Павел Комарницкий - Мария, княгиня Ростовская

• Название: Мария, княгиня Ростовская
• Автор: Павел Комарницкий
• Издательство: Ленинградское издательство
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9942-0756-7

Давно и прочно забыты те времена нашествия Батыя на Святую Русь. Какими были они, те люди, скрытые от нас толщей тёмных веков, можно ли увидеть их, понять, прочувствовать? Можно, если вы почитаете увлекательнейший исторический роман Павла Комарницкого!

Мария Ростовская была одной из дочерей черниговского князя Михаила Всеволодовича. В 14 лет вышла она замуж за молодого князя ростовского Василько. Мария любила Ростов и молодого мужа своего без памяти. Родила она ему сыновей. Но пришла беда — орды хана Батыя хлынули на Русь, захватили в плен любимого мужа. «И была зла сеча, и сила одолела силу»…

---

Булган нашарил фляжку с вином, вынул пробку и жадно глотнул раз, другой. Да, эти урусы не простые. Оборотни, их и стрелы не берут, как говорят, и даже сабли. Деревянные они, вот что.

Из чащи леса донёсся пронзительный свист, слегка ослабленный расстоянием, и тотчас из густого ельника повалили всадники, точно возникавшие из ничего, из этих вот древесных стволов. Волосы на голове Булгана зашевелились. Оборотни, точно оборотни…

— А-и-и-и! — завизжал Булган, размахивая руками, и повинуясь его командам, монголы привычно заворачивали коней, устремляясь за начальником единой конной лавой. Оторваться, во что бы то ни стало оторваться от закованных в сталь урусов…

— Туда! — махнул рукой в сторону одиноко стоявшего на краю ложбины строения Булган, но тут же увидел, что навстречу тоже спешат конные урусы. И со стороны противоположной опушки леса, и отовсюду. Всё, вот теперь, похоже, всё…

— Уррагх! На прорыв!

— Может быть, пора, мой Сыбудай? Лис уже вошёл в западню.

Могучие сосны недвижно стояли, осыпанные снегом кроны даже не колыхались. Где-то дробно застучал дятел.

— Нет, мой Бату. Пусть он заглотит наживку. Когда мы услышим звуки боя, тогда и начнём стягивать горловину мешка.

— Тогда он успеет начисто разгромить полутысячу Булгана.

— Не мелочись, Бату. Тем более это не лучшие воины в твоём войске. И потом, Джебе и Бурундай будут ждать начала боя.

Бату-хан покосился на стоявших в засаде воинов. Могучие охранники-нукеры невозмутимо сидели на конях, словно облитые заиндевевшей сталью. Неподалёку топтались урусские кони-тяжеловозы, запряжённые по шесть. Поставленные на полозья камнемёты казались тут странными и неуместными.

Издалека донёсся многоголосый вой, еле слышный в лесной чаще.

— Вот теперь пора, мой Бату.

Молодой монгол махнул рукой, и живая тёмная масса разом пришла в движение, потекла неудержимо и страшно. Сигналов никто не подавал — по предварительному уговору Бурундай и Джебе также должны были начать выдвижение на рубеж атаки, услышав звуки боя.

— … Рассказывай.

Коловрат смотрел на стоявшего на коленях пленного без выражения. Молодой ещё совсем… Впрочем, это не имеет никакого значения. Старше ему не бывать.

Слепой Варлам заговорил ровным мёртвым голосом, от которого по спине невольно протекал холодок. Он всегда говорил теперь таким голосом, с тех самых пор, как нашли его в разорённой Рязани.

— Что спрашивать?

— Спроси его, Варлаша, где и какие силы тут поблизости стоят.

Выслушав вопрос, монгол молчал. Стоявший сзади ратник огрел его кольчужной рукавицей по уху.

— Не оглуши, — сказал Коловрат.

— Евпатий! Смотри!

Из недалёкого леса стремительно и бесшумно вытекала сплошная масса монгольской конницы, как муравьи из муравейника. Рязанец кинул взгляд в другую сторону — оттуда тоже рысью выезжали всадники, много, очень много всадников… Вот оно как, значит. Мешок поверх мешка.

Пленный монгол, ощеряясь, заговорил быстро и злорадно.

— Он говорит, ты сам сейчас всё увидишь.

— Спасибо, Варлаша, — Коловрат кивнул ратнику, удерживавшему пленного, и тот одним взмахом отсёк монголу голову, покатившуюся в снег. Тело рухнуло, нелепо скребя ногами, и замерло.

— Что там, Евпатий? — тем же тусклым голосом спросил слепой переводчик.

— Похоже, обложили нас, Варлаша.

— Совсем?

— Похоже, так.

Варлам помолчал секунду.

— Сделай доброе дело, воевода. Рубани-ко. Нож у меня есть, да ведь грех это, самому-то себя…

— А ну как поживёшь ещё?

— Неужто откажешь в малой просьбе моей? На поруганье опять не хочу.

Евпатий тяжко вздохнул. Вынул меч.

— Прощай, ежели что не так было, Варлаша.

— И тебя Бог храни, Евпатий.

Голова слепого покатилась в снег и остановилась, едва не касаясь носом отрубленной ранее головы монгола — лицом к лицу.

Коловрат не стал вытирать окровавленный меч.

— А ну, все к лесной дороге, через распадок!

Конная лава вытягивалась вдоль распадка, туда, куда хотел прорваться покойный Булган. Евпатий уже хорошо уловил общую тактику пришельцев — избегать тесного боя, стараясь поразить противника издали стрелами. Сейчас они расступятся… Прорвать заслон и уйти в леса — на узкой лесной дороге степнякам не развернуться, не использовать своё численное превосходство…

Но навстречу русским воинам с гиканьем и улюлюканьем выливалась та же необозримая конная масса. Станьша, державшийся по левую руку, ощутил холодок. Тут поганых целая тьма, нет, тут две тьмы! Сквозь такой заслон не пробиться… Или всё же расступятся?

Передние всадники вскинули короткие луки, разом выпустив рой стрел, но русские даже не замедлили бег своих коней. Две конницы сшиблись с гулом и треском, стальной клин витязей-черниговцев, шедших в голове отряда, врубился в ряды степняков, смяв передних. Но на сей раз монголы почему-то не спешили расступаться, сотнями ложась под мечами витязей кованой рати, прокладывающих дорогу остальным. Никто из русских не знал про приказ Бату-хана — никого из «лесных оборотней» не выпускать. Ни одного.

— Вперёд, братие!

— … Да что же это такое?!

Бату-хан, сжав кулаки, наблюдал, как урусская рать прогибает конную массу, неумолимо приближаясь к выходу из распадка. Подоспевшие тумены Джебе и Бурундая только усиливали общую толчею. Сыбудай поморщился. Вот этого он и опасался. В таких случаях его вождь и учитель, великий Чингис-хан обычно давал противнику возможность уйти, преследуя по дороге и уничтожая стрелами. Но сейчас этот способ был неприменим. Если уйдёт хотя бы сотня урусов во главе с бешеным, всё начнётся сначала.

— Боюсь, мой Бату, сейчас тебе придётся пустить в бой свой личный тумен.

— Ты полагаешь, этих недостаточно? — ощерился Бату-хан.

— Не в том дело. В голове урусского отряда, похоже, самые умелые бойцы. Против особо умелых воинов надо выставлять столь же умелых. Не следует позволять урусам рубить твоих всадников, как дрова. Они тебе ещё пригодятся под стенами Владимира и других урусских городов.

Молодой монгол засопел, но спорить не стал.

— Погоди-ка, мой Бату, — вдруг сказал Сыбудай. — Есть мысль получше. Елю Цай, ты где?

— Я тут, о мудрейший Сыбудай!

— Давай, разворачивай свои колдовские машины. Достанешь с опушки?

Китайский мастер, прищурясь, оценил расстояние.

— Достану.

— А-и-и-и!!!

Евпатий отбил очередной удар и коротко, без замаха сунул клинком в пах открывшемуся монголу. Враг с визгом повалился с коня и исчез в водовороте битвы.

— А-а-и-и!!!

Вражеская конница вдруг разом отхлынула, расступаясь во все стороны. Впрочем, недалеко, на расстояние полёта стрелы — кругом уже колыхалось настоящее половодье врагов, за время боя сюда стянулись не меньше четырёх туменов, плотно закупорив мешок и отрезав все мыслимые пути отхода.

От орды отделился всадник, бесстрашно подскакал шагов на сорок. Заговорил по-русски, хоть и с акцентом, но правильно. Маленький и чернявый, он не походил на монгола. Магометанин, должно быть, а впрочем, кто знает — Коловрат уже убедился, что в орде полно осколков и отбросов разных племён и народов…

— Величайший Бату-хан оценил вашу храбрость, урусские воины, и предлагает вам честный уговор. Поединок! Если ваш человек победит, вы уходите с оружием. Если наш — бросаете оружие к ногам Повелителя.

Коловрат оглядел своих воинов. Арьергард, состоящий из новобранцев, пострадал довольно сильно, но кованая рать пока потеряла не больше полусотни витязей. И всё же следовало оставить иллюзии — прорваться сквозь такую орду немыслимо.

— Ну, братие, каков наш ответ поганым будет?

Сотник Феодор подъехал вплотную.

— Нечисто тут, Евпатий. Не верю я им.

— Ну что, храбрые урусские воины? Или не такие уж храбрые, а?

— Передай Батыю — мы согласны! — возвысил голос Коловрат. — Давай своего поединщика!

Толмач повернулся и ускакал, канул в плотную массу всадников, окружившую вставших в оборонительный круг русских.

— Это что же получается, воевода — случись неудача, нам всем в полон идти?

— Не будет такого, — твёрдо ответил Коловрат.

Между тем из рядов монгольского войска выехал громадный детина в кольчужной броне и круглом шлеме. Оценивающе оглядел русских, сплюнул.

— Вот это бык! Кого пошлёшь поединщиком, Евпатий?

Коловрат остро глянул на сотника.

— Сам пойду.

— Ладно ли самому-то?

— Я сказал!

Евпатий толкнул пятками коня и вылетел на открытое пространство.

— Могучий и бесстрашный Хостоврул хочет знать твоё имя, урусский багатур! Ему нужно знать, кого помянуть сегодня в заупокойной тризне.

— Меня зовут Евпатий по прозвищу Коловрат. Ежели хочет помолиться, пусть делает это сейчас. Потом будет нечем.