Ульяна Гицарева - Спичечная фабрика

• Название: Спичечная фабрика
• Автор: Ульяна Гицарева
• Жанр: Драматургия
• ISBN: 978-5-446-72159-7

Основанная на четырех реальных уголовных делах, эта пьеса представляет нам взгляд на контекст преступлений в провинции. Персонажи не бандиты и, зачастую, вполне себе типичны. Если мы их не встречали, то легко можем их представить. И мотивации их крайне просты и понятны. Здесь искорёженный войной афганец, не справившийся с посттравматическим синдромом; там молодые девицы, у которых есть своя система жизни, венцом которой является поход на дискотеку в пятницу… Герои всех четырёх историй приходят к преступлению как-то очень легко, можно сказать бытово и невзначай. Но каждый раз остаётся большим вопросом, что больше толкнуло их на этот ужасный шаг – личная порочность, сидевшая в них изначально, либо же окружение и те условия, в которых им приходилось существовать.

---

Оля. Миша, я со смены… Ай да… делай что хочешь. Я ушла.

Михаил (резко обрывает песню). Куда?

Оля. К Вере Степанне. Телевизор посмотрю.

Михаил. Сядь. Знаю, куда ты ходишь… Сядь!

Оля. Ну, куда я хожу? С фабрики да на фабрику…

Михаил. Врешь! Я кожей чую предательство. Поняла? Кожей!

Оля. Совсем с ума сошел ты!

Эпизод второй

Оля и Саша нарядные. В руках у них коробка с бантом.

Оля и Саша (поют)

Хэпибе-зда-ай!
Хэпибездае ту йу-у!
Хэпибездай, Мишаня,
Хэпибездае ту йу-у!

Михаил сидит на том же месте.

Саша. Папа! Мы поздравляем тебя с днем рождения! Желаем крепкого здоровья и…

Оля (подсказывает). … и успехов!

Саша. И успехов!

Михаил. В чем, Саня, успехов-то?? В труде, балин? Или в личной жизни??

Оля. Миша… Ну, что ты…

Михаил. И здоровья, конечно!.. Папка-то, Сань, от большого здоровья как этот… Мать его… Емеля на печи дома сидит!!

Оля. Миша, замолчи! Че ты его пугаешь-то? Мы, думаешь, тобой не пуганые?

Саша (громко). Папа, мы тебе тут дарим…

Михаил (не слышит Сашу). Че значит пуганые, я не понял, Оля?? «Аисты черные» мной в Афгане пуганые! Поняла? Ты хоть знаешь, кто такие «черные аисты»??

Оля (с вызовом). Нет.

Михаил. Дура ты! Идиотка! Вообще плевать на меня хотела!!.. Саня, кто такие аисты?

Саша. Это боевики во всем черном и в белой чалме, которые пошли ради мести на войну, а не ради войны. Их надо убивать.

Оля. Миша, ты сдурел? Зачем ему-то это знать? Ребенку девять лет!

Михаил. А что, если сыну не плевать на отца, это плохо? Мало того, что по другим мужикам таскаешься, как шалава последняя, так еще мне своего ребенка не даешь воспитать!.. А может, не своего?

Оля. Хоть заорись. (Уходит.)

Саша. Папа, подарок-то открой.

Михаил. Че там?

Саша. Караоке. Чтобы ты любую песню мог спеть и без гитары.

Михаил (довольно). Ого… ничего вы… потратились…

Эпизод третий

Михаил поет в караоке ту же песню. Оля занимается работой по дому. Саша клеит аппликацию из спичек.

Эпизод четвертый

Михаил поет ту же песню. Квартира пуста.

Михаил. Когда мы шли на зачистку, мы всегда думали одно: господи, пусть мне голову лучше прострелят, чем оторвут руки или ноги. Мне не надо жизни, если я буду покалеченным… И это словами говорить хорошо. А на самом деле… На самом деле мы каждый день прощались с жизнью. Каждый день и каждый из нас на этой пустой войне, где мы не защищали родную землю, как мой дед. Где нас просто кинули неизвестно куда и сказали: «Убивай, это враг». И мы не задавали вопросов. Мы убивали. Были у нас сутки без воды. Мы шли по горам, где укрепления «духов». Я не мог идти. Я за неделю потерял уже килограммов пять, но командир приказал нам идти в самое логово… Мы обстреливали их несколько часов. Моему другу Сашке, который со мной еще со школы, оторвало ноги, а меня только ранило. Когда с «духами» было уже почти все, когда на нас, раненых, но живых! Живых! уже кровь запеклась до черноты, мы увидели вертушки. Прилетела пехота. На помощь. Все в брониках, касках… Как в кино… Я вообще там часто думал про кино… Что когда ты видишь что-то на самом деле страшное, то всегда думаешь: это не со мной, это слишком уж, это ведь как в кино… В касках… Нам даже смешно стало. И Сашка стал хохотать!.. (Плачет.) Я говорю: «Сашка! Друг! Мы ведь живые! Сашка! Наши пришли! Ты чего?» А он отвечает: «Меня сейчас сгребут вместе с тряпьем этим и патронами, и отправят домой. Посылкой. А вот там, на гражданке, где вообще этого всего не знают, я сдохну!» Я ему: «Тебе там не дадут! Мать не даст, Нинка твоя не даст! Я не дам! Ты живой теперь насовсем». А он, знаешь, что ответил? «Мы им не нужны после Афгана, мы мараные». Так и было. С Сашкой мать еще малость повозюкалась, как с дитем, а Нинка-то вот ушла к другому. Никто ее не осудил. Он же безногий. А ведь это предательство! Пре-да-тель-ство! Сашка мне все обещал, что в Иве утопится. Нет, он не утопился. Че как баба-то… Он этих своих порошков от боли напился. И все-таки умер. А я сына в честь него назвал.

Эпизод пятый

Кухня. Оля чистит картошку. Входит Вера Степанна.

Вера Степанна. Оля, встречай! Я пришла!

Оля. Проходи, проходи, Вера Степанна. Сама чай себе наливай. Я, вишь, ужином занялась.

Вера Степанна. У тебя уж курица размерзлась… Гляди, чтоб не пропала.

Оля. Да, сейчас разделывать начну, только дочищу.

Вера Степанна. Оль, я тут хотела тебе сказать… Твой-то поет все…

Оля. Да, никакого сладу с ним… Думала, успокоится… Щас! Певец!

Вера Степанна. Он тут моему Николаю сказал: «Я не могу остановиться. Мне стрелка приказывает…» Ты не знаешь, что за стрелка-то?

Оля (смеется). Да это на экране стрелка, которой с пульта песню в списке песню выбирают. Караочные дела…

Вера Степанна. Оль, может, у него голова повредилась… Ты б его отвела к этому… по голове который врач… который еще парней в армию проверяет.

Оля (замерла, строго). Я, Вера Степанна, узнавала уже. Тот врач уехал в центр. Другого нет. Да и Мишу не заставить куда-то идти. Я, знаешь, че подумала? У него пройдет. Тут не о чем говорить.

Вера Степанна. Ну, смотри сама… Дело это уж твое… А где он? Твой-то? Ведь месяц не выходил, а тут нет.

Оля (довольно). Стричься пошел. Пусть. Хоть воздухом подышит.

Вера Степанна. Батюшки… Хорошее дело, хорошее… Пусть. И я пойду. Сериал у меня. Пока. (Уходит.)

Оля достает курицу. Входит Михаил.

Михаил. Ну? Как? (Показывает прическу.)

Оля. Хорошо. Не жарко будет. Молодец.

Михаил (неожиданно целует Олю, она смеется). Курица?

Оля. Да, Миш. С картошкой пожарю.

Михаил. А че это за роскошь такая? Ты где деньги взяла?

Оля. Как где? Из кошелька. Вопросы какие-то странные у тебя… (Смотрит на него, улыбается.)

Михаил (молчит, потом резко). Странные?? Тварь! От своего, да? Деньги у него брать стала уже? Моих тебе мало??

Оля. От кого от своего? Достал уже…

Михаил. Думаешь, я не вижу, когда по улице иду, как на меня все зыркают и ржут?! Да лучше б я в «тюльпане» вернулся…

Оля (зло и тихо). Может, и лучше.

Михаил. Тварь! (Швыряет со стола чашки об пол.)

Оля. Ах ты!.. Да я не могу уже! Сколько можно с этой войной! Я не на войне! Я не хочу на войну!!

Михаил (хватает ее за волосы). Да что ты знаешь про войну?? Немараного себе нашла??

Оля. Да отпусти ты! Больно! (Хватает со стола курицу и бросает ему в лицо.)

Михаил вырывает нож из ее руки. Оля падает замертво.

Михаил. Я ударил ножом ей в грудь. Когда мы отрабатывали приемы, нам сказали: надо чтобы защитный прием был рефлексом. Чтобы на удар вы рефлекторно отвечали ударом. Я ничего не подумал. Я ударил тринадцать раз. До полного поражения.

Входит Саша. В ужасе смотрит на труп. Молча пятится.

Михаил. Саня! Саня! (Бросает нож, хватает Сашу за руку.)

Саша мотает головой, слабо пытается вырваться.

Михаил (ласково). Нагулялся уже? Ну, все. Все. Ты сытый? Ну и хорошо. Пошли спать. (Тащит его в постель, ложится рядом, укрывает обоих одним одеялом, Саша не шевелится.) Ты, сын, давай спи. Тихо-тихо. Спи давай… Сегодня воскресенье. Завтра рано вставать.

Эпизод шестой

Вера Степанна. Я утром пришла. Мне Оля обещала показания счетчика списать, я сама-то не вижу уже ничего. Она лежала на кухне, и было столько крови… Я даже не думала, что в человеке столько бывает. Вызвала милицию. У нас быстро приезжают. Все ж близко. Они на кухне посмотрели и в комнату прошли. А в комнате-то Сашенька с этим убийцей рядом лежит… Десять часов ребенок промаялся… Ужас какой! Я ж говорила. Нельзя молодому мужику без дела сидеть. Вот и свихнулся. Чего их после войны-то молодых на пенсию сажают?.. У нас в Новоиветске всего афганцев было двенадцать человек. Так двоих жены убили, со страху видимо… А семеро, наоборот, жен своих порешили. И Мишка еще. Восьмой получается. Допелся… Все пел и пел…

Подъезд

На подоконнике в подъезде сидит мальчик. Ему пятнадцать лет, фамилия его Сивчик. Сифа. На почтовых ящиках, которыми сроду никто не пользовался, ведь всю почту последние сто лет по квартирам разносит лично Сифина бабушка, жжеными спичками написаны номера квартир. Просто так, для порядка. Двух ящиков не хватает, и в том месте, где они висели когда-то, цифры вычерчены прямо на стене. Сифа смотрит на эти проплешины и курит, пепел стряхивает в стеклянную баночку. Потому что это его подъезд, в соседнем он бы уже не стал заниматься такими глупостями.