Нина Владыкина-Бачинская - Собинов

• Название: Собинов
• Автор: Нина Владыкина-Бачинская
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1958

Книга посвящена жизни и творчеству великого певца, замечательного представителя русской вокально-театральной школы, Л. В. Собинову.

---

…Но никакие достоинства, никакая слава не могли спасти Собинова от грызущей его мысли.

Вот он снова на родине. Всю душу, весь десятилетний артистический опыт вложил он в создание Вертера. Полный сил, энергии, неукротимого желания работать над новыми операми, он вынужден мириться с деляческим отношением руководства к театру, к искусству. Полнейшее равнодушие дирекции к вопросам художественного руководства создавало в театре тоскливую, будничную атмосферу.

«Ужасно скучно, господа, в Большом театре!» — пишет Собинов.

И не потому ли так настойчиво добивается он отпуска, чтобы поехать в Испанию?!

VIII. В ИСПАНИИ

Начало 1908 года застает Собинова в Испании. Он собирается выступить на сцене Мадридского театра в операх «Манон», «Мефистофель» и «Искатели жемчуга». Его партнеры — первоклассные певцы-итальянцы: Наварини (бас), Пандольфини (сопрано) и Бальдасаре, молодая талантливая испанка.

Экспансивная мадридская публика, подобно итальянской, считалась очень опасной для певцов. Театральные испанские обычаи были таковы, что малейшая оплошность артиста, случайно неудачно взятая верхняя нота служили поводом к срыву целого спектакля. После такого провала певец мог больше не трудиться ездить в Мадрид.

В Испании, как и в Италии, публика более всего ценила в певце искусство петь. И уж в чем-чем, а в пении она разбиралась с необычайной придирчивостью и строгостью. У испанских театралов было много хороших традиций: так, например, они были далеки от чувства предвзятости и преклонения перед авторитетами. Если неизвестный певец пел по-своему и лучше предшественника, то вчерашний кумир тотчас развенчивался. Но зато память о больших певцах, завоевавших любовь мадридцев, передавалась из поколения в поколение. Это радовало русского артиста, но вместе с тем и заставляло тревожиться. Было еще одно, что также настораживало Собинова: постановки Мадридского королевского оперного театра поразили его своим убожеством — скверные декорации, плохой балет, слабый состав хора. Один оркестр был на высоте.

Завсегдатаи оперного театра скептически покачивали головами, разглядывая новые афиши с фамилией русского певца — тенора Леонида Собинова. Какое он выбрал неудачное время для своих гастролей! В воскресенье поет последний раз «Гамлета» любимый мадридцами баритон Тито Руффо, и всего лишь два дня назад окончились гастроли знаменитого тенора Ансельми.

— Этот русский, должно быть, с ума сошел! — воскликнул редактор газеты «АВС», ярый поклонник Ансельми, когда к нему принесли объявление о том, что русский тенор начинает свои гастроли в опере «Манон», в которой только что с огромным успехом выступал Ансельми. — Стоило ли ехать так далеко на верный провал!

Но многим эта смелость артиста понравилась.

Музыкальные круги Мадрида были взбудоражены, и интерес к русскому певцу все возрастал. Собинов прекрасно знал, какие трудности его ожидают в «Манон», но считал, что если он дебютирует в какой-либо иной из опер, предусмотренных контрактом, то это будет выглядеть, будто он струсил, уклоняется от принятия боя. Удачный же исход спектакля сразу поднимал цену русского искусства (об этом Собинов беспокоился всегда, где бы он ни выступал) и создавал певцу положение в Мадриде. В «Манон» Собинову было интересно выступить еще и потому, что эту оперу он совсем недавно с громадным успехом пел в «Ла Скала». Признание его Де-Грие итальянцами вселяло в артиста бодрость и надежду.

Однако Собинов даже не подозревал, сколько трудностей придется ему преодолеть на этом пути.

Неожиданно для всех вместо молоденькой способной певицы Бальдасаре, выступавшей с Ансельми в этой опере, была назначена петь другая, некая француженка — посредственная певица, но протеже антрепренера. История эта стала известна публике. И вот во время спектакля «при первой неудачной ноте певицы сверху раздался кошачий концерт и продолжался до конца акта, — писал Собинов. — Меня, должно быть, в виде вознаграждения за похмелье в чужом пиру вызывали потом одного три раза…» Так скромно писал артист о своем успехе. Но это не было «похмелье в чужом пиру». Испанская публика, пресса, представители общества признали Собинова первоклассным певцом. Он имел большой успех, и этот успех был тем более замечателен, что прорвался среди явно скандального настроения публики.

Где бы ни пел Собинов — в России или за границей, он всегда испытывал большое волнение при первой встрече с незнакомой аудиторией. Выступать же в такой напряженной обстановке ему еще не приходилось. Он вспоминал потом, что волновался в тот вечер так, что моментами действовал на сцене совершенно бессознательно и забывал, какие слова ему нужно петь. Только исключительная сила воли и огромное самообладание помогли артисту хорошо провести весь спектакль. Зато на втором спектакле «Манон», в котором пела уже другая певица, Собинов чувствовал себя вполне спокойно и уверенно. Этот спектакль окончательно закрепил за Собиновым симпатии мадридцев. На сцене ему устроили овацию плотники, машинисты, осветители и другие рабочие.

Но наибольший успех в Мадриде принесло русскому певцу выступление в опере «Искатели жемчуга».

Последний исполнитель партии Надира, любимец Испании, известный во всей Европе тенор Гайяре пел в этой опере накануне смерти, и после этого «Искатели жемчуга» в течение восемнадцати лет не ставились на сцене.

Юлиан Гайяре (Гаяре, Гаярре — по другому написанию), уроженец Пиренеев, после окончания Мадридской консерватории совершенствовался в Милане.

Исключительной красоты голос и одухотворенность исполнения сразу же выдвинули его в ряды первоклассных певцов итальянской школы.

Взыскательный, строгий художник, Гайяре не раз на время уходил со сцены и брался за совершенствование своего мастерства. Слушая восторженные воспоминания мадридских музыкантов о Гайяре, Собинов припомнил, что он слышал о нем от Фигнера, который высоко ценил замечательного певца и многому от него научился. В семидесятых годах молодой Гайяре пел в России, и его, как необычайно одаренного, выделял из состава итальянской труппы в «Музыкальных фельетонах» П. И. Чайковский.

Собинов был первым певцом, который отважился выступить в партии Надира на мадридской сцене после смерти Гайяре.

Опера Жоржа Бизе «Искатели жемчуга», несмотря на наивную, избитую фабулу, обошла все сцены мира и была очень любима певцами. Для каждого из исполнителей там имелись удачные, красивые арии. Обаятельная свежесть музыки, напевность и широта мелодий сделали ее популярной и среди любителей оперного искусства. В этом раннем произведении Бизе еще не поднимается до высот жемчужины своего творчества — «Кармен», но и здесь уж ясно чувствуется богатый мелодический дар композитора, способность создавать разнообразные и сильные музыкальные характеристики. А в партии Надира — вольного охотника за дикими зверями — Бизе удалось нарисовать не только обаятельный музыкальный образ, но и наделить его индивидуальной интонационной характеристикой.

Так же выпукло обрисован и характер друга Надира — вождя племени Зурги. В партии Лейлы, хотя и очень красивой, больше чувствуется зависимость композитора от привычных, укоренившихся приемов письма для колоратурного голоса.

Действие оперы происходит в Индии, на берегу моря. Оркестровое вступление и хоры создают запоминающийся южный пейзаж, изящными штрихами, музыкальными намеками передается и восточный колорит — так, как он в то время представлялся европейцам.

Л. В. Собинов-Надир.

Вершиной вокального мастерства и красоты звучания является рассказ Надира. Его знаменитая ария «В сияньи ночи лунной» глубоко впечатляет поэтичностью. Благоуханием южной ночи веет от широко льющейся, напоенной чувством любовной истомы мелодии арии. Разучивая впервые эту партию для постановки в Москве (в 1903 г.), Собинов немало труда положил, чтобы добиться той ровной, неиссякаемо льющейся звуковой волны, которая навевает мечтательное настроение и без которой на сцене нет настоящего Надира. Вот что писал об исполнении этой арии Собиновым его современник, музыкальный критик Э. Старк:

«Очень удавшаяся Бизе плавная мелодия, полная восточной неги, с интересными модуляциями, звучала у Собинова с неизъяснимой красотой выражения. Если закрыть глаза, можно было подумать, что эти звуки не принадлежат человеческому голосу, что это поет скрипка, вышедшая из мастерской Страдивари или Гварнери и находящаяся в руках какого-то совершенно непостижимого виртуоза. Так ровны, так чисты были эти звуки, так сладостно прекрасны и так мечтательны…»

Эта мечтательность была не только в музыкальной, речевой характеристике Надира-Собинова, но и в пластической. И здесь Собинов сумел найти очень своеобразные краски для обрисовки внешности героя. Белый восточный костюм, белая шапочка, покрывающая непослушные черные кудри, мечтательные глаза, кажущиеся огромными из-за коричневого цвета лица, очаровательно-молодая улыбка и, наконец, необыкновенная мягкость всех движений, так свойственная народам Востока.