Иван Сотников - Днепр могучий

• Название: Днепр могучий
• Автор: Иван Сотников
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1963

Роман «Днепр могучий» посвящен героической битве за Днепр, подвигу советских войск, завершивших очищение родной земли от полчищ оккупантов.

---

Андрей только скользнул взглядом по полю боя и сразу заметил, как дула орудий уже разворачиваются в сторону танков. Трудно, очень трудно будет сдержать эту махину! Что ж, теперь можно ввести в дело и «катюши». Их офицер-наблюдатель в окопе Жарова. Пока батальон изготавливается к бою с этими танками, по рации уже указана цель «катюшам».

Немецкие танки, изредка стреляющие с ходу, еще не успевают выйти на рубеж атаки, как их настигают залповые разрывы реактивных снарядов. В воздухе устрашающий свист, а на земле гром разрывов, следующий один за другим сразу на большой площади, и мгновенно под танками вспыхивает сама земля. Она горит и дымится.

Нет, ни машинам, ни людям не спастись от такого огня!

Еще усилие — и полки дивизии пробились к самому берегу.

2

Свой командный пункт Андрей разместил высоко над берегом Днестра. Какой великолепный обзор! Будто заново открылась вся многострадальная земля Бессарабии. Ее обширные степи — извечное поле битв с иноземными захватчиками. Здесь триста лет зверствовали турки, и много войн вели с ними русские, отстаивая южные границы своего государства. Здесь сражались полки Суворова и Кутузова, принесшие освобождение от турецкого ига.

В гражданскую войну отец Андрея тоже воевал за эту землю. Но молодая Советская власть не смогла тогда отстоять Бессарабию, и свыше двадцати лет ее терзали румынские захватчики. Затем Советское государство восстановило попранную справедливость. Но во время оккупации Бессарабии опять пришлось пережить тяжелые дни боярской неволи. И вот снова эта земля перед советскими войсками.

Молдавия, как писал когда-то ее летописец Григорий Уреке, — «страна на пути всех бед». А сейчас бесконечным потоком идут войска, идут, чтобы она стала на пути всех радостей жизни, на пути большого счастья. С такой целью сюда не приходила еще ни одна армия.

Настало время, и бой за Днестр, теперь уже за его правый, бессарабский берег, закипел с новой силой. Андрею недолго осталось сидеть на крутом возвышении. Огневой барьер артиллерии, как щитом, прикрыл грудь пехоте, и противник лишился возможности вести прицельный огонь. Первой на штурм реки бросилась рота Румянцева. Плыли на лодках, на маленьких плотиках, наспех сколоченных из чего попало, просто на бревнах.

Выбравшись на берег, бойцы снова устремились а атаку. Они пробились метров на сто вперед и залегли, обеспечивая путь другим. Когда на волнах реки закачались разведчики и бойцы Назаренко, Днестр снова забурлил от взрывов, взметая в воздух высокие столбы воды.

Оставив наверху Юрова, Андрей заспешил к берегу, где его поджидал Глеб Соколов с несколькими разведчиками. Они переправлялись на маленькой лодчонке. Сверху казалось, Андрей видит все, а неглубокий окоп, в котором он находился, представлялся надежнейшим укрытием. Такова уж солдатская вера в матушку-землю. А здесь, на воде, казалось, эта хрупкая лодчонка — самая заманчивая мишень для любого снайпера, автоматчика, пулеметчика, артиллериста. Невольное ощущение, будто у тебя стынет сердце; руки, сами собой вцепившиеся в борта, до боли стискивают скользкие доски; сузившиеся глаза чего-то ищут и ищут на том берегу, к которому сквозь огонь пробиваются роты.

Едва Андрей обосновался в небольшом окопе, как противник начал контратаку. Озлобленный неудачами, он бешено рвется к реке, чтобы опрокинуть наступающих, не пустить их в Бессарабию. Бойцы стойко отбивают яростный натиск немцев. И все же рота Румянцева уже оттеснена почти к самой воде. Река клокочет от взрывов, и переправа застопорилась.

Несмотря на огонь, Щербинин слал через реку взвод за взводом, переправлял пушки, уже спустил к воде танки.

Слева от Жарова наступали штрафники, и с той стороны особенно много раненых. К полудню выполз оттуда Капустин. У неглубокого окопа он и повстречался с Андреем. Сдержанно поздоровался. Не спеша закурил. Да, он ранен в ногу. Ничего, перевязали. Ранен, — значит, прощен. Надеется, опять примет батальон.

Андрей с непонятным сочувствием вглядывался в лицо офицера. Проступок его тяжел. Но зла к Капустину не было. Капустин представлялся человеком в беде, который сам слишком долго не понимал этого. Понимает ли он теперь? Глаза у него твердые, спокойные. Голос тоже. Что ему дал суровый урок? Без следа для человеческой души такое не проходит. Кровь и смерть — жестокие воспитатели, и в войне без них, к сожалению, не обойтись.

— Что ж, принимай гостя, — безобидно усмехаясь, сказал Капустин, заползая в окоп. — Коли не сердишься и хочешь еще знаться с товарищем в беде, не обойди и чаркой. Во рту пересохло.

Андрей не отказал. Выпив и осмотревшись, Капустин сказал:

— Какой простор для смерти!

В словах его не было ни страха, ни отчаяния, а звучала лишь попытка выразить свое впечатление и как-то оценить напряжение борьбы, в которой действительно гибли многие.

— Какой простор для победы! — сказал Андрей в противовес.

Раненый не стал спорить и сразу согласился, чего раньше с ним никогда не случалось. Андрей распрощался и направился в роты, а Капустин собрался к берегу. От помощи он отказался.

Не отошел Андрей и десяти шагов, как чуть не над ухом грохнул выстрел. Вздрогнув от неожиданности, комбат обернулся. Что такое? Капустин стоял с винтовкой наперевес. «Неужели он? И в кого, в меня?» Андрей резко повернул назад и, теребя застежку кобуры, подошел к нему почти вплотную.

— Ты стрелял?

— Я… — глядел он хмуро и отчужденно. — Расквитаться хотел…

— Гад ты.

— …да вовремя одумался.

— Скажи, промахнулся.

— Нет, не промахнулся бы.

— Эх ты!.. — в глазах Андрея было столько презрения, смешанного с гневом, что Капустин невольно потупил взгляд.

— Гадом не буду, ступай, Андрей, — тихо сказал он и, щелкнув затвором, выбросил последний патрон. — На, ступай, — поднял он его с земли и протянул Жарову. — Веришь не веришь, просто помрачение. Зла к тебе больше не будет.

— Смотри, Капустин, опасная дорожка. — И, не взяв патрона, ушел в цепь, ни разу не обернувшись.

Уронив голову, Капустин потерянно стоял на том же месте, не в силах двинуться дальше. Душа его была потрясена. Если б не одумался? Кем бы стал он, по какому пути пошел? Он вздрогнул, и ему стало холодно. Бил озноб. Нет, такое никогда не повторится! Никогда!

Пока Щербинин готовит силы для новых ударов, тяжесть борьбы на правом берегу ничуть не ослабевает. Просто нельзя поднять головы, а людей надо поднять. Во что бы то ни стало! Выбравшись за кусты, Андрей ползком направился к цепи.

В неглубоком окопчике залегли Глеб Соколов и Семен Зубец.

— Что, смельчаки, не пускает? — прилег рядом Жаров.

— Ни, — усмехнулся Зубец.

— А поднимемся — не выдержит! — уверенно бросил Глеб. — Будет сигнал, товарищ капитан, — отлеживаться не станем.

Андрей залюбовался солдатами. Вот молодость! Она что родник: чиста, свежа и неистощима. Только родник берет из недр, сколько земля даст, а молодость — сколько захочет.

У Голева Андрей задержался всего минуту.

— Сюда и ползти не нужно, товарищ капитан, у нас все комсомольцы и коммунисты. Как один, поднимемся по сигналу.

Чуть дальше Жаров наткнулся на Сахнова.

— Ну, что, горячо?

— Смерть одна.

— Не о том думаешь, друг милый.

— Огонь-то видите, товарищ капитан…

— И огонь приглушим. А будет сигнал — сразу вперед!

Застрочил пулемет, и Сахнов уткнулся в землю.

— Видите что! — пробормотал он, когда стихла очередь.

— Вижу, душа у тебя дрогнула. А командиру не дозволено падать духом. Слышишь, не дозволено. Видишь, ослаб — крепись. Другим не показывай. Не роняй чести. Думаешь, другим легче? Всем одинаково.

— Да мы что, мы поднимемся… Не впервой ведь… — оправдывался Сахнов, явно смущенный предупреждением командира.

Вернувшись к себе в окоп, Андрей застал Березина. Он переправился сюда вместе с знаменосцами полка. Да, наступать при развернутом Знамени. Это воодушевит атакующих и облегчит успех.

Времени на разговоры уже не оставалось. Вот он и долгожданный сигнал! Пламенная сила могучих домен Урала и Кузнецка заговорила грозным голосом артиллерии. Тут же послышался водопадный шум реактивных снарядов, и вверху замелькал рой комет с огненно-дымными хвостами: батареи знаменитых «катюш» били залпами.

Новый сигнал — и атака! Трое смельчаков гордо взметнули над собой Знамя полка и первыми бросились вперед. Поднялись цепи, и могучее «ура» покатилось по бессарабской земле. Сразу же преобразился и левый берег. В воду бросились сотни солдат и офицеров. На плотах и лодках, на хитроумных приспособлениях из бочек, взятых невесть откуда, на дверных щитах, столь неустойчивых в неспокойных водах Днестра, и просто на бревнах — все устремились вперед!