Артем Квашников - Власть Тени (СИ)

• Название: Власть Тени (СИ)
• Автор: Артем Квашников
• Издательство: Си
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014

В Эмеральде никогда не наступал мир. Но Последняя Война отгремела, древняя раса Могучих была изгнана, и Эмеральд остался в руках младших рас, которые посчитали такое название войны самым подходящим. Мир не наступил, но его иллюзия была слишком заманчивой. Иллюзия разрушилась спустя двести лет. Проснулись спящие Врата Могучих, пробудились древние силы и давно забытые Боги снова обратили свой взор на Эмеральд. И только спустя эти двести лет люди вспомнили истинное название той войны — Война Исхода.

---

Маг не ответил. А сам подумал о том, какое к этому есть дело у Аррианы? Почему она плачет? Он сам выбирает свой путь и почему она переживает по этому поводу? В этом нет смысла. Он не видел его.

— Мне нет к тебе дела, Аннадор. Отступи и останешься жив.

Он уже привычно воспламенил свою ауру, создав пламенный покров. Привычная ярость накрыла его. Останется жив?! За кого он себя принимает?! Сотрет его в порошок, сотрет!

Кажется, он закричал бросаясь в атаку, плетение за плетением, огонь и воздух, они все срывались с его пальцев, чтобы бесследно сгинуть, не причинив Иллиану и вреда.

Он выхватил свой бастард, покрывая его тем же покровом и с упоением вступил в схватку.

Иллиана, похоже, забавлял этот бой. Он без труда парировал все атаки своего «брата», даже не пытаясь атаковать в ответ. У него не было желания убивать этого парня, что‑то останавливало его. Может то ощущение, что он Тил'амаш, а не тупой головорез. В этом убийстве не было никакого смысла. Но с этим надо кончать.

Безымянный исчез, оставив по себе только темные росчерки своей силы. И тут же ногу Аннадора пронзила дикая боль. Иллиан метнул в него стальную иглу, приправленную сумраком, которая играючи пробила его покров, и остановился, не спеша продолжать атаку, будто жалея противника.

Это еще сильнее взбесило Аннадора. Он не смог причинить вреда своему сопернику. Опять! Никто не может стоять у него на пути!

Огонь и ветер, земля и вода. Стихии танцуют вокруг него, вовлекая и его в свой танец. Забытые чувства нахлынули на Аннадора. Ужасающая сила, вседозволенность, необъятность возможностей. Его накрыла эйфория.

Иллиан не ожидал такого. Еще мгновение назад противник, который не вызывал у него никаких чувств, кроме сожаления, начал меняться. Он начал приносить себя в жертву какой‑то неведомой силе, только чтобы взять в долг, но сможет ли он отдать его?

Полуэльф не успел уйти в тень. Его противник был слишком быстр. Он не пользовался магией, не пользовался оружием. Он просто нападал и бил, бил и нападал. Иллиан не успевал отражать его атаки, в каждой из них была сила стихии, которая рвала на части. Больно, слишком больно, чувство безысходности накрыло его. Он не сможет победить. Как прекратить эти мучения?!

Он пытался уйти в тень, но когти чудовища вырывали его назад. Дальше, необходимо уйти дальше, в сумерки! Но он не мог. Сила Тени не желала его слушаться. Его поглотило отчаяние.

Иллиан упал. Гордый Жнец, таинственный Тил'амаш упал, весь покрытый собственной кровью от бесчисленных ран. Он закрыл глаза, хотя и отдавал себе отчет, что не должен этого делать. Но противник не спешил добивать его. Смилостивился? Хотя Иллиан и так умрет от бесчисленных ран. Он был повержен. Стыд. Он не хотел появляться перед глазами Лиз в таком виде.

Он приоткрыл глаза, чтобы увидеть, что происходит. Аннадор потерял контроль и набросился на незнакомца. Эта сила и правда выглядела внушительно. Но незнакомец легко развеял ее. Слишком легко. И с этим человеком хотел сражаться Иллиан? У него он хотел забрать Лаонринэн?

Захотелось смеяться, но из горла вырвался какой‑то сдавленный хрип.

Развеяв эту ужасающую силу Аннадора, незнакомец подхватил его бессознательное тело под руки. Он выглядел взволнованным. Слишком взволнованным, как для приспешника Шадера. Они не могут испытывать таких искренний эмоций. Они — само зло! А все это лишь игра!

Ксарг, какие только мысли посещают перед смертью. Не об этом думать надо.

Тем временем шадерец одним взмахом руки создал уже знакомую воронку напротив себя. Но она не затягивала, двигалась слишком медленно, лениво, будто через силу. Шадерец бросил последний взгляд на Иллиана, затем на бездвижного Талвера, задержал внимание не Арриане, сокрушенно покачал головой и, с легкостью подняв Аннадора на руки, скрылся в голубом мареве перехода.

А Иллиан умирал. Он попытался пошевелиться, но это вызвало только дикий приступ новой боли, иного результата не было. Он почти перестал чувствовать свое тело, но начал чувствовать холод, укутавший его. А затем боль отпустила, отступил и холод, стало наоборот очень легко и тепло. Он улыбнулся и крепче отдался этому чувству. Но предательские мысли не хотели успокаиваться и продолжали скакать с одной на другую, перемешивая все в голове, не давая забыться. Одна мысль задержалась, он зацепился за нее, как утопающий, будто за последний лучик света и напоследок успел прошептать, а может и произнести только мысленно:

— Арриана…

Темнота накрыла его. Здравствуй, темнота.

Эпилог

Это была самая обычная комната, в обычности которой не было ни единого повода усомниться. Сначала ее можно было бы принять за небольшой личный кабинет в доме какого‑то не самого бедного человека, но для этого здесь было слишком мало мебели, отсутствовали какие бы то ни было письменные принадлежности, не было ни одного шкафа или стеллажа с книгами, полюбившимися хозяину кабинета, или просто с необходимыми для работы документами и различными папками в алфавитном порядке.

Было всего лишь два кресла по сторонам небольшого стола, c разбросанными на нем картами, то ли в хаотичном порядке, то ли уже отыгранная партия, и камин, по — домашнему уютно потрескивающий слегка отсыревшими дровами.

Необычного мало, если вообще было, не беря в расчет тот факт, что не существовало ни дома, в котором эта комната находится, ни самой комнаты, в привычном смысле, разумеется.

Ведь комната была, пускай и существовала не столь физически, но на столе лежали карты доигранной партии, а в креслах сидели два человека, отрешенно наблюдающих за огнем в камине, будто каждый думал о чем‑то своем.

— Неплохо все сходится, — в стоявшей тишине тихий голос, почти шепот, прозвучал неожиданно громко.

— Для тебя. Мои ставки были иными, — после снова наступившей минутной тишины ответил второй человек, оторвавшись от раздумий.

— В таком случае спор выигран мной? — полуутвердительно спросил первый.

Второй наконец оторвался от созерцания огня, посмотрел на своего компаньона, который сейчас рассматривал лежащие на столе карты, но не увидел в его лице ни капли чувства превосходства. Он просто констатировал факт. Тогда проигравший потянулся к поясу, на котором висел небольшой мешочек, достал оттуда один золотой и положил на стол, ближе к себе, чем к выигравшему.

— Твой выигрыш, К'Ес. Второй за пять прошедших споров.

— И за первый серьезный спор, К'Орд. Остальные были разминкой, я только вернулся, — он не спешил забирать монету со стола, выигрыш уже был его, торопиться ни к чему.

— Почему для тебя стал так важен этот мир? — Казалось, перевел тему К'Орд, но на самом деле только продолжил его. — Обычный мир, каких насчитывается несколько десятков, а может даже сотен. В чем твой интерес?

— Шутить изволишь?

— Слишком глубоко в тебя проникла твоя последняя личина.

— Это все же была жизнь, брат. Я ее прожил, а не кто‑то за меня. И был это я, сколь глупым бы тебе это не казалось.

— Твоя жизнь… — задумчиво произнес К'Орд. — Я не стану с этим спорить. Но твое имя — К'Ес Ар, и никакое другое из твоих прошлых воплощений. Десять жизней, но ни одна из них не была настоящей, лишь поделки на эту тему.

— Нынешняя моя жизнь — настоящая? Что вообще есть — настоящая жизнь? Ты уверен, что мы существуем на самом деле, а не являемся отголосками мыслей Создателя? Может те мои жизни были настоящими, а эта лишь промежуток между ними. Кто мы вообще на самом деле? Скорее нам надо усомниться в своей подлинности.

— Смешно, — хмыкнул К'Орд. — Настолько философские рассуждения непривычно слушать из твоих уст. Я был прав, когда считал в самом начале, что на тебе останется отпечаток этих твоих сущностей. У всех них был разный характер, разная внешность, разные возможности, мысли, идеи. Ты даже в женщину воплощался однажды. Но до сих пор помнишь только последнюю жизнь и отзываешься на имя с нее.

Все это время К'Ес, казалось, не слушал своего брата. Рассматривал картинки на картах, переворачивал их «рубашкой» вниз. Сейчас начал собирать их по одной, формируя колоду.

— Мы не знали, чем все закончится, — медленно произнес он. — И должен ли я был помнить хоть одно из воплощений. Я помню последнее и… — он на мгновение замялся, — смерти всех предыдущих.

— Ты не говорил об этом раньше.

— И не хотел говорить. Это не самые приятные воспоминания, — криво усмехнулся К'Ес.

— Но раз сказал, значит что‑то изменилось.

— Я лишь хочу сказать, что для меня стал важен Эмеральд. Только в последний раз я умер не просто так.

— И ты хочешь изменить номинал Эмеральда в предстоящем Пасьянсе.

— Я не стану вмешиваться напрямую, с меня хватило наказания в десять жизней. Хотя, мне кажется, что наказывали меня не десятью жизнями, а десятью смертями.