Лора Уайлдер - Домик в прерии

• Название: Домик в прерии
• Автор: Лора Уайлдер
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 0101

Четырехлетняя Лора живет в бревенчатом доме на краю огромных лесов Висконсина с папой, мамой, сестрами Мэри и Кэрри и верным псом Джеком. Жизнь американских пионеров сурова: нужно тяжелым трудом добывать пропитание на всю семью, заранее готовиться к холодной зиме и остерегаться диких зверей, которые бродят вокруг дома. Но эта честная, простая жизнь приносит и много радости. На Рождество дети наряжают настоящую живую елку самодельными игрушками и украшениями, весной девочки обустраивают собственный огородик, а осенью собирают настоящий урожай. А чего стоят вечера с великолепным сказочником, бесстрашным охотником, умелым фермером, веселым скрипачом, одним словом, лучшим папой на свете! “Маленький домик в больших лесах” — первая из семи знаменитых автобиографических книг Лоры Инлз Уайлдер. Серию про обитателей домика в Больших Лесах принято считать книжками для девочек, но если мальчики заглянут в эти книжки, они найдут для себя массу интересного: как выжить в лесу, не замерзнуть под снегом, выйти победителем из схватки с пантерой, совершить сумасшедшую гонку на санях в компании с поросенком...

---

Мэри и Лора очень любили смотреть, как мама делает сыр. Они с удовольствием лакомились творогом, который скрипел на зубах... и кусочками сыра, которые мама срезала с больших круглых желтых сыров, прежде чем завернуть их в полотно.

Пока сыр не созреет, он называется зеленым.

— Некоторые люди думают, что луна сделана из зеленого сыра. — сказала мама.

Свежие сыры и вправду были точь-в-точь как круглая луна, когда она поднимается над верхушками деревьев, но тоже желтые, а вовсе не зеленые.

— Сыр называется зеленым, потому что он еще не созрел,— объяснила мама.

— Неужели луна и взаправду сделана из сыра? — удивилась Лора.

— Внешность обманчива, — засмеялась мама и объяснила девочкам, что луна — это маленький мертвый мир, где очень холодно и ничего не растет.

В первый день, когда мама еще только начала делать сыр, Лора потихоньку от нее попробовала сыворотку. Мама обернулась, увидела Лорину кислую мину и рассмеялась, а вечером рассказала папе, что Лоре не понравилась сыворотка.

— Ничего, — сказал папа, — от маминой сыворотки ты не умрешь, а вот старик Граймз умер из-за сыворотки.

Лора стала приставать к папе, чтобы он рассказал про старика Граймза, и, хотя папа очень устал, он вынул из футляра скрипку, заиграл и запел:

Наш старый Граймз, он мертв, увы.

Но в сердце — как живой.

Всегда в застегнутом пальто —

И летом и зимой.

Готовя сыр, его жена

Все сливки снять старалась.

А Граймзу доставалось то,

Что лишним оставалось.

Вот так он жил и не скорбел.

Но западный с востока

Однажды ветер налетел —

и Граймз ушел до срока

— Дело в том, — объяснил папа, — что миссис Граймз была старая злая грымза. Она снимала с молока все сливки до последней капельки, и старик Граймз так отощал, что его унесло ветром. Бедняга просто умер с голоду.

Потом папа взглянул на маму и добавил:

— Раз ты здесь, Каролина, никто из нас с голоду не умрет.

— Конечно нет, — согласилась мама. — Разве мы можем умереть с голоду, когда ты все время о нас заботишься?

Папа был очень доволен. Все кругом было так славно — стоял тихий теплый летний вечер, двери и окна были широко открыты, посуда, которую мама мыла, а девочки вытирали, весело позвякивала Папа уложил скрипку обратно в футляр и, улыбаясь, стал что-то насвистывать. Через некоторое время он сказал:

— Завтра пойду к Генри и возьму у него большую мотыгу. Пни на пшеничном поле пустили свежие побеги, и они уже выросли мне по пояс. Надо смотреть в оба, а не то все кругом опять зарастет.

Рано утром папа отправился к дяде Генри, но вскоре прибежал обратно, быстро запряг лошадей в фургон, бросил туда топор, две большие бадьи и котел, в которых мама стирала и кипятила белье, а также все деревянные и жестяные ведра, какие только нашлись во дворе.

— Не знаю, Каролина, может, они и не понадобятся, но будет обидно, если все не влезет.

— Зачем они тебе? Зачем они тебе? — подпрыгивая от волнения, спрашивала Лора

Папа нашел колоду с пчелами,— сказала мама,— и, может быть, привезет нам меду.

К полудню папа вернулся Лора его давно уже поджидала и, как только он остановился у сарая, помчалась к нему. Но заглянуть в фургон она никак не могла.

— Каролина! — крикнул папа. — Иди сюда, возьми у меня ведро с медом, а я распрягу лошадей.

Мама, очень разочарованная, подошла к фургону и сказала:

— Ну что ж делать, Чарльз. Одно ведро все же лучше, чем ничего.

С этими словами она заглянула в фургон, ахнула и всплеснула руками, а папа засмеялся.

Все ведра были полны золотистых медовых сотов! Обе бадьи и котел тоже были заполнены доверху.

Папа с мамой ходили взад-вперед несколько раз, пока не внесли в дом все бадьи и ведра. Соты мама сложила горкой на большой поднос и аккуратно накрыла их салфетками.

После обеда все до отвала наелись отличного золотистого меда, и папа рассказал, как он нашел колоду с пчелами.

— Ружья я с собой не брал, — начал он. — Я ведь не собирался охотиться, а бояться летом нечего. Пумы и медведи в это время года такие жирные, что им лень нападать на людей.

Я пошел напрямик через лес и в густых зарослях чуть не наткнулся на огромного медведя. Он стоял совсем близко от меня — не дальше, чем вон та стена.

Заслышав шум, медведь обернулся, поглядел на меня и, наверное, заметил, что у меня нет ружья. Может, потому-то он и не обратил на меня внимания.

Он стоял на задних лапах под большим деревом, а вокруг него кружились пчелы. Ужалить его они не могли — шерсть у него очень густая, а от морды он отгонял их лапой.

Я стал наблюдать за ним и увидел, как он сунул в дупло вторую лапу, а когда он ее оттуда вытащил, с нее капал мед. Медведь слизнул мед и сунул лапу обратно в дупло.

Мне тоже захотелось меда. Я нашел дубину и поднял страшный шум — стал колотить дубиной по дереву и орать во все горло. Медведь был до того жирный и до того наелся меда, что попросту опустился на все четыре лапы и вперевалку поплелся прочь. Некоторое время я шел за ним следом, а когда он прибавил шагу и отбежал подальше от пчел, я вернулся домой за фургоном,

Лора спросила папу, как он сумел отобрать мед у пчел.

— Очень просто. — ответил папа. — Я оставил лошадей подальше в лесу, чтобы пчелы их не искусали, а сам подошел к дереву, срубил его и расщепил пополам.

— А тебя пчелы не жалили?

— Нет. Пчелы никогда меня не жалят. Внутри ствол был пустой и сверху донизу набит медовыми сотами, — продолжал папа. — Пчелы, наверное, много лет подряд собирали этот мед. В некоторых сотах мед был старый и темный, но я раздобыл столько хорошего чистого меда, что нам его надолго хватит.

Лоре было очень жалко бедных пчелок. Они так старались, а теперь останутся без меда, но папа сказал, что в дупле меда осталось достаточно, а рядом растет еще одно дерево с большим дуплом, куда пчелы смогут перебраться. Им все равно уже пора переселяться в чистый новый дом.

Пчелы возьмут с собой старый мед, сделают из него свежий и запасут его в своем новом доме. Они до последней капельки соберут все. что пролилось на землю, и к зиме у них снова будет большой запас меда.

Жатва

Папа с дядей Генри по очереди помогали друг другу убирать урожай. Когда зерно в поле созрело, дядя Генри пришел помогать папе, и с ним пришла тетя Полли со всеми ребятишками. А когда папа отправился помогать дяде Генри, мама с Лорой, Мэри и Крошкой Кэрри провели весь день у тети Полли.

Мама с тетей стряпали, а дети до обеда играли во дворе. Во дворе у тети Полли было очень весело играть, потому что там торчало множество пней и можно было перепрыгивать с одного на другой, даже не касаясь земли.

Лора была самая маленькая, но и она легко прыгала по пням, особенно в тех местах, где раньше молодые деревца росли густо. Чарли уже пошел одиннадцатый год, и он мог перепрыгивать с одного пня на другой по всему двору. Маленькие пни он ухитрялся перепрыгивать даже по два сразу, а еще он умел ходить по верхней жерди забора и ничуть не боялся.

Папа с дядей Генри косили овес. Ходить по полю под жарким солнцем, размахивая косами, очень тяжело. Когда весь овес будет скошен, надо опять пройти по всему полю, нагнуться над каждой кучкой скошенных стеблей, собрать их в охапку, скрутить из самых длинных жгуты и крепко-накрепко перевязать ими каждый сноп. 

Потом каждые семь снопов складывают в скирду. Пять снопов ставят на землю кисточками вверх, а на них кладут еще два снопа, чтобы получилась маленькая крыша для защиты от дождя.

Каждый скошенный стебель нужно дотемна убрать в скирды — ведь если овес пролежит всю ночь на сырой росистой земле, он испортится.

Папа с дядей Генри очень торопились, потому что стояла страшная духота и они с минуту на минуту ожидали дождя Овес созрел, и если не успеть его скосить и уложить в скирды, от дождя весь урожай пропадет, и лошади дяди Генри всю зиму будут голодные.

В полдень папа с дядей Генри прибежали домой и наспех пообедали. Дядя Генри сказал, что после обеда Чарли придется пойти им помогать.

Услышав это, Лора взглянула на папу. Дома папа говорил маме, что дядя Генри с тетей Полли избаловали Чарли. Когда папе было одиннадцать лет, он каждый день с утра до вечера работал в поле, погонял лошадей, а Чарли никогда ничего не делает.

И вот теперь дядя Генри велел Чарли пойти с ними в поле. Это сбережет им время. Чарли может сходить к роднику за водой, дать им напиться или принести точильный брусок, когда потребуется наточить косу.

Все дети посмотрели на Чарли. Чарли вовсе не хотелось идти в поле. Он хотел остаться играть во дворе, но, конечно, ничего не сказал.

Даже не отдохнув после обеда, папа с дядей Генри поспешили обратно в поле, и Чарли пошел с ними.