Иван Сотников - Днепр могучий

• Название: Днепр могучий
• Автор: Иван Сотников
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1963

Роман «Днепр могучий» посвящен героической битве за Днепр, подвигу советских войск, завершивших очищение родной земли от полчищ оккупантов.

---

— Наехали?

— Наехали, гады… Вот тут-то и зашлось у нас сердце. Никто себя не помнил. Бабы как взвизгнули, и кто успел что схватить — все разом на карателей. Словно кто сигнал какой дал. Было их человек двенадцать, и всех враз изничтожили. Вскочили на танк. Все глаза ему позатыкали: не видит ничего. Мечется по селу, а поделать ничего не может. Пулеметные стволы посбивали. А тут керосину приволокли, облили и подожгли… Сердце кипело!

— А что ж потом было?

— Потом все в лес ушли…

3

Еще до рассвета шандеровцы заняли исходные позиции. Заявился Щербинин и вместе с Жаровым отправился в роту Румянцева. Совсем недавно до немецких окопов было четыреста метров, теперь — едва двести: передний край здесь в движении. Все ночи солдаты лопатами пробивают путь вперед. Сеть окопов и ходов сообщения разрастается на глазах.

Щербинин пристально всматривался в тьму ночи. Затем он приказал открыть пулеметный огонь. Противник ответил тем же.

— Серию красных ракет! — скомандовал Щербинин.

И сразу заговорила наша артиллерия, ударили минометы. Всюду разрывы мин и снарядов, трассы искрящихся пуль. Они со свистом проносились совсем близко.

Щербинин стоял почти неподвижно, чуть подавшись вперед. Связанный прямым проводом с артиллеристами и минометчиками, он время от времени подавал им команды:

— Пятый, по цели семь перелеты, дай минимальную поправку… Вот-вот, в самый раз, бей, бей…

— Седьмой, цель три, дай-ка залпом хорошую порцию… Ага… прибавь… так-так… Кажется, успокоил… Бей теперь по четвертой…

— Пятый, видишь дальше ориентира шесть вспышки… Наверно, орудие с прямой дует. А ну, подави!..

— Седьмой, смотри ориентир девять, чуть правее. Минометная батарея.

— Вижу.

— А чего терпишь?.. Подави!..

— Румянцев, почему правофланговые пулеметы затихли?

— Стволы накалились, товарищ майор.

— Значит, режима стрельбы не выдерживают. Организуйте и в течение часа не ослабляйте огня.

Андрей любовался своим командиром, его выдержкой, отвагой, какой-то очень человечной простотой. Все в нем было естественно, каждое его слово, каждый поступок были проникнуты глубокой целесообразностью.

— Пятый, седьмой, все стволы — на главную цель! — командовал Щербинин.

На позиции немцев обрушился шквальный огонь, бушевавший минут тридцать. Затем артиллеристы перенесли огонь в глубину немецкой обороны. Донеслись крики «ура».

Бойцы ворвались в первую траншею. Завязался упорный многочасовой бой. Враг подбрасывал резервы, бросался в контратаки, бешено бил изо всех видов орудий, пытаясь опрокинуть атакующих. Он не пускал их вперед, но и не мог сбить и отбросить на прежние позиции.

4

В блиндаже тесно и полутемно. Это просторная землянка с низкими нарами вдоль стен. Здесь собрались коммунисты и комсомольцы, чтобы подвести итоги ночного боя.

Командир полка присел в сторонке и огляделся.

Кто-то зажег еще одну гильзу, и стало светлее.

На стене портрет Ленина, карта страны с линией фронта, отмеченной миниатюрными флажками. На большом столе газеты и журналы, шашки, шахматы. На двойной полке стопочки книг. Рядом с картой — «Боевой листок».

Такие блиндажи — ленинские комнаты, как их называют на переднем крае, — центр политической работы, хотя она и проводится в окопе и в траншее, у пулемета и орудия, во время боя и в короткое затишье между боями, в обороне и в наступлении — всюду, где оказывается коммунист или комсомолец, любой окопный агитатор.

Пока Березин беседовал, Щербинина заинтересовал «Боевой листок», вывешенный на стене рядом с картой фронта. В нем рассказывалось о подвиге Сагита Фаизова. Молодой башкир на виду у всей роты подполз к вражескому дзоту, забросал его гранатами. Отважный воин возвратился невредимым. Истинный батыр!

В другой заметке рассказывалось, как немцы отгородились минными полями и колючей проволокой, рвами и надолбами. На проволоке у них множество звонков. Тронешь — и в ответ убийственный огонь. Хитер враг, а его перехитрили. Недаром говорится: находчивость — сила, от нее врагу могила. Сагит Фаизов и Семен Зубец темной ночью пробрались к вражеским позициям, осторожно привязали бечеву за проволоку. А с рассветом артиллеристы и минометчики произвели огневой налет. Как обычно, немцы попрятались в укрытия, многие ушли во вторую траншею. Едва орудия стихли, зазвенели колокольчики. Немцы открыли бешеный огонь. Артиллеристы снова повторили налет. После нескольких залпов опять тревожно зазвенели колокольчики на проволоке. Полагая, что началась атака и русские режут проволоку, немцы выбрались из укрытий и обрушили огонь перед своим передним краем. И опять артналет. И так раз за разом и день за днем. Потери у немцев громадные, нервы издерганы.

Майору захотелось поближе узнать отважного воина, и он пересел на низкие нары рядом с Фаизовым.

— На нас никто не в обиде, — заговорил Сагит Фаизов, видимо отвечая на вопрос Березина.

— Как никто? А немцы? — пошутил Щербинин.

— Немцы — да, те в обиде…

Молодому башкиру всего двадцать. Выражение его круглого лица с черными глазами полно решимости и той самостоятельности, которая отличает бывалого человека.

Оказавшись в тылу врага, Фаизов примкнул к партизанам. В полк его привел с собой Пашин после возвращения из Шандеровки.

— Задача такая — убивать, и все! — отрезал Фаизов.

— Убивать, чтоб не убивали! — поправил Березин.

— У нас своя честь, — согласился Глеб Соколов.

— Честь сильнее смерти, — добавил Сагит. — Так говорится в башкирской пословице.

— Умная пословица! — похвалил Березин.

Когда Щербинин возвратился к себе в Шуляки, на круче, за рекой, еще гремел бой. Немцы стянули резервы, собрали танки, не жалели снарядов и мин. Они яростно бросались в контратаки, пытаясь сбить шандеровцев.

Позвонил Виногоров и спросил, как дела.

— Тяжело, — ответил Щербинин. — Бешено контратакуют.

— А вы что ж думали, легко отдадут такую позицию? Немцы знают: если не устоят — им далеко придется пятиться. Как вы помогаете шандеровцам?

Щербинин доложил.

— Плохо помогаете. Лучше бы помогали, был бы и успех.

Упреки Щербинин выслушал молча: оправдания излишни. В словах комдива, бесспорно, есть большая доля правды: если нет успеха, всегда виноват командир и его штаб — они не сделали всего необходимого, всего должного.

Час спустя Виногоров заявился сам. Он расстроен и недоволен.

— Как у шандеровцев?

— Отбивают атаки.

— А что же у вас, тихо?

Щербинин смутился. Как объяснить ему, что минуты затишья неизбежны во всяком бою, а в бою на частном направлении тем более. И, как нарочно, сейчас вот такое затишье.

— Вызывайте артиллеристов!

Щербинин позвонил и протянул трубку.

— Почему молчит артиллерия? — спросил Виногоров командира дивизиона.

— К стволам притронуться невозможно, — ответил тот, — расстреляли больше боекомплекта из каждого орудия.

— Готовьте двадцатиминутный налет по целям, Начало по моему сигналу. Предварительно доложить. — И уже Щербинину: — Прикажите подготовить огонь минометов.

С Виногоровым прибыла рота автоматчиков, которую он отправил к шандеровцам на исходные позиции.

Распоряжение следовало за распоряжением. Их смысл ясен: сосредоточить весь огонь на узком участке, повторить атаку. Заставить противника поверить, что здесь начинается большой прорыв или, во всяком случае, идет к нему большая подготовка. Однако полк Щербинина Виногоров в атаку не бросал. Полк вел лишь огневой бой.

С позиций только что возвратился Юров.

— Что у них там? — спросил его комдив.

— Тяжело, товарищ полковник, кровью обливаются.

— Они приказ выполняют, — строго произнес Виногоров.

Юров смутился.

— Что бы ни чувствовал командир, — продолжал Виногоров, — в бою он должен осторожно обращаться со словом, ибо в слове командира, как и в любом его поступке, большая сила. Так вот!.. — И он пристально посмотрел на еще более смутившегося Юрова. — Словом можно и разжалобить, и ослабить, и — что важнее всего — укрепить волю, усилить человеческую душу, помочь солдату и офицеру в трудную минуту, поддержать его веру в победу…

Щербинин и Виногоров вышли по снежному коридору на НП, откуда как на ладони все поле боя. В стереотрубу действия наблюдаются как на расстоянии в сто метров. Артиллеристы и минометчики обрушили сильный огонь. Вот взрывом разметало вражеский дзот. Много убитых. Всюду воронки и воронки. Вот перевернутая пушка, чуть дальше — другая.

Наконец атака. Цепи с трудом продвинулись метров на сто и залегли. Показались три «пантеры» и два«фердинанда». Затем видно, как задымила «пантера» и заметалась по полю. Опять попадание и взрыв. К небу взметнулся столб огня и дыма. Вторая «пантера» вырвалась к позициям и начала «утюжить» их. Но кто-то выскочил из окопа и пополз ей навстречу. И вдруг замер на месте.