Григорий Ревзин - Ян Жижка

• Название: Ян Жижка
• Автор: Григорий Ревзин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1952

Ян Жижка по праву считается выдающимся военным талантом в чешской истории. За время своего гетманства Жижка создал постоянно действующую армию – хорошо организованную и обученную. Жижка разработал первый в Западной Европе воинский устав, который четко определял правила поведения воинов в бою, в походе и на отдыхе. Превосходный полководец с железной волей, он был крайне жесток при расправе с врагами. Сохранилось много рассказов о его мрачном характере и суровости, из-за чего он даже некоторое время носил прозвище «Страшный слепец».

---

Правда, и в самой Праге все сильнее нарастало движение городских низов, тяготевших к тесному союзу с Табором.

Жижка прекрасно сознавал несовместимость устремлений пражского бюргерства и крестьянско-плебейского Табора, но он был последовательным сторонником объединенных военных усилий обоих лагерей. Необходимо было возможно скорей и как можно глубже расшатать корни все еще угрожавшей стране католической реакции. Читая сообщения Николая из Гуси о поражении императора под Вышеградом, таборитский полководец радовался открывшейся возможности скорого, совместно с Прагой, выступления против главных сил Сигизмунда.

Неудача императора под Вышеградом произвела на Розенберга удручающее впечатление: вельможный пан сопротивлялся натиску таборитов из последних сил. Он все еще надеялся на военную помощь Сигизмунда. После Вышеграда рассчитывать на нее больше не приходилось.

* * *

К бедам Розенберга прибавилась еще одна, окончательно его доконавшая. Он потерял два лучших своих замка — Пржибеницы и Пржибенички. Они попали в руки таборитов при весьма любопытных обстоятельствах.

Вацлав Коранда шел из Табора в Бехинь, городок южной Чехии. Путь проповедника лежал мимо Пржибениц. Наемники Розенберга схватили его и бросили в подземелье замка.

Когда связанного и закованного в колодки Коранду перевели в замковую башню, он стал искать возможности бегства. С помощью других заключенных таборитов Коранде как-то удалось освободиться от пут и расковать колодки еще у нескольких товарищей.

Мигом созрел в его голове отчаянный план — завладеть мощным и укрепленным замком. Стража находилась на вершине башни. Надо было прежде всего добраться до нее. Втыкая в щели стен доски и палки, Коранда и его друзья добрались по внутренней стене до площадки, где стояла стража. Внезапное нападение — и стражу перевязали.

Заполучив ключи, Коранда освободил остальных заключенных и завладел всей башней. В его руки попал и помощник бурграфа замка, по имени Одолен. Трусливый тюремщик валялся в ногах Коранды, молил о пощаде, обещая сделать все, чего бы тот ни потребовал.

Тут Коранда стал его наставлять:

— Беги на Табор, сообщи братьям, что Коранда завладел замковой башней. Пусть немедля идут сюда! Если выполнишь — вознаградим. Но горе тебе, если вздумаешь изменить!

В тог же день Одолен явился к бурграфу.

— Мои заключенные просят позволения отведать перед смертью рыбы. Позволь мне выйти из замка, купить ее у рыбаков.

— Ну что ж, изжарь им рыбы, скоро я их самих зажарю!

Уже через несколько часов к стенам Пржибениц подступил сильный отряд таборитов под началом гетмана Збынка из Буховца. Завидев с верхушки башни своих, табориты подняли неистовый крик:

— Табор! Ура! Табор!

Бурграф и его наемники от неожиданности растерялись. Бросились к башне — все входы в нее завалены. А Збынек сразу пошел приступом прямо на ворота под башней. Розенберговцы кинулись защищать ворота. На них посыпался с башни град увесистых камней. Защитникам замка подступа к воротам не было.

Тем временем несколько человек из нападающих взобрались на стену замка, завладели воротами изнутри и впустили весь отряд.

Так Пржибеницы оказались в руках таборитов.

Панический страх перекинулся на другой берег Лужницы, где стоял второй замок, поменьше, Пржибенички.

В этих двух замках собраны были несчетные богатства Розенберга и феодалов всей округи.

Хвал из Маховиц не позволил жечь добычу:

— Обменяем панскую суету на железо и порох!

К вечеру на Табор катили возы, груженные драгоценной посудой, золотыми и серебряными браслетами и поясами, жемчужными ожерельями, собольими и куньими мехами.

Розенберг запросил перемирия. Мало стоило соглашение с человеком, у которого, по слову Коранды, душа раздвоена, как язык у змеи. Однако Жижка настоял на договоре с погромленным феодалом: таборитам предстояли более важные, дела, и хорошо было хоть на время обеспечить спокойствие вокруг самого Табора.

В середине ноября табориты заключили с Розенбергом кратковременное перемирие — до февраля 1421 года. Розенберг обязался признать во всех своих владениях четыре пражские статьи. Пржибеницы и приписанные к ним земли, а также некоторые другие поместья переходили к общине таборитских братьев.

XIV. ПРАЖСКИЕ СПОРЫ

Жижка был сильно раздосадован, когда узнал, что Николай из Гуси, оставшийся после вышеградской битвы с таборитским отрядом в столице, вконец рассорился с пражскими советниками.

Как и гетман Николай, Жижка видел неизбежную в будущем борьбу Табора с бюргерами Праги. Несогласие, и притом коренное, начиналось меж ними с того, когда такую борьбу начать.

Жижка считал, что сейчас совсем не время выдвигать то, что разделяет Табор и столичное купечество. Сейчас, настаивал он, необходимо прямо противоположное — договориться с бюргерами столицы и сообща обратить оружие против католической и феодальной реакции, против грозящего стране нового натиска чужеземцев.

Гетман Николай, поддерживаемый левыми элементами Табора, стремился к другой цели: он хотел, опершись на плебейские массы столицы, произвести в ней переворот, обратив бюргеров Праги в вынужденных помощников Табора. Такая задача, думал Жижка, невыполнима. Это грозит завести Табор в тупик, вызвать тяжелую борьбу между двумя лагерями гуситов, в которой «третьим радующимся» станут Сигизмунд и католическая церковь.

Жижка пристально следил из Табора за событиями в столице. Там пражское купечество и верхушка ремесленников, опьяненные вышеградской победой, созвали 14 ноября новый сход пражских общин. Бюргеры Праги жаждали поскорее освободиться от обязательств, данных в тяжелую минуту таборитам.

На этот раз сход покорно пошел за купцами и заправилами ремесленных цехов, восстановив католическую пышность богослужений с золотыми сосудами и драгоценными облачениями и запретив в Праге свободную проповедь.

Это был открытый вызов Табору, брошенный в присутствии первого гетмана Табора. Николай из Гуси протестовал, грозил, но тщетно.

Тогда гетман вместе со своим войском покинул Прагу.

Поводом для этого послужило соглашение, заключенное Николаем незадолго до того с советниками столицы о совместной осаде оставшихся неподалеку от Праги укреплений и замков католических панов.

Гетман Николай замыслил стянуть в свой лагерь в окрестностях Праги недовольную новыми порядками пражскую бедноту, вооружить ее, включить в свои отряды, а затем вернуться внезапно в столицу и продиктовать бюргерам свою волю.

Пока Николай из Гуси осаждал католическое укрепление Ржичаны, нетерпеливые бюргеры произвели 19 ноября в Праге переворот. Они сместили советников, назначенных при таборитах, и усадили на их место новых. Это был тяжелый удар, нанесенный влиянию таборитов в столице, удар по плебейским массам Праги.

Когда затем к Ржичанам на помощь таборитам подошли отряды пражских наемников, между таборитами и пражанами начались стихийные столкновения. С трудом удалось кое-как успокоить обе стороны. Но угроза большого междоусобного побоища нависла над гуситским войском.

Узнав о случившемся, Жижка бросил все дела и поспешил в Прагу. С ним отправились гетман Хвал из Маховиц, Ян Рогач, Бискупец, Мартин Руска, Жижка пригласил с собою дружественных таборитам панов Петра Змерзлика и Ольдржиха Вавака. Он просил их выступить посредниками между Табором и Прагой, помочь договориться о прочном мире и совместном военном походе на Сигизмунда.

* * *

На пути в Прагу таборитский полководец побывал в войске, стоявшем у Ржичан. В палатке застал он сумрачного гетмана Николая.

— Я приехал, брат Николай, договориться с пражскими советниками…

— Моего согласия, брат Ян, на то не будет! — прервал его Николай.

— Ты, слыхал я, снова противишься посольству к польскому королю?

— Да, и на посольство это моего согласия не даю!

Жижка развел руками:

— Вот что, брат Николай: новые советники скорей всего предложат нам диспут. Тогда прими их предложение — прошу от себя и от всей нашей, общины. Иначе что же? Вцепиться друг другу в горло?

— Да, с ними сейчас надо биться! До чего договоришься с врагами? А они — лютые враги! И зачем ты здесь, брат Ян?! Они звали тебя? Если Сигизмунд придет снова под стены Праги, вот тогда-то они позовут к себе Табор!

— Присмотрись лучше, — запротестовал Жижка. — Прага сейчас куда сильнее, чем была летом! Под нею двенадцать городов! Этими распрями мы только губим наше дело. Прошу тебя согласиться на обсуждение споров с их советниками и магистрами!

— Твое дело, брат Ян. Меня на этом диспуте не будет! Когда возьму Ржичаны, зайду на денек-другой в Прагу.