Бхагаван Раджниш (Ошо) - Невинность, знания и ощущение чуда: почему мы перестали удивляться миру, как это было в детстве?

• Название: Невинность, знания и ощущение чуда: почему мы перестали удивляться миру, как это было в детстве?
• Автор: Бхагаван Раджниш (Ошо)
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-9573-2758-5

Помните то чудесное впечатление из детства, когда обычный булыжник казался драгоценным камнем, накрытый простыней стол – древней пещерой, а деревья за окном – заколдованным лесом? Хотели бы вы хоть ненадолго вернуться в то состояние, когда все вокруг ново, удивительно и полно таинств? Новая книга Ошо в серии «Суть жизни» подарит вам такую возможность.

В ней индийский мистик рассказывает о «детскости» и «взрослости», о наивной любознательности и умудренном опыте, о рутине и новизне… Он говорит о том, как важно не потерять этот чудесный навык – восхищаться всем, что тебя окружает. Прочитав книгу, вы вернете эту способность, утраченную еще в детстве: учиться радоваться жизни во множестве ее проявлений и быть открытым для всего нового. Только тогда происходят чудеса.

---

А теперь появилась возможность построить мост между наукой и религией. Величайшие ученые тоже это почувствовали, косвенно почувствовали. Например, Эддингтон, Эйнштейн и другие пришли к ощущению того, что чем больше они узнают о существовании, тем сильнее их недоумение, потому что чем больше они узнают, тем больше остается неизвестного, тем более поверхностным кажется их знание. Эйнштейн умер почти мистиком, старое горделивое утверждение, что «однажды мы познаем все», исчезло. Он умер в очень медитативном настроении, он умирал не как ученый, а скорее как поэт.

Эддингтон написал, что «сначала мы верили в то, что мысль – это лишь побочный продукт, – так же как Карл Маркс, который говорил, что сознание – это лишь побочный продукт социальных ситуаций, – побочный продукт, эпифеномен материи, тень материи. Материя – это вещество, сознание – лишь тень, оторванная от жизни».

Эддингтон говорит: «Я тоже был весьма убежден», потому что таков был климат тех дней. На протяжении трех столетий на Западе наука создавала такую атмосферу. Эддингтон вырос в этом климате, но в конечном итоге в свои последние дни он сказал: «Теперь все поменялось. Чем больше я погружался в изучение, тем больше убеждался в том, что мир не состоит из вещей, но состоит из мыслей – и существование кажется менее похожим на материю, но более похожим на сознание».

Хорошая новость: наука подходит к великому пониманию. Это понимание возникает в результате ее неудачных попыток снять завесу тайны со существования.

Но я не вижу, чтобы подобное понимание возникало в так называемых религиозных людях. Они влачатся позади, они все разговаривают по-старому, говорят глупости. Они все еще поглощены Ведами, Кораном и Библией. И дело не в том, что Веды не правы, или Коран, или Библия не правы – они совершенно правы – но способ выражения мысли в них – устаревший, примитивный. Они не способны встретиться с современной наукой.

Нам нужны современные религиозные мистики такого же калибра как Альберт Эйнштейн, Эддингтон и Планк. На это направлены мои усилия – создать современных мистиков, не просто ученых, которые могут, как попугаи, твердить об Упанишадах и Ведах. Нет, ученые не годятся. Нам нужны люди, в чьих сердцах могут возникнуть новые Упанишады. Нам нужны люди, которые могут говорить так, как говорил Иисус, опираясь на свой авторитет. Нам нужны смелые мистики, которые могут сказать, что им явился Бог, не потому что писания говорят, что Бог существует, но потому что они познали Бога. Не просто ученые люди, знающие люди, но мудрые люди.

Довольно учености! Ученость очень посредственна, она не может построить мост между современной наукой и мистицизмом. Нам нужны будды, а не люди, знающие о Будде. Нам нужны медитирующие, любящие люди, переживающие все на собственном опыте. И тогда однажды наступит день, придет время, когда наука и религия смогут встретиться и слиться, сплавиться вместе. И этот день будет одним из величайших дней во всей истории человечества, это будет великий день радости – несравненный, уникальный, потому что с этого дня шизофрения, раздвоение личности исчезнет. Тогда нам не будут нужны два института – научный и религиозный, будет достаточно одного.

Для внешнего будет использоваться научная методология, для внутреннего будет использоваться методология религиозная. «Мистицизм» – прекрасное слово: его можно использовать для объединенных науки и религии, как бы вы это ни обозначили. «Мистицизм» будет прекрасным названием. Тогда наука будет заниматься поисками внешних тайн, а религия – поисками тайн внутренних, они будут двумя крыльями мистицизма. Мистицизм может стать тем словом, которое вбирает в себя оба понятия. Мистицизм может стать их синтезом.

И вместе с этим синтезом само по себе сможет произойти множество других различных синтезов. Например, если наука и религия встретятся в мистицизме, тогда смогут встретиться Восток и Запад, тогда смогут встретиться мужчина и женщина, тогда смогут встретиться поэзия и проза, тогда смогут встретиться логика и любовь, тогда слой за слоем будут продолжаться встречи. И как только это произойдет, мы получим идеального человека, более целого, более сбалансированного.

* * *

Что, по твоему мнению, является самым удивительным в жизни?

Самое удивительное в жизни – это то, что никто не кажется удивленным. Люди воспринимают жизнь как нечто само собой разумеющееся. Все есть тайна, все просто поразительно! Это чудо, что из семени вырастает дерево, что утром, когда встает солнце, начинают петь птицы. Это чудо! Вы сталкиваетесь с чудесами каждый миг, и все же не выглядите удивленными. Это самая удивительная вещь в жизни – что люди воспринимают жизнь как должное. Только дети не воспринимают ее как что-то само собой разумеющееся. Вот почему дети обладают красотой, милосердием, невинностью. Они всегда живут с ощущением чуда, все вызывает в них благоговение. Камешки на берегу или раковины… Понаблюдайте за детьми, с какой радостью они бегают, с какой радостью собирают простые цветные камешки, как будто бы они нашли потрясающие бриллианты. Когда они рвут цветы, дикие цветы, посмотрите в их глаза. Или когда они ловят бабочек – понаблюдайте за ними. Все их существо, каждая клеточка их тела погружается в тайну. И это – самое важное качество, которое делает жизнь стоящей того, чтобы ее прожить.

Тот, кто теряет способность удивляться, – мертв. В тот момент, когда в вас умирает изумление, умираете вы. В тот момент, когда в вас умирает ощущение чуда, умираете вы. В тот момент, когда вы становитесь не способны чувствовать благоговение, вы теряете всю свою силу.

А быть рожденным с даром радости и ощущением того, что мир безумен, – это то качество, которое делает жизнь стоящей того, чтобы ее прожить, – не только стоящей того, чтобы жить, но чтобы танцевать, чтобы праздновать.

* * *

Старый фермер впервые пришел в цирк. Он стоял перед клеткой с одногорбым верблюдом, вытаращив глаза и разинув рот. Началось представление, и толпы народа пошли смотреть главное шоу, но этот ошарашенный старик так и остался молча стоять перед клеткой, оценивая ноги неправильной формы, раздвоенные копыта, оттопыренную верхнюю губу и причудливый горб на спине этого зверя с сонными глазами.

Прошло пятнадцать минут. Тогда фермер отвернулся с отвращением.

– Боже правый! – воскликнул он. – Да такого животного не существует!

* * *

Вместо того чтобы удивляться, люди имеют обыкновение отрицать: «Такого животного не существует!» Это возвращает вас в состояние комфорта, иначе возникнет беспокойство.

Я слышал об одном генерале, великом военном генерале, который занимал пост в Париже.

* * *

Однажды утром генерал привел своего маленького сына в сад, просто на прогулку. Он был очень счастлив, что ребенок приходит в восторг от статуи Наполеона, сидящего верхом на коне. Ребенок сказал:

– Папа, Наполеон такой красивый, такой великий! Ты можешь каждый раз, когда идешь на утреннюю прогулку, брать меня с собой, просто чтобы я мог посмотреть на Наполеона?

Отец, будучи генералом, был очень рад, что его сын тоже начал интересоваться такими людьми, как Наполеон: «Это хороший знак! Рано или поздно он тоже станет великим полководцем». Спустя полгода генерала должны были перевести на новое место, и он в последний раз привел сына в сад, чтобы тот попрощался с Наполеоном. Сын со слезами сказал отцу:

– Я всегда хотел задать один вопрос, но каждый раз приходил в такой восторг от великого Наполеона, что всегда забывал спросить. Сегодня последний день, и мне бы хотелось знать. Кто этот парень, сидящий верхом на бедном Наполеоне?

* * *

Если вы посмотрите на жизнь, то во всем найдете нечто невероятное.

* * *

Ему было пятьдесят, и лучшие годы своей жизни он провел с женщиной, которая постоянно пилила его и сводила этим его с ума. Теперь, когда здоровье уже подводило, а бизнес находился на грани банкротства, он принял решение. Он пошел в столовую, привязал к люстре свой галстук и уже собрался со всем покончить. В этот момент в комнату вошла его жена.

– Джон! – закричала она, в шоке от увиденной сцены. – Но ведь это твой лучший галстук!

* * *

Молодой человек, проводивший отпуск в лесах верховья Среднего Запада, решил написать своей девушке. Но так как у него не было с собой писчих принадлежностей, он пошел к киоску. Продавщицей была молодая, справная, хорошенькая девушка.

– У вас есть бумага и ручка?

– Ну, ручки сейчас нет, но я могу вас до нее довести.

* * *

Просто оглянитесь вокруг!

* * *

После двух долгих лет, проведенных за границей, солдат высадился на берег в Нью-Йорке. Его встречала прекрасная жена. Наконец-то они остались одни в своей комнате в отеле, когда их потревожил странный шум в коридоре и крик: «Впусти меня!» Потрясенный солдат выскочил из постели и, задыхаясь, выпалил: