Дороти Ли Сэйерс - Престолы, Господства

• Название: Престолы, Господства
• Автор: Дороти Ли Сэйерс
• Жанр: Классический детектив

Все персонажи, действующие в этом романе являются вымышленными, и любое их сходство с реальными лицами, живыми или мёртвыми, случайным.

---

— Это красивый дом. Хотели бы осмотреть его?

— Очень!

— Могу я узнать ваше имя?

— О Господи, разве я не сказала? Хоуп Фэншоу. Мисс Хоуп Фэншоу.

— Я его уже где-то слышала, — сказала Харриет, следуя впереди вверх по лестнице.

— Надеюсь, что да, леди Питер, — сказала мисс Фэншоу, доставая визитную карточку из небольшой сумочки и вручая её Харриет. Прежде, чем Харриет успела взглянуть на неё, появился запыхавшийся и озабоченный Мередит.

— Бантера нет дома, — сказал он, обращаясь к посетительнице и голосом выдавая тревогу по поводу её ухода из холла.

— Похоже, что так, — сказала Харриет. — Пожалуйста, Мередит, кофе в гостиную через пятнадцать минут.

Она увидела, как взмыли вверх его брови, когда он сказал: «Да, миледи», и в ней проснулся чертёнок. Она провела для мисс Фэншоу долгую и подробную экскурсию по дому и лишь затем усадила за кофе в великолепии гостиной.

— Вы намного больше интересовались портретами, чем большинство моих гостей, — сказала она, когда они уселись лицом друг к другу. — Я всегда считала что предки других людей должны представлять интерес, хотя сама его не разделяю. Правда, у лорда Питера есть чем поразить.

— Это — моя профессия, — просто сказала мисс Фэншоу, после чего Харриет как следует рассмотрела визитку.

Хоуп Фэншоу. Портретная фотография, — прочитала она. — Свадьбы, Юбилеи, Назначения. Выпускные.

— Но ведь фотография — совсем другое?

— Да, это так. Но представляет интерес вопрос сходства. Я иногда думаю, что легче получить сходство на картине.

— Это звучит очень интригующе. Большинство считает как раз наоборот.

— Леди Питер, сколько минут, по-вашему, вы смотрели на меня этим утром? Смотрели прямо на меня, я имею в виду.

— Не знаю, — сказала Харриет. — Треть времени, пока мы были вместе? Возможно, меньше.

— Гораздо меньше. Существует табу смотреть прямо на другого человека. Скажем, пять минут, и я уверена, что на самом деле меньше, но уж никак не больше.

— А у художника есть право смотреть — вы это имеете в виду?

— Да. Художник смотрит в течение многих часов подряд. С другой стороны, фотоаппарат делает снимок за долю секунды. В эти доли секунды люди могут проявиться так, что кажутся неузнаваемыми для самих себя и друзей.

— Таким образом, хитрость в том, чтобы поймать типичный момент?

— Одна из них. Моя хитрость в том, чтобы предположить, какое из миллиона обличий, которые человек принимает секунду за секундой, является тем обличием, которое нравится самому человеку, и поймать его.

— Но ведь это не всегда решение проблемы? — сказала Харриет задумчиво. — Поскольку большинству людей не нравится ни одно из таких обличий. Им вообще не нравится собственная внешность.

— Вы абсолютно правы. С другой стороны, они никогда её и не видели. Все позируют, когда смотрятся в зеркало — они не видят того, что видят другие. Вы сами прекрасный пример этого.

— Почему именно я?

— Поскольку ваши черты не слишком интересны, когда вы в покое. Именно жизнь придаёт им красоту. И необходимо подчеркнуть ваши глаза. У вас имеется некоторая серьёзность во взгляде. Вы разрешите мне сфотографировать вас?

— Конечно, как-нибудь потом. Но вернёмся к тому, что вы говорили о рисованном портрете.

— Картина требует времени. Поэтому она заключает в себе время. Меняющиеся выражения объекта, меняющийся свет, доверие или недоверие, с которым объект относится к художнику, — всё это входит в портрет.

— И результат покажет кого-то не таким, каким он фактически был в миллионную долю секунды, как на фотографии, но каким он был в течение часа, недели или года?

— Каким он был в течение времени, когда позировал художнику, да.

— Я видела портрет, — задумчиво произнесла Харриет, — который показывал натурщика больше, чем одним способом, на том же самом холсте.

— Это звучит очень изощрённо и искусственно. Кто его написал?

— Гастон Шаппарель. Я видела портрет в его студии, когда он писал меня. Интересно, какой я появлюсь из под его кисти, — глубокомысленно продолжала Харриет. Она вспомнила, что Питер хотел, чтобы кто-нибудь показал её ей же самой.

— О, он довольно хорош, — сказала мисс Фэншоу. — Лучше пишет женщин, чем мужчин.

— А вы наоборот?

— Не сказала бы. Я нахожу, что женщины интересней. У них есть больше, что скрывать.

— В самом деле? — удивилась Харриет. — Вы бы посмотрели на моего мужа, когда ему не нравится компания, в которой он находится, или когда он считает, что дипломатия требует скрывать свои чувства. Фактически, именно об этом я и хочу вас попросить: сделать для меня фотографии Питера. До сих пор его снимал только Бантер.

— Мервин — очень хороший фотограф.

— Но, возможно, слишком почтительный подход?

Мисс Фэншоу широко улыбнулась.

— Это вполне возможно. Но, леди Питер, я отняла у вас слишком много времени, и мне нужно идти. Если вы действительно хотите сделать портрет, позвоните в студию и мы выберем любое удобное время.

— Это была очень интересная встреча, мисс Фэншоу. Обязательно позвоню.

Когда гостья встала, чтобы уйти, появился Мередит, вновь, казалось, охваченный паникой, и объявил: «Хелен, герцогиня Денверская, миледи». А так как Хелен не стала ждать, пока о ней доложат, и следовала по пятам за Мередитом, обе женщины встретились на лестнице.

— Что эта за специфическая женщина, Харриет? — это было первое, что произнесла Хелен.

— Друг Бантера, — неосторожно сказала Харриет, задаваясь вопросом, что же такого было во внешности Хоуп Фэншоу, что показалось специфическим невестке.

— О Боже! — Хелен почти сорвалась на крик, глядя на поднос с кофе, уносимый Мередитом. — Харриет, нельзя заниматься людьми этого класса!

— Какой класс людей ты имеешь в виду, Хелен? — спросила Харриет. — Мисс Фэншоу не служанка, она имеет профессию, как и я сама. Садись, хочешь что-нибудь выпить?

— Нет, спасибо, Харриет, я не могу задерживаться. Я приехала, чтобы поговорить с тобой, только ты и я, поскольку узнала от вдовствующей герцогини, что Питер отсутствует.

Значит, он позвонил матери, подумала Харриет. Интересно, сказал ли он ей, в чём там дело?

— Да. Питер отсутствует, — сказала она. Она ждала, чтобы понять, чего хочет Хелен. Не было никакой необходимости её поощрять.

— Я хотела сказать, — начала Хелен, — что если ты хочешь избавиться от Бантера… ну, это вполне естественно для молодой жены — выбрать новую прислугу. Ты не обязана удерживать всех. Многие предпочитают не иметь вокруг старых слуг, которые пытаются поддерживать старый порядок и знают мужа лучше, чем они сами. И Бантер…

— Бантер прекрасно со всем справляется, спасибо, — сказала Харриет. — Именно об этом ты приехала поговорить?

— Нет, — сказала Хелен. — Это так, между прочим. Если ты не возражаешь против него, то, конечно… Дело вот в чём, мы все прекрасно понимаем, что в твоих обстоятельствах — до замужества, я имею в виду — тебе приходилось содержать себя. Без сомнения, написание детективных романов было единственным, что ты могла делать. Но мы, естественно, надеялись, что теперь ты это бросишь. Откровенно говоря, мы испытали большой шок в тот вечер, услышав рассуждения о сохранении девичьей фамилии на будущих книгах теперь, когда…

— Было бы лучше, если бы я использовала фамилию мужа? — холодно поинтересовалась Харриет.

— Жене Питера нет никакой необходимости работать вообще, — сказала Хелен. — Без сомнения, он не говорил тебе об этом, поскольку он так чувствителен и тактичен, но это просто пощёчина ему — видеть, что жена работает, даже если бы работа была более достойной.

— Но именно безделье я считаю недостойным для себя, — сказала Харриет.

— Замужняя женщина должна заботиться о репутации мужа, — сказала Хелен. — Ты обязана это понимать. Ты не можешь просто выйти замуж за Питера ради всех преимуществ его положения, а затем презирать обычаи и бросать грязь на его имя каждый раз, когда выходит твоя очередная несчастная книга.

— А тебе не приходило в голову, Хелен, что я могла выйти за Питера не из-за преимуществ его положения? Что его положение приносит мне массу неудобств, и именно из-за него в значительной мере наш брак откладывался столько времени?

Хелен покраснела.

— Ты же не собираешься утверждать, что вышла по любви? — сказала она.

— Нет, — сказала Харриет. Её голос стал тихим и спокойным. — Я лишь утверждаю, что мои побуждения — не твоё дело.

— Положение семьи — это очень даже моё дело, — возразила Хелен. — Как жена Джеральда, я обязана интересоваться этим.

— Не понимаю, как то, что ты жена Джеральда, даёт тебе возможность преодолеть свою естественную неспособность как литературного критика, — сказала Харриет.