Иммануил Кант - Сочинения

• Название: Сочинения
• Автор: Иммануил Кант
• Жанр: Философия

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.

Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.

В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.

«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.

Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.

Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

---

65

Чувственность, положенная в основу рассудка как объект, к которому рассудок применяет свои функции, есть источник реальных знаний. Но та же самая чувственность в той мере, в какой она влияет на деятельность рассудка и побуждает его к построению суждений, становится основанием заблуждения.

66

Он распространял, правда, свое понятие [идеи] также на спекулятивные знания, если только они были чисты и априорны, и даже на математику, хотя она имеет свои объекты лишь в возможном опыте. В этом отношении я не могу следовать за ним, точно так же как не могу согласиться с его мистической дедукцией идей и с преувеличениями, которые привели его как бы к гипостазированию идей; впрочем, возвышенный язык, которым он при этом пользовался, вполне допускает более спокойное и более соответствующее природе вещей изложение.

67

Платоновская республика. Речь идет об идеальном государстве, которое описывает Платон в диалоге «Государство». Идеальное государство, согласно Платону, – это осуществление высших нравственных идеалов; во главе такого государства стоят философы. Канта здесь интересует момент реализации высших нравственных идей (или идей вообще) в устройстве государственной жизни.

68

Брукер (Brucker, Jacob, 1696–1770) – немецкий историк философии, стал известен своим обширным шеститомным трудом «Historia critica philosophiae а mundi incunabulis ad nostram usque aetatem deducta». Lipsiae, 1742–1744 («Критическая история философии от сотворения мира до наших дней»). Упрекая Брукера в непонимании теории государства Платона, Кант имеет в виду первый том «Критической истории», часть II, с. 726.

69

Per prosyllogismos, per episyllogismos. Просиллогизм – умозаключение, вывод которого служит посылкой для другого умозаключения, называемого эписиллогизмом (в цепи силлогизмов). Пример:

Все люди суть бренные существа;

Кай – человек,

Следовательно, Кай – бренное существо.

Все бренные существа одарены чувствами;

Кай – бренное существо,

Следовательно, Кай – существо, одаренное чувством.

70

Настоящая цель исследований метафизики – это только три идеи: Бог, свобода и бессмертие, причем второе понятие, связанное с первым, должно приводить к третьему понятию как к своему необходимому выводу. Все, чем метафизика занимается помимо этих вопросов, служит ей только средством для того, чтобы прийти к этим идеям и их реальности. Она нуждается в них не для целей естествознания, а для того, чтобы выйти за пределы природы. Проникновение в эти идеи сделало бы теологию, мораль и путем соединения той и другой религию, стало быть высшие цели нашего существования, зависимыми исключительно от способности спекулятивного разума, и ни от чего больше. В систематическом изложении этих идей приведенный порядок их как синтетический был бы самым удобным; но в исследовании, которое необходимо должно предшествовать изложению, аналитический порядок, обратный предыдущему, более соответствует цели, так как в таком случае мы осуществляем свой великий план, переходя от того, что непосредственно дается нам а опыте, а именно от психологии, к космологии и от нее к познанию Бога.

71

Рациональная и эмпирическая психология. Согласно Канту, философия о мыслящей сущности, или о душе, может быть построена либо на основе опыта, либо на основе априорных основоположений. В первом случае мы имеем дело с эмпирической психологией, во втором – с рациональной. Считая эмпирическую психологию апостериорным знанием (поскольку в основе ее лежит «внутренний опыт»), Кант и требует, чтобы она была изъята из системы естественных наук, так как последние, например математика, совершенно неприменимы к явлениям, связанным с внутренним опытом. Эмпирическая психология есть поэтому лишь описание души (т. е. способности мыслить) человека, но ни в коей мере не наука о душе. Попытки же создать науку о душе исходя из априорных принципов познания, по мнению Канта, обречены на неудачу, так как в этом случае непременно предполагается абсолютный субъект, к которому в конечном счете относятся (или должны относиться) все предметы. Но поскольку о таком абсолютном субъекте не может быть никакого опыта, рациональная психология не способна дать новое (синтетическое) знание: она беспредметна. Однако как знание негативное, способное показать иллюзорность и бесплодность «безопытного» или беспредметного знания, она может рассматриваться как наука.

Понятия рациональной и эмпирической психологии впервые были разграничены и на основе догматического метода разъяснены Вольфом в его двух сочинениях: «Psychologia empirica, methodo scientifica pertraetata…». Francofurti et Lipsiae, 1732; «Psychologia rationalis, methodo scientifica pertraetata…». Francofurti et Lipsiae, 1734. Вольф полагал, что при построении эмпирической психологии следует исходить из непосредственного опыта. Основываясь на этом, он пытался изложить опытные знания о «мыслящем субъекте» (о душе) систематически, применяя при этом способ восхождения от следствий и действий к более отдаленным основаниям и причинам. В рациональной психологии Вольф пытается из синтетических понятий о душе априорно вывести способности и законы деятельности души. Против именно такого понимания рациональной психологии и выступает Кант, считая такую психологию бесплодным порождением мысли.

72

Из этих выражений, взятых в их трансцендентальной отвлеченности, не легко усмотреть их психологический смысл и угадать, почему последний атрибут души принадлежит к категории существования; читатель найдет в дальнейшем изложении достаточное объяснение и обоснование этого. Что же касается латинских терминов, употребляемых мной взамен равнозначных слов родного языка как в этом разделе, так и во всем сочинении в ущерб требованиям хорошего стиля, я должен заметить в свое оправдание, что предпочитаю пожертвовать изяществом языка, чем оставить хоть что-нибудь непонятным и тем самым затруднить систематическое изложение.

73

Мышление берется в обеих посылках в совершенно разных значениях: в большей посылке – так, как оно относится к объекту вообще (следовательно, так, как объект может быть дан в созерцании), а в меньшей посылке – только так, как оно существует в отношении к самосознанию, при этом, стало быть, мы не мыслим никакого объекта, а лишь представляем отношение к самому себе как субъекту (в качестве формы мышления). В первом случае речь идет о вещах, которые можно мыслить только как субъекты; во втором же случае речь идет не о вещах, а о мышлении (при этом мы отвлекаемся от всякого объекта), в котором Я всегда служит субъектом сознания; вот почему выводом может быть не утверждение, что я не могу существовать иначе как субъект, а лишь утверждение, что, мысля свое существование, я могу служить только субъектом суждения; но это тождественное суждение решительно ничего не говорит о способе моего существования.

74

Этот проницательный философ – немецкий философ Мендельсон (Mendelssohn, Moses, 1729–1786). Кант имеет в виду первую беседу в его диалоге «Федон» («Phädon», 1767).

75

Ясность не есть, как утверждают логики, осознание того или иного представления; в самом деле, определенная степень сознания, недостаточная, однако, для воспоминания, должна быть даже в некоторых неясных представлениях, так как, не имея никакого сознания, мы бы не могли находить никаких различий в соединении неясных представлений, между тем мы можем это сделать в отношении признаков многих понятий (как, например, понятий права и справедливости или музыканта, когда он, фантазируя, берет сразу много нот). Ясным бывает то представление, в котором достаточно сознания для осознания отличия его от других представлений. Если сознания достаточно для различения, но не для осознания различий, то представление должно еще называться неясным. Следовательно, существует бесконечно много степеней сознания вплоть до исчезновения его.

76

Тех, кто полагает, будто для того, чтобы выдвинуть новую возможность, достаточно настаивать на том, что в их предпосылках нельзя указать никакого противоречия (как, например, те, кто полагает, будто мышление, пример для которого они находят только в эмпирических созерцаниях в человеческой жизни, возможно также после смерти человека), можно поставить в весьма затруднительное положение ссылкой на другие возможности, задуманные не менее смело. Таковы, [например], возможность деления простой субстанции на несколько субстанций и, наоборот, слияние (коалиция) нескольких субстанций в одну простую. В самом деле, хотя делимость предполагает нечто сложное, тем не менее для нее не обязательно требуется нечто сложенное из субстанций – для нее необходимо требуется лишь сложность степеней (различных способностей) одной и той же субстанции. Подобно тому как все силы и способности души, не исключая способности сознания, можно мыслить себе исчезнувшими наполовину, так, однако, что субстанция все еще остается, точно так же можно без всяких противоречий представить себе и эту утраченную половину как сохранившуюся, но не внутри, а вне субстанции; но так как здесь все реальное в субстанции, следовательно, все имеющее в ней степень, т, е. все бытие ее без остатка, разделено пополам, то в этом случае вне субстанции возникла бы отдельная субстанция. В самом деле, множественность, подвергнутая делению, существовала уже раньше, но как множественность не субстанции, а всякой реальности как количества бытия в ней; при этом единство субстанции было лишь способом существования, который этим делением превратился в множественность субсистенции. Но точно так же несколько простых субстанций могло бы опять слиться в одну субстанцию, причем ничто, кроме множественности субсистенции, не было бы утрачено, так как одна субстанция содержала бы в себе степень реальности всех прежних субстанций. Быть может, простые субстанции, являющиеся нам в виде материи (конечно, не путем механического или химического воздействия друг на друга, а посредством неизвестного нам воздействия, лишь проявлением которого было бы механическое или химическое воздействие), путем такого динамического деления душ родителей как интенсивных величин производят души детей и затем пополняют свою убыль путем слияния с новым веществом того же рода. Я вовсе не склонен придавать подобным вымыслам какую-нибудь вескость или значимость, тем более что изложенные выше принципы аналитики достаточно подтвердили, что категории (как, например, категория субстанции) могут иметь применение только в области опыта. Но если рационалист настолько дерзновен, что превращает одну лишь способность мышления без всякого постоянного созерцания, посредством которого был бы дан предмет, в самостоятельную сущность только потому, что единство апперцепции в мышлении не дает ему объяснения исходя из сложного и не замечает, что лучше было бы признаться в неумении объяснить возможность мыслящей сущности, то почему же материалист, хотя бы он в такой же мере мог сослаться на опыт для подтверждения указанных им возможностей, не имеет права на подобную же дерзновенность, чтобы воспользоваться своим основоположением для противоположного применения, сохраняя при этом то формальное единство, из которого исходит рационалист?