Ася Лавруша - Шведский стол (сборник)

• Название: Шведский стол (сборник)
• Автор: Ася Лавруша
• Жанр: Русское современное

У Аси Лавруши редкий дар: все истории ею рассказываемые, заканчиваются ко всеобщему удовлетворению счастливо. Бывает ли такое в жизни? Какое там! Так учили когда-то соцреализму – если ночное небо, то в нем непременно луна. Если черная корова, то на боку обязательно яблоко… Если романы и повести нынешних ницшеанцев, катастрофистов и сексуальных экстремистов – то посередине, конечно, рассказы со «Шведского стола»… Петербургской писательнице не столько веришь, сколько хочешь поверить.

Виктор Топоров, 2003

---

– У меня заказан маленький самолет, до отлета еще есть время, так что вы можете спокойно загорать. А я пойду поговорю с директором гостиницы, – сказал Николай и быстро удалился.

«По-моему, прозвучало это как-то слишклм сухо», – подумала Ксана Андреевна и впала в оцепенение.

Во-первых, ей казалось, что она сошла с ума, и вся эта история ей попросту пригрезилась. Во-вторых – если это не галлюцинация – то как она вообще могла согласиться на такую авантюру? Куда она поедет? На какой такой остров? А если она захочет оттуда сбежать, что тогда? Вот он сейчас выпишет ее из гостиницы, и что дальше? Самолет в Петербург через пять дней – куда она денется?..

Но потом перед ней вдруг разверзлась настоящая пропасть – а если он сейчас исчезнет? Вот так просто возьмет и больше никогда не вернется! Не вернется… Из пропасти его невозвращения ей было не выкарабкаться. Ни одна новая мысль не образовывалась и не предлагала себя в качестве веревочной лестницы. Напряжение вытянуло Ксану Андреевну в трепетную струну. С мстительной медлительностью тянулись минуты, и солнце начало немилосердно печь. Через полчаса жаркого вакуума ожидания Ксана Андреевна почувствовала, что собирается расплакаться. Потом вдруг заметила, что в горячем воздухе летают маленькие мыльные пузыри.

«Я перегрелась. Нужно срочно идти в номер, там кондиционер и прохладно», – решила Ксана Андреевна и, подхватив сумку, направилась к отелю, стараясь контролировать «достоинство» походки.

Вернувшись к себе, сразу же встала под душ и простояла под прохладными струями минут двадцать, не расслышав ни телефонного звонка, ни стука в дверь.

Оставив Ксану на пляже, Николай снова испытал странную растерянность. За все его неполные шестьдесят с ним не случалось ничего похожего. Этот порыв с приглашением!.. Он никогда прежде не звал малознакомых людей к себе домой. Конечно, русская вызывала у него симпатию, но здравомыслящий человек не должен с разбегу звать в дом всех, кто ему понравился… Все связанные с ее поездкой расходы ему, разумеется, придется взять на себя. Беднее он от этого не станет, не в деньгах дело – просто что-то во всем этом было не так. Николай вдруг подумал, что отец, даже разбогатев и совершив то, что было не по силам и не по уму ни одному из островитян, все равно остался для них в каком-то смысле ущербным – пришлым, чужим, «русским князем», родством с которым гордился только полусумасшедший дед. Когда отец выселял людей с острова, предлагая им огромные суммы «отсталого», те криво усмехались, не испытывая к благодетелю ни благодарности, ни уважения. Оставшиеся на острове люди – примерно четвертая часть изначального населения – неплохо зарабатывали на плантациях и заводе фирмы «Розмарин Кроче». Но, даже несмотря на это, особенного почтения к первому хозяину никто не проявлял. Впрочем, Николо это уже не касалось – он уже был «своим». Но сейчас ему вдруг ясно представилось немое, но намекающее на наслед ную русскую дурь осуждение, с которым к его поступку отнесутся и мальчики, и Эльса, дальняя родственница покойной жены, испокон веков жившая у них в доме и отвечавшая за хозяйство…

Раздраженно думая об этом, Николай одновременно вполне приветливо общался с хозяином гостиницы, устраивая так, чтобы Ксана могла освободить номер и получить назад часть его стоимости за вычетом всех штрафных. Позвонил в авиакомпанию, предупредил, что с ними летит еще один пассажир. Зачем-то счел своим долгом объяснить хозяину гостиницы, что пригласил синьору Соловьеву к себе, потому что выяснил, что у нее есть родственники по фамилии Коротич: «Вы же знаете, мой отец был русским, наша семья просто подкроила его фамилию на итальянский манер». Хозяин гостиницы кивнул головой и понимающе улыбнулся. Николаю его улыбка не понравилась. Ему снова представилась малоразговорчивая Эльса и ее тяжелый антрацитовый взгляд. Она была так преданна покойной Джулии, а к Николаю всегда относилась настороженно. Вот возьмет и в знак протеста уйдет из дома, а что, она может…

«И зачем я в это ввязался? – сформулировал наконец Николай собственное раскаяние и в следующую же секунду перевел стрелки: – А она? Как она могла согласиться? А еще сказала, что замужем! Какое легкомыслие! Вот если бы покойная Джулия уехала куда-нибудь отдыхать, и там ее пригласили на остров…»

Странно, но проекция на бывшую жену не вызвала у него в душе ни ревности, ни негодования. Вместо этого явилась совершенно неожиданная мысль, звучавшая примерно так: «А на каком основании, синьор Кроче-Коротич, вы, собственно, решили, что эта женщина действительно согласилась ехать с вами в вашу благоуханную глушь? Вели вы себя, как достойный внук вашего сумасшедшего итальянского деда – хоть и пели при этом русскую народную песню! Да никуда она не собирается! Она просто пошутила!..» – Николай мгновенно расстроился, начисто позабыв о том, что злился на Ксану за ее готовность следовать за ним. Постояв минуту в нерешительности, подумал, что нужно поговорить с ней еще раз. Спустился к морю – ее шезлонг был пуст. Поднялся на четырнадцатый этаж и постучал в дверь ее номера – никто не открыл. Вернулся к портье, спросил о Ксане – ее не видели. Позвонил к ней в номер – ответа не последовало. Снова пошел наверх, громко стучал – и снова тишина.

Вернулся в холл, сел на диван и загрустил: «Она специально куда-нибудь уехала, чтобы не попадаться мне на глаза. Потому что я что-то сделал не так… Хотя «что-то»!.. Да я все сделал не так! Просто я так давно не ухаживал за женщинами, что забыл, как это делается. Я ее больше никогда не увижу…» – В синем небе за окном проплывала кружевная тучка, приглашая в мечтательное путешествие рассеянный взгляд пожилого человека, только что осознавшего, что он влюблен…

Примерно через час, когда их «игольные» пути наконец пересеклись, они оба выглядели немного виноватыми.

– Вы летите со мной? – осторожно спросил Николай.

– Ну, если вы не передумали… И если вас это действительно никак не обременит… – тихо ответила Ксана Андреевна, глядя куда-то в застекленную морскую даль.

* * *

Самолет был маленьким, а пилот – огромным, жгуче-черным и похожим на таксиста, который – подумать только! – всего лишь вчера вёз Ксану Андреевну из аэропорта в гостиницу. Сначала это ее успокоило, но как только они поднялись в воздух, ей вдруг стало страшно – она вспомнила фантастический фильм, в котором демон расставлял ловушки добропорядочным людям. Люди как-то выкручивались, отделывались от него, но дьявол неизбежно проявлялся снова – в измененном, но вполне узнаваемом обличье. Разговаривать во время полета было невозможно – маленький, но пламенный мотор работу свою выполнял с большим энтузиазмом. Николо ободряюще улыбался, Ксана Андреевна сосредоточенно смотрела на широкую спину пилота.

Полет занял около часа. Когда самолет начал снижаться, Ксана Андреевна выглянула в иллюминатор и испугалась – ей показалось, что они собираются сесть прямо в море. Николай поймал ее встревоженный взгляд и широко улыбнулся. Из густо-сапфировых волн проступили очертания бледно-фиолетовой суши.

– Это и есть цветущий розмарин! – сообщил итальянец. – Сверху кажется, что море просто изменило цвет.

Они приземлились на кудрявую зеленую поляну, которая показалась Ксане очень неустойчивой – голову кружило то ли от полета, то ли от разлитого в воздухе запаха. Аромат был хвойный, но не знакомый елочно-новогодний, а более терпкий, с горчинкой – осенний.

– Правда, приятно пахнет? – произнес Николо. – Сегодня вас может немножко покружить, но уже завтра вы привыкнете и, кстати, будете себя хорошо чувствовать. У эфирного масла розмарина масса полезных свойств, а в античности розмарин считался символом памяти. Студенты до сих пор прячут иногда его веточку в волосах перед экзаменом…

Они подошли к маленькой желтой машине, ожидавшей, видимо, возращения хозяина. Пока Николай укладывал вещи в багажник, повисла пауза.

– У ваших сыновей высшее образование? – испугавшись молчания, спросила Ксана и тут же смутилась. Собственный вопрос почему-то показался ей немного бестактным, но Николай, улыбнувшись, ответил:

– Нет, они закончили школу, а в университет поступать не захотели. Раньше у нас здесь была своя школа, детей было больше, и мы всегда приглашали учителей. Теперь остались только начальные классы. Потом родители отправляют детей в большие города к родственникам или в специальные пансионы… А мои парни вообще никогда не отлучались с острова дольше, чем на несколько дней. Они очень увлечены семейным делом.

– Моя Полина тоже очень любит свою работу, но они с мужем много путешествуют, и в Европе были, и даже в Америке… – с достоинством ответила Ксана Андреевна и снова почувствовала себя светской дамой из романа.

Они ехали по грунтовой дороге, с обеих сторон машину догоняли поля. По форме – нормальные российские сельскохозяйственные угодья, по цвету – фиолетово-лиловые импрессионистские полотна. Ксане Андреевне казалось, что время и пространство ее дурачат, а в голове у нее наперегонки бегали два слова – притворно-сердитое слово «сюр» и насмерть усвоенный в советской школе «реализм».