Эрих Распе - Путешествия и приключения барона Мюнхгаузена

• Название: Путешествия и приключения барона Мюнхгаузена
• Автор: Эрих Распе
• Жанр: Прочие приключения

Удивительные путешествия, походы и веселые приключения барона фон Мюнхгаузена на воде и на суше, о которых он обычно рассказывал за бутылкой вина в кругу своих друзей

---

Но никакого значенія я этому не придавалъ. Ничего удивительнаго въ томъ, что ему могло быть жарко, и еще меньше, что его голова нуждалась въ свѣжемъ воздухѣ. Но вотъ разъ, во время своихъ наблюденій, я замѣтилъ, что какъ только онъ приподнимаетъ свою шляпу, то вмѣстѣ съ ней приподнимается и серебрянная пластинка, которая служила ему вмѣсто верхней части черепа. И изъ образовавшагося отверстія виходили парами тѣ крѣпкіе напитки, которые онъ поглощалъ во время обѣда.

Загадка была разгадана.

Я разсказалъ объ этомъ открытіи двумъ своимъ друзьямъ и они попросили меня показать имъ свои наблюденія. И вотъ, въ концѣ одного обѣда, я сталъ со своей трубкой позади генерала и въ ту секунду, когда онъ поднялъ свою шляпу я поднесъ кусочекъ зажженной бумаги къ парамъ выходящимъ изъ отверстія его головы и мы увидѣли восхитительное, новое для всѣхъ насъ, чудесное зрѣлище. Я превратилъ въ огонь табачный дымъ, который поднимался надъ генераломъ, а спиртные пары которые были задержаны въ сѣдыхъ волосахъ генерала — въ голубоватый дымокъ, окружившій голову генерала ореоломъ, божественнѣй, красивѣй и восхитительнѣй котораго я никогда не видѣлъ.

Мой опытъ не могъ ускользнуть отъ вниманія генерала, но онъ на это ничуть не разсердился и даже нѣсколько разъ разрѣшилъ мнѣ повторить свой опытъ, который придавалъ его внѣшности почтенную таинственность.

…Какъ только онъ приподнимаетъ шляпу…

И какъ только за столомъ появлялся новый человѣкъ, я былъ увѣренъ, что опытъ будетъ возобновленъ. А для того, чтобы эти представленія имѣли больше интереса, чтобъ выполненіе было болѣе блестяще, многія держали пари на лишнюю бутылку арака, которая предоставлялась въ распоряженіе генерала.

Въ концѣ концовъ это сіяніе стало такимъ большимъ, что онъ сталъ угоднымъ небу, и перемѣстился къ святымъ, гдѣ я и думаю съ нимъ опять встрѣтиться когда нибудь.

II Охотничьи разсказы

Я обхожу молчаніемъ различныя потѣшныя явленія, въ которыхъ мы, смотря по обстоятельствамъ, являемся либо дѣйствующими лицами, либо зрителями, такъ какъ подобныя явленія повсюду встрѣчаются, а потому довольно шаблонны.

Я имѣю разсказать вамъ кое-что такое, что будетъ гораздо интереснѣе, далеко удивительнѣе, а именно — охотничьи разсказы.

Я нахожу излишнимъ увѣрять васъ, дорогіе читатели, что моя любимая компанія всегда состояла изъ людей, которые питали особое пристрастіе къ такимъ тонкимъ, хотя не лишеннымъ извѣстной остроты, удовольствіямъ, какъ къ охотѣ.

Здѣсь я долженъ прервать начало разсказа введеніемъ и предупредить, что мнѣ приходилось замѣчать, что всѣ мои приключенія чрезвычайно оригинальны. А отличительныя свойства обстоятельствъ, которыми сопровождались всѣ мои приключенія, это — счастье, которымъ я пользовался при всѣхъ своихъ предпріятіяхъ. Эти-то пріятныя воспоминанія обо всѣхъ этихъ встрѣчахъ и курьезахъ, придаютъ моей жизни особую непривычную привлекательность.

* * *

Въ одно утро увидѣлъ я изъ окна моей спальной комнаты, что прудъ, который находился по сосѣдству, былъ весь усѣянъ дикими утками. Я наскоро одѣлся, боясь пропустить такой благопріятный случай, досталъ изъ угла свое ружье и съ такой стремительной поспѣшностью бросился внизъ по лѣстницѣ, что по дорогѣ ударился о наличникъ дверей. Ударъ былъ такъ силенъ что изъ глазъ посыпались искры. Но мнѣ нельзя было терять ни минуты времени, — утро все пробуждалось, и утки могли улетѣть. И я, не обращая вниманія на сильную боль въ лицѣ отъ удара, все быстрѣе подвигался къ пруду. Я уже приблизился на разстояніе ружейнаго выстрѣла, но тутъ-то, къ своему великому огорченію, я, поднимая ружье, увидѣлъ, что вслѣдствіе поспѣшности, при столкновеніи, не замѣтилъ какъ, выскочилъ пистонъ.

Но времени терять нельзя было. И вотъ, къ счастью, я вспомнилъ, что за нѣсколько минутъ до того замѣтилъ, какъ при ударѣ, который я получилъ въ глазъ, посыпались искры. Я открылъ затравку, поднялъ свое ружье, прицѣлился по настоящему въ дикихъ утокъ, затѣмъ такъ сильно ударилъ кулакомъ по одному глазу, что посыпались искры. Грянулъ выстрѣлъ и въ добычу мнѣ попали: пять паръ дикихъ утокъ, четыре куропатки и одна пара лысокъ.

Какъ видитъ читатель, здѣсь много помогло мнѣ именно присутствіе духа. Не будь его я растерялся бы съ перваго момента, когда ушибся; затѣмъ — когда замѣтилъ отсутствіе пистона. И въ конечномъ итогѣ не получилъ-бы такой цѣнной и вкусной добычи.

* * *

Читатель долженъ помнить, что самое главное въ человѣческихъ дѣлахъ — это присутствіе духа. Доказательство — случай со мной. И если солдаты и моряки этому самому очень часто обязаны своимъ спасеньемъ, то и охотники не менѣе часто пользовались успѣхомъ, только благодаря присутствію духа.

Я еще вспоминаю одинъ случай, имѣвшій мѣсто со мной-же. Было это такъ. Въ одинъ изъ дней своего путешествія попалъ я на берегъ одного озера. Смотрю — а тамъ нѣсколько дюжинъ дикихъ утокъ спокойно плывутъ, купаются и ищутъ пищи. Но утки были разсѣяны на большомъ пространствѣ — почти не было парочекъ, а только въ одиночку — такъ что я не могъ разсчитывать однимъ выстрѣломъ достать больше нѣсколькихъ паръ.

А тутъ еще, къ несчастью, въ моемъ ружьѣ находился послѣдній, единственный зарядъ. Мнѣ-же нужно было принести домой порядочное количество, этихъ утокъ такъ какъ я созвалъ множество гостей къ сегодняшнему обѣду. Но тутъ-то я вспомнилъ, что въ моей охотничьей сумкѣ лежитъ еще остатокъ сала, которое я взялъ съ собой изъ дому, чтобъ перекусить послѣ охоты. Я взялъ это сало, прикрѣпилъ къ веревкѣ, которая служила, собачьимъ поводомъ, а самую веревку расплелъ такъ, что она удлинилась вдвое. Затѣмъ, спрятавшись за камышъ, который росъ у берега, я бросилъ свою приманку въ рѣчку.

И не прошло нѣсколько минутъ, какъ я, къ великому своему удовольствію замѣтилъ, что одна дикая утка, бродившая возлѣ, погналась за саломъ и, поймавъ — проглотила. Но сало было скользкое, почему оно, пропутешествовавъ, по всей длинѣ внутренности утки, опять выскочило. Другая же утка, завидя, что первая проглотила что-то, приплыла за ней-же и въ тотъ моментъ, когда сало выскочило съ другого конца, она его мигомъ проглотила. Такъ продолжалось безъ конца, пока всѣ утки не оказались нанизанными на веревку, къ которой было привязано сало, точно жемчугъ.

Съ полнымъ удовлетвореніемъ вытащилъ я ихъ изъ пруда, обвязался остаткомъ веревки пять или шесть разъ вокругъ тѣла и шеи, и весело направился домой.

Но путь до моего дома былъ слишкомъ далекъ и утомителенъ, а тяжесть множества наловленныхъ мною утокъ была настолько внушительна, что я готовъ былъ, уже на половинѣ пути раскаяться о столь удачной охотѣ. Но то, что случилось вскорѣ, доказало мнѣ, что никогда нельзя предвидѣть того, что съ нами можетъ приключиться. И то обстоятельство, которое меня только что обезпокоило, послужило въ мою-же пользу.

А случилось вотъ что:

Утки, какъ оказалось, были еще всѣ живы, но, какъ видно, находились въ обморочномъ состояніи. И лишь только онѣ отдѣлались отъ своего перваго испуга, какъ взмахнули своими крыльями, такъ, что не успѣлъ я оглянуться, какъ они подняли меня на воздухъ вмѣстѣ съ собой.

…вытащилъ я ихъ изъ пруда.

Каждый другой, кромѣ меня, былъ-бы весьма основательно испуганъ этимъ. Я же не обратилъ на этотъ случай никакого вниманія, такъ какъ хорошо могъ оріентироваться и использовать этотъ моментъ въ свою же пользу. Спокойно развернулъ я полы своего сюртука сдѣлавъ ихъ на подобіе парусовъ и направилъ такимъ образомъ полетъ дикихъ утокъ прямо къ своему дому. Когда же я находился уже надъ крышей своего дома и захотѣлъ спуститься на землю, то началъ постепенно скручивать головы у токъ — одну за другой, — что, между прочимъ, представляло не мало затрудненій. Но вслѣдствіе умѣнія моего свободно опрокидываться и плавать по воздуху и вслѣдствіе навыка, который я пріобрѣлъ тутъ-же, такъ какъ приходилось этотъ маневръ повторить столько разъ, сколько было утокъ, — а ихъ было немало, — то мнѣ это удалось съ большимъ успѣхомъ.

Когда я свернулъ голову послѣдней уткѣ, то находился какъ разъ надъ дымовой трубой моего дома, и такъ какъ утки, лишившись головъ, не могли летать, то и я медленно началъ спускаться, и черезъ дымовую трубу попалъ прямо въ свой каминъ. Здѣсь я, къ большому испугу моего повара, вышелъ изъ камина на землю, такъ какъ онъ только собирался развести огонь. И опоздай я еще на пять минутъ, попалъ въ горящій огонь. Испугъ повара вскорѣ превратился въ радость, едва только онъ увидѣлъ кромѣ своего хозяина, еще богатый подарокъ для его сковороды — дикія утки.

Подобный же странный случай повторился со мной съ цѣпью куропатокъ.