Павел Комарницкий - Мария, княгиня Ростовская

• Название: Мария, княгиня Ростовская
• Автор: Павел Комарницкий
• Издательство: Ленинградское издательство
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9942-0756-7

Давно и прочно забыты те времена нашествия Батыя на Святую Русь. Какими были они, те люди, скрытые от нас толщей тёмных веков, можно ли увидеть их, понять, прочувствовать? Можно, если вы почитаете увлекательнейший исторический роман Павла Комарницкого!

Мария Ростовская была одной из дочерей черниговского князя Михаила Всеволодовича. В 14 лет вышла она замуж за молодого князя ростовского Василько. Мария любила Ростов и молодого мужа своего без памяти. Родила она ему сыновей. Но пришла беда — орды хана Батыя хлынули на Русь, захватили в плен любимого мужа. «И была зла сеча, и сила одолела силу»…

---

— Привет тебе, великий хан Ахмат, от государя и великого князя Московского и всея Руси Ивана Васильевича! — произнёс приветствие посол.

Дастархан перед великим ханом ломился от яств, но сегодня Ахмат не собирался усаживать за него наглых московитов. Наглецов надо ставить на место.

— Что велел передать мне князь Иван? — умышленно опустив приветствие и сильно умалив титул московского государя, произнёс Ахмат-хан.

— Великий государь велел передать тебе, Ахмат-хан, дабы шёл ты восвояси и забыл навеки дорогу в землю русскую, на Москву.

Ахмад-хан впился взглядом в глаза невероятного наглеца, этого московского выскочки.

— И это всё? Кому доверяет князь Иван вести важные переговоры?

— Моё имя Иван Товарков, хан. Если это важно.

Великий хан мысленно досчитал до десяти, чтобы успокоиться.

— Почему Иван не прислал кого-нибудь позначимее? Хотя бы воеводу…

— Воеводы сейчас делом заняты, Ахмат-хан. Для того, чтобы передать слова сии, государь наш Иван Васильевич счёл меня достаточным.

Проклятый урус не опускал глаз, смотрел не мигая, и почудилось на миг Ахмату, что не глаза человеческие смотрят на него, а медные жерла урусских пушек.

— Князь Иван должен мне дань за семь лет! — почти прошипел хан. — Изъявить покорность должен он и покаяться!

— Не будет ничего того больше, хан, — твёрдо ответил Товарков. — Ни дани, ни покорности. Прошло навсегда то время.

Ахмат-хан побелел от ярости, и уже двинул было рукой, давая знак охране — взять наглецов… В яму, нет, изрубить на куски!

И в этот момент где-то у реки гулко ухнула пушка. Должно быть, конный разъезд ордынцев неосторожно попал в поле обстрела. Из хана будто разом выпустили воздух.

— Вы свободны. Что сказать Ивану, я подумаю.

Спина ныла, и Овсей поплотнее закутал её шарфом — застудишь, потом не работник…

В кромешном мраке ноябрьской ночи земляной вал, полукольцом охватывающий орудийную площадку, виднелся смутно, колья же рогаток же и вовсе были не видны. Да, вчера они славно потрудились, этакую прорву земли перекопать! Да ещё и подмёрзнуть успела землица сверху… Ну ничего, Бог даст, не пропадут труды зря…

Из шалаша, срубленного позади орудийной площадки, раздавался храп — товарищи Овсея спали вповалку, прямо в шубах и сапогах, иначе замёрзнешь… Тут и там мелькали огни, перекликались часовые.

Позиция, на которую поставили сильную летучую батарею, была на стыке костромского и ярославского полков. Вообще-то батарея Петра Собакина была летучей, и двенадцать лёгких орудий обычно обходились без укреплённой позиции, появляясь в нужном месте в нужное время. Однако с воеводами не спорят, как сказано, так и стоять надобно. Оно и лучше, конечно, в земляном укрытии. А если что, так всегда сняться можно, кони-то рядом…

Небо между тем понемногу начало сереть. Рассвет занимался медленно и неохотно, будто в склянку с чернилами кто-то по капле доливал молоко. Ещё немного стоять, подумал Овсей, притопывая ногами, чтобы согреться. Вообще-то пора бы уже определиться хану Ахмату, либо туда, либо сюда, а то, как в той притче, пар-то выходит… Или до весны тут стоять придётся?

В предрассветных сумерках перекликались голоса, тёмным пятном проскакал всадник, передвигаясь мелкой, осторожной рысью — не поломать бы сдуру ноги коню… Что-то случилось, подумал Овсей, похлопывая себя по плечам. Однако, морозец неслабый под утро… Да что у них там?

Серый ноябрьский рассвет всё-таки разогнал кромешный мрак, уже были видны и рогатки, и поле перед позициями. Видно было также, как меняют караул у соседей. Всё, моя смена кончилась, подумал Овсей…

Галопом подскакал Собакин, осадил коня.

— Всё дрыхнете, сурки?! Вставайте, ребята! Скоро дома будете дрыхнуть! Подъём, говорю!!!

Из шалашей выбирались заспанные артиллеристы, вся батарея.

— Чего шумишь, Петро Иваныч?

— «Чего-чего» — передразнил командир. — Нету татар, ребята! Ушли они, ясно? Вдарились в бега, вместе с ханом своим Ахметом!

Овсей почувствовал, как на лицо его наползает блаженная, дурацкая улыбка. Ушли… Значит, всё?

— Слышь, Овсюха! — хлопнул его по плечу Прохор, улыбаясь во все зубы. — Живём, парень! Перетерпели мы Ахмата!

Овсей хотел ответить, и не мог — что-то будто застряло в горле.

Перетерпели…Всё будет ещё на Руси, и морозы, и вьюги. Однако мрак кромешный, похоже, кончился.

КОНЕЦ

04. 04. 2008 Челябинск.