Аркадий Жемчугов - «Крот» в окружении Андропова

• Название: «Крот» в окружении Андропова
• Автор: Аркадий Жемчугов
• Издательство: «Епифанов»
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-901587-13-3

«Крот» в окружении Андропова» — это переработанный и дополненный вариант книги «Шпион в окружении Андропова», вызвавшей широкий интерес среди читателей.

В книге рассказывается о советских разведчиках: о талантливых вербовщиках, первоклассных «агентуристах» — специалистах по работе с агентурой, о тех, кто самоотверженно трудился в «наружке» — службе наружного наблюдения, о легендарных «нелегалах», «двойных агентах», офицерах безопасности и прочих «бойцах невидимого фронта». Одни из них хорошо известны широкой общественности, имена и дела других упоминаются впервые. У каждого из персонажей книги своя, отличная от других судьба. По-разному, зачастую непросто, складывалась у них и карьера по службе, и будни, опять же зачастую небезоблачной, личной и семейной жизни.

Затрагивается в книге и тема предательства, без которого не обходится ни одна разведка мира.

---

Получив из Центра «добро», Агаянц провел строжайшую «ревизию» доставшегося в наследство агентурного аппарата. Многие агенты за ненадобностью были исключены из агентурной сети. Однако решение по каждому их них принималось после тщательного взвешивания всех «за» и «против». Например, в агентурном аппарате резидентуры значилась «Вера», завербованная когда-то в Стокгольме супруга высокопоставленного сотрудника иранского посольства. Тогда в Швеции она оказывала советской разведке ощутимую помощь. Когда же вернулась с мужем в Тегеран, то подтвердила свою готовность к продолжению сотрудничества. Однако резидентуре ее разведывательные возможности представлялись крайне незначительными. К моменту приезда Ивана Ивановича созрело решение отказаться от услуг «Веры». На этом, в частности, во время «ревизии» настаивал оперработник, на связи у которого она была. Не один вечер просидел с ним Агаянц, прежде чем убедил использовать в интересах советской разведки близость «Веры» к семье шаха, в особенности к старшей принцессе, а также служебное положение мужа, занимавшего довольно высокий пост в иранском МИДе и находившегося под каблуком у жены. Убеждал, как оказалось, не зря. От «Веры» вскоре стала поступать важная информация относительно внешнеполитических планов шаха, а также оперативные сведения, способствовавшие приобретению агентов влияния в руководстве ведущих политических партий, государственного аппарата и даже в ближайшем окружении шаха.

Особое внимание Агаянц уделял созданию надежных агентурных позиций в высшем армейском эшелоне Ирана. «Мы не можем и не должны ограничиваться лишь источниками информации. Важно выйти на такие объекты разработки, которые бы помимо нужных нам сведений обладали еще значительным влиянием в армии и офицерском корпусе и были смелыми и решительными в практических действиях», — инструктировал он личный состав резидентуры. И вскоре «свои люди» появились рядом с военным министром, в руководстве армейской разведки и других спецслужб, среди советников шаха. Отныне в Москву регулярно поступала достоверная информация не только о планах и намерениях правительства Ирана, но и о планируемых резидентурой мероприятиях по обеспечению безопасности и сохранности стратегических поставок (олова, каучука и др.), следовавших в Советский Союз из района Персидского залива через порты Дампертшах, Бушир и Кур. Надежный агентурный контроль был установлен над всеми ключевыми пунктами на границах Ирана с Советским Союзом, Турцией и Афганистаном.

Под плотный контроль была взята и английская резидентура, которая, как выяснилось, занималась далеко не дружественной деятельностью в отношении Советского Союза. Возглавлял ее тогда Оливер Болдуин, сын бывшего премьер-министра Великобритании. Англичане проявляли завидную активность в наведении мостов с антисоветскими националистическими организациями, действовавшими в глубоком подполье на территории Советской Армении. С этой целью ими через турецко-советскую границу был переправлен в Армению опытный разведчик Филипп Торнтон. Ему предписывалось вступить в контакт с руководством Дашнакцутюна и договориться о сотрудничестве. Англичане не подозревали, что этот визит Торнтона позволил тегеранской резидентуре выявить главарей Дашнакцутюна, установить места их проживания, составить четкое представление о структуре этой организации, принципах взаимодействия ее отделений, о каналах связи. Остальное, как говорится, было делом техники для внутренних подразделений органов госбезопасности СССР.

«ПРЫЖОК» НЕ СОСТОЯЛСЯ

Особую головную боль доставляли Агаянцу, конечно же, разведывательные службы Германии, достаточно прочно обосновавшиеся в Иране, во многом благодаря тому, что престарелый шах Реза открыто симпатизировал Гитлеру.

В районе Тавриза, в частности, активно действовала группа Шуль-це-Хольтуса. Этот резидент абвера, военной разведки, вначале вполне официально выступал в качестве генерального консула Германии в Тавризе. Но затем перешел на нелегальное положение, превратившись в муллу с красной от хны бородой. Летом 1943 года, незадолго до встречи «большой тройки», он получил приказ из Берлина обосноваться у кашкайских племен в районе Исфагани. Вскоре туда были сброшены парашютисты из команды Отто Скорцени, оснащенные радиопередатчиком, взрывчаткой и целым арсеналом всевозможного оружия.

Почти одновременно с Шульце-Хольтусом на нелегальное положение перешел резидент гестапо Майер, группа которого действовала в непосредственной близости от иранской столицы. Сам Майер преобразился из германского коммерсанта в иранского батрака, работавшего могильщиком на армянском кладбище. Накануне тегеранской конференции к нему также были сброшены шесть парашютистов-эсэсовцев Скорцени.

Шульце-Хольтус и Майер поддерживали постоянную связь с Берлином и между собой, а повседневную работу координировали с главным резидентом абвера в Тегеране Миллером.

Таковы были основные звенья механизма, призванного обеспечить успешное выполнение операции «Дальний прыжок». Отто Скорцени, разумеется, не подозревал, что каждый его шаг надежно контролируется Иваном Агаянцем и что с наступлением дня «X» группы Шульце-Хольтуса и Майера будут молниеносно выведены из игры. И никакого «прыжка» не будет.

С Миллером же приключилась такая история. Располагая данными о том, что этим асом абвера долго и настойчиво занимается британская Сикрет интеллидженс сервис, Агаянц предложил англичанам объединить усилия. С обоюдного согласия было решено самого Миллера до поры до времени не трогать, дабы выявить всю его агентуру, все связи в иранском истеблишменте. Однако это джентльменское соглашение было нарушено англичанами, которые, даже не поставив в известность своих советских коллег, захватили Миллера буквально за день до начала работы тегеранской конференции.

И. И. Агаянц (слева) с резидентом КГБ в Бирме А. Я. Скотниковым. 1965 год

Информация о «Дальнем прыжке» была доведена В. М. Молотовым до Аверелла Гарримана, тогдашнего посла США в Москве, входившего в состав американской делегации в Тегеране. Одновременно было передано предложение Сталина о том, чтобы Рузвельт, по соображениям безопасности, поселился в советском посольстве. Американский президент принял это предложение к явному неудовольствию Уинстона Черчилля. Ведь Рузвельту предлагали поселиться в посольстве Великобритании, территория которого примыкала к советскому посольству. Но предложение англичан осталось без ответа.

В течение одной ночи для Рузвельта и его обслуживающего персонала были оборудованы несколько комнат в основном здании посольства СССР, куда он сразу же переехал. «Во время тегеранской конференции, — вспоминает Елена Ильинична, — в наших комнатах и квартире посла разместились Сталин, Молотов, Ворошилов и Микоян. Для Рузвельта подготовили специальное помещение. Наша же семья переселилась в апартаменты, где когда-то был шахский гарем. До дома, где проходили заседания, было метров пятьсот. Я работала на конференции стенографисткой…

В один из дней все мы были подняты на ноги. Во время переговоров в конференц-зале Рузвельт что-то написал на листке бумаги и через своего помощника передал Черчиллю. Тот прочел, написал ответ и возвратил записку Рузвельту. Сталин не показал недовольства, но сразу же после переговоров вызвал Ивана Ивановича к себе и велел хоть из-под земли достать злополучный листок, чтобы раскрыть «тайную переписку». Бумажку достали и немедленно доложили. «Сэр! У Вас расстегнулась ширинка», — было написано рукой Рузвельта. Черчилль ответил: «Старый орел не выпадет из гнезда». Сталин был очень доволен, что англо-американский сговор ограничился столь невинным предметом. К слову сказать, Рузвельт ни разу не ездил к Черчиллю в резиденцию. Пребывал все время на территории советского посольства».

С 28 ноября по 2 декабря тегеранская резидентура работала в круглосуточном режиме. Был задействован весь агентурный аппарат. Вся заслуживающая внимания информация незамедлительно докладывалась Иваном Ивановичем самому «дяде Джо». Свои же профессиональные проблемы советские разведчики решали сами. «Даже мне приходилось участвовать в драматических мероприятиях но ликвидации вражеских агентов, — признавалась Елена Ильинична, которая была не просто супругой резидента, но и оперативным работником, завершившим свою двадцатилетнюю службу во внешней разведке в звании капитана. — Одно из таких мероприятий проводилось вместе с нашими военными. Помнится, один из наиболее зловредных для нас иностранных агентов, действовавших в Тегеране, вдруг начал усердно ухаживать за мной. Наша военная разведка получила задание вывести его из игры. Был совместно разработан план моего «свидания» с ним, во время которого предусматривалось накинуть на ухажера специально сшитый мешок и связать его.