и учители Церкви делам милосердия отдавали предпочтение пред другими делами благочестия и набожности, и указывали в них одно из самых верных средств к умилостивлению верховного Судии и заглаждению грехов человеческих.

«Милостыня, – говорит блаж. Августин, облегчает и уничтожает бремя греха. У нее большие крылья, которые рассекают воздух и чрез твердь небесную переносят молитву к самому престолу Божию, как свидетельствуют об этом милостыни сотника Корнилия. Каковы бы ни были грехи твои, если ты подаешь милостыню, не бойся, ибо она перетянет на весах Судии. Богатство есть бремя, которое надо сложить с себя, чтобы перенестись на небо и пройти чрез узкие врата; это – сокровище, которое следует вынести из осажденного города и отослать в безопасное место, – это запас пшеницы, которая гниет на сырой земле и которую надобно сложить в высокие житницы; милостыня есть попутный ветер, который гонит корабль к гавани: это обмен, в котором все выгоды на стороне богатого; это заем, обеспеченный самым верным поручительством; это лихва, которою пользуется заимодавец от Самого Бога, этого щедрого меновщика, как называет его св. Павлин, меновщика, Который за сотую долю, получаемую Им, обещался воздать сторицей».

в) Но, проповедуя таким образом о милостыне, отцы Церкви могли подать некоторым христианам повод рассуждать так: если в милостыне заключается верное средство умилостивить Бога, то щедро подающие милостыню безопасно могут предаваться грехам, в надежде безнаказанности. А некоторые, признавая такие рассуждения непогрешимыми, могли руководствоваться ими в жизни. Проповедники милосердия хорошо понимали опасность такого заблуждения и усиленно старались отвратить ее.

«Милостыня, – говорит блаж. Августин, – служит во спасение тому, кто исправил свою жизнь. Если вы даете только для того, чтобы приобрести право грешить безнаказанно, то вы не питаете Христа в лице бедного, а стараетесь подкупить Судию своего».

«Не одно и то же, – говорит св. Григорий Великий, – творить милостыню за грехи свои, или грешить, обещая подавать милостыню. Тот, кто считает себя вправе грешить, потому что подает милостыню, и, искупая грехи свои, делает новые, надеясь опять искупить их, тот отдает свое имущество Богу, а сам себя предает диаволу».

Отцы Церкви особенно восстают против тех, которые, неправедно приобретая богатства, думают загладить свою несправедливость, посвятив часть этого богатства на дела милосердия. «Если ты даешь, – говорит св. Григорий Назианзин, – то давай из своего и не корми и не одевай бедного тем, что не принадлежит тебе».

«Есть люди, – говорит свт. Иоанн Златоуст, – которые, ограбив ближнего, считают себя оправданными, раздав бедным десять или сто златниц. Это жидовские, или скорее сатанинские милости! – Какая польза будет в том, что ты даешь одному то, что отнял у другого? Ты должен вознаградить вчетверо того, кому ты повредил; в противном случае ты остаешься должником его». – «Милостыня, даваемая из имущества, приобретенного неправедно, есть воровство и человекоубийство». (См. Душеполезные чтения, 1862 г.).

III. Молитвами св. Олимпиады, стяжавшей себе милосердием Царствие Небесное, да поможет и нам Господь идти по следам ее, чтобы не оказаться в числе тех, коим на страшном суде Христовом за их немилосердие будет сказано: идите от Мене проклятии в огнь вечный, уготованный диаволу и аггелам его (Мф. 25, 41). (Прот. Г. Дьяченко).

Поучение 3-е. Преп. Макарий Желтоводский (Любовь к Богу должна быть выше родственной любви)

I. Преп. Макарий, память коего ныне, был сын благочестивых жителей Нижнего Новгорода. Чувствуя склонность к иноческой жизни, Макарий, будучи еще 12 лет от роду, тайно ушел из дома родителей. Переменив на дороге свою одежду на одежду нищего, Макарий явился в Печерский монастырь к архимандриту Дионисию и просил у него пострижения. Несмотря на юные лета Макария, Дионисий постриг его и взял в свою келлию. Юный инок был послушен каждому в обители, особенно же настоятелю, и подвизался с усердием. Между тем, родные Макария сильно скорбели о нем, считая его или растерзанным зверями, или погибшим иным каким-нибудь образом. Но вот, через три года отец Макария получил известие о сыне. Пришедши в обитель, он умолял допустить его до свидания с любимым сыном. Макарий не соглашался и говорил, что отец его – Господь, а после него настоятель. Отец слышал голос своего сына за стеной и со слезами говорил: «Позволь мне, дорогой мой сын, хоть посмотреть на тебя». Макарий отвечал: «Увидимся в будущей жизни». – «Протяни мне по крайней мере свою руку», – продолжал умолять отец. Макарий, чтобы успокоить плачущего родителя, протянул в окошко руку. Отец прижал ее к сердцу, поцеловал и сказал: «чадо мое милое, спасайся и молись за родивших тебя, чтобы и мы молитвами твоими получили спасение». С этим утешением отец возвратился в свой дом и объявил своей супруге об обретении своего сына; та утешилась мыслью, что сын ее жив и молится за своих родителей.

II. Это событие из жизни преп. Макария научает нас, что любовь к Богу должна быть выше родственной любви. Однажды, повествует евангелист Марк, седяше народ окрест Его (Иисуса Христа). Реша же Ему: се Мати Твоя и братия Твоя и сестры Твоя вне ищут Тебе. И отвеща им глаголя: кто есть Мати Моя или братия Моя?

Нужно ли предостерегать вас, христиане, дабы вы не подумали, будто Господь не вполне чтит Преблагословенную Матерь Свою? Едва ли нужно. Ибо вам должно быть известно всеобщее против недоразумений этого рода предостережение, которое Он Сам сделал еще иудеям, когда сказал: да не мните, яко приидох разорити закон, или пророки; не приидох разорити, но исполнити (Мф. 5, 17). Поэтому, без сомнения, не разорил, но исполнил Он и эту заповедь закона: чти отца твоего и матерь твою. И подлинно, когда Его, еще в юных летах проникнутого чувством Своего назначения, не разумевшие того родители пришли отторгнуть от собеседования с учителями закона Божия и увлечь из храма, тогда Он, хотя сделал возражение против этого поступка родителей, но тем не менее бе повинуяся има (Лк. 2, 51). И наконец, когда страдания крестные раздирали Его душу и тело; когда пронзенными членами так тяжко висел Он на гвоздях между жизнью и смертью, а на Нем целый мир висел над погибелью в ожидании спасения, ни муки всего ада, ни попечения всего мира, всех времен и вечности не заглушили в Нем чувства законной обязанности к Матери. Эту обязанность, которой исполнение пресекалось для Него вместе с земной жизнью, Он передал тогда Иоанну, которого девство и любовь соделали достойным служителем Девы Матери; а чрез то и в этой части закона, подобно как во всех других, показал нам совершенство, состоящее в том, чтобы почтение к родителям и попечение о них простиралось на все обстоятельства жизни, до гроба и далее гроба.

Если же и в столь трудных обстоятельствах столь совершенное почтение Матери Своей оказал Господь наш: то, без сомнения, должно заключить, что и в других случаях, хотя Он, по-видимому, чуждался Ее, чуждался отнюдь не в предосуждение духовному величию, которое сотворил Он Ей Своим от Нее рождением, а только по уважению других высоких обязанностей Своего земного служения. Вспомним Его учение: иже любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин; и иже любит сына или дщерь паче Мене, несть Мене достоин (Мф. 10, 37). Так поучая, так должен Он был и творить, и примером дать силу поучению. Поэтому надлежало Господу Иисусу когда-нибудь в земной жизни Своей делом показать, как любит Он земную Матерь Свою совершенно, только не паче Отца Своего небесного, и как сыновнюю по человечеству любовь приносит в жертву делу Божию, Им совершаемому.

Словами: кто есть Мати Моя, как бы так говорил Он: «для чего волею земной Матери хотите вы отвлечь Меня от исполнения воли Отца небесного? Когда эти два воли влекут в разные стороны, Я знаю и тотчас покажу, которой из них и с какой решительностью должно последовать… Оставляю земное рождение и родство, как бы Я забыл его, как бы его совсем не было: совершенно предан есмь воле Отца небесного, и делу Его, и Царствию Его; здесь ищу Себе и родства, если его иметь надобно: кто есть Мати Моя или братия Моя? Иже аще сотворит волю Божию, сей брат Мой, и сестра Моя, и мати Ми есть.

III. Видите, христиане, что Господь не Матерь Свою, всякого ублажения достойную, внимания лишает, но нас поучает истине и правде, словом и примером. Внимайте и поучайтесь, примечайте и подражайте.

Когда родители, сродники, наставники, начальники требуют от вас того, что противно мудрованию вашему, вашей склонности, вашему вкусу, но что нужно, или полезно, или, по крайней мере, безвредно: пожертвуйте мудрованием вашим, вашею склонностью, вашим вкусом обязанности повиновения. Вспомните Иисуса, Премудрость Божию, Который бе повинуяся Иосифу-древоделу.