Ибрагим Друян - Клятву сдержали

• Название: Клятву сдержали
• Автор: Ибрагим Друян
• Издательство: Беларусь
• Жанр: О войне
• Год: 1975

В книге автор подробно рассказывает о трудной, но почетной работе советских медиков, всецело отдававших себя борьбе за спасение жизней раненых и больных в годы Великой Отечественной войны — на фронте и в тылу врага.

---

Подвел почти к самому домику, остановился:

— Ну, бывайте. Заходите сами. Там уже есть люди.

Нырнул в кусты и исчез, словно растворился. Это еще больше насторожило нас.

Долго простояли мы за деревьями неподалеку от домика, не решаясь войти. Но ничего подозрительного не обнаружили, и Симон наконец решился:

— Пошли!

Мы ступили на порог. Симон распахнул дверь и сразу резко отпрянул. Через его плечо я успел заметить в комнате… немецкого солдата.

Засада! Предательство?! Мы кубарем скатились с порога, бросились снова в лес под защиту деревьев.

— Куда?! Назад! Чего испугались? — послышались за спиной веселые, удивленные голоса. — Да стойте вы, черти!

Мы осторожно выглянули из-за стволов деревьев. Возле хаты стояло несколько человек. Среди них я различил знакомую фигуру Игната Кузовкова. Значит, все же наши! От сердца отлегло. Но немец! Неужели он нам почудился?

Мы возвратились.

— Ну, с благополучным вас… — Игнат обнял каждого, повел в дом.

За столом сидели люди, и первым, кто бросился в глаза, был человек в немецкой форме. Молодой, круглолицый, он приветливо улыбался нам. Мы с опаской приблизились к нему, а он живо вскочил, каждому крепко пожал руку. Потом, обращаясь к Игнату и показывая на нас глазами, что-то сказал. Игнат засмеялся, перевел:

— Говорит, сейчас возьмет вас под конвой, опять в лагерь отведет.

Кругом заулыбались, и мы окончательно успокоились — немец наш!

Осмотрелись. В глубине комнаты был еще человек. Он полулежал на койке, смотрел на нас лукавыми глазами.

Алексей Манько! Неужели… Мы бросились к нему.

— Как ты здесь оказался?

— Так же, как и им. Благодаря Михайлову, — весело ответил он.

Таким образом, в доме лесника собралось несколько военнопленных, которым с помощью Михайлова удалось вырваться на свободу. Они познакомили нас с немецким ефрейтором Станиславом Швалленбергом.

Товарищи угостили нас горячей картошкой в мундирах, каждому налили по кружке кислого молока, дали по куску добротного, без опилок и гречишной шелухи хлеба. Пока мы ели, они рассказали, что о нашем появлении были предупреждены, что вот-вот должны подойти хозяин дома, Антон Одуха и Александр Софиев.

— Софиев? — удивились мы. — Он что, тоже бежал?

— Бежал. — ответил Игнат. — Пробил и его час.

— Кто такой Одуха? — поинтересовался я.

— Один очень хороший человек, — ответил Игнат. — Самый близкий товарищ Михайлова.

Оказывается, Одуха — учитель, работает в школе в соседней деревне Стриганы. Днем учит детей, а по ночам ходит на диверсии. У него есть небольшая группа таких же, как и он, смельчаков, которая уже немало насолила немцам. Одуха, сообщил Игнат, пользуется безграничным доверием у Михайлова, тот поручает ему самые сложные и ответственные операции. Немало уже немцев и полицаев погибло от руки Одухи и его верных товарищей.

Рассказ Игната подогрел мое любопытство, хотелось поскорее встретиться с этим необыкновенным человеком, познакомиться. Но в тот день встреча не состоялась.

Пока мы беседовали, за окном понемногу смеркалось. Кто-то зажег коптилку, разговор продолжался при ее мерцающем свете. У дома выставили охрану, часто прислушивались, не идут ли Софиев и Одуха. Ждали их до поздней ночи, но так и не дождались.

— Что ж, хлопцы, — предложил Игнат, — давайте спать.

В эту ночь мы впервые за столько месяцев спали под настоящим одеялом, а в изголовьях у нас были подушки. Измученные событиями дня, уснули быстро и крепко.

Рано утром дежуривший у дома Тенгиз Шавгулидзе громко постучал в дверь, сообщил:

— Идут!

Мы сразу все проснулись. Игнат вскочил первым, выбежал встречать Софиева и Одуху. Вскоре он ввел их в дом.

— Ну, с добрым утром, хлопцы… Все живы, здоровы?

Мы обступили Софиева, стали горячо благодарить за освобождение.

— Ладно, ладно, — отмахнулся он. — Спасибо скажете потом, когда всех оккупантов перебьем. А сейчас некогда. Вот, знакомьтесь…

Он представил нас невысокому мужчине с несколько резкими чертами лица, с широким разлетом бровей.

— Антон Захарович Одуха. Он вам все объяснит.

— А чего объяснять, — отозвался Одуха несколько глуховатым голосом. Надо собираться и снова в лес. Поговорим по дороге.

Мы наскоро позавтракали простоквашей с хлебом и двинулись в путь. Впереди шел Одуха, за ним Софиев, сзади, гуськом, мы. Одуха шел быстро, споро, легко ориентируясь в лесу. Видно было, что здесь ему знакомы каждое дерево, каждая полянка. И походка была у него как у настоящего следопыта бесшумная и легкая.

Шли часа два. Наконец Одуха остановился, присел на пенек, жестом подозвал всех поближе.

— Вот что, товарищи! Вы знаете, кто мы и за что боремся. Надеюсь, что вы вырвались на свободу не для того, чтобы отлеживаться на печке. Согласны помогать нам?

Вопрос был излишним. Заполучить любое оружие, чтобы иметь возможность своими руками убивать врагов, — об этом мечтал каждый из нас.

— Так вот, — продолжал Одуха, — подпольный центр решил из вашей группы создать ядро нового партизанского отряда. Уверен, что вскоре он пополнится военнопленными, местными жителями. Действовать будете в строгом соответствии с нашими указаниями. Командиром предлагаю назначить…

Обвел всех нас внимательным взглядом, задержался на Софиеве.

— Вот его. Рекомендации не надо, сами хорошо знаете.

Своим помощником Софиев назначил Казбека, кадрового командира Красной Армии, осетина по национальности. К сожалению, фамилия его так и осталась неизвестной.

Оружие! Есть ли оружие? Это был первый вопрос, с которым мы обратились к Одухе.

— Немного есть, — отметил он. — В городе. Его надо сюда переправить. Ну а в дальнейшем все будет зависеть от нас…

Он отобрал несколько человек, увел с собой. К вечеру то принесли пилу, топоры, лопаты. Утром мы приступили к устройству землянок.

Начиналась партизанская жизнь.

Через два дня Антон Захарович Одуха снова пришел к нам и отобрал группу товарищей на первое боевое задание. Он объяснил, что пока носит оно довольно мирный характер. Нужно было ночью пробраться в Славуту, забрать с чердака больницы партию оружия, припрятанную там Михайловым специально для нас.

Вышли с наступлением потемок. Миновали лес, подобрались к мосту, что на реке Горынь, и вдруг из темноты раздался окрик:

— Стий! Хто идэ?

— Полицаи! — шепнул нам Одуха. — Ложись!

Мы упали на землю, замерли. Одуха сделал несколько шагов вперед, ответил:

— Та корова, щоб ее бис побрав… Шукаемо разом з сыном…

В темноте помолчали, потом из нее вынырнула фигура полицая. Он крикнул:

— Одын хай до мэнэ йдэ, а други хай почакае.

Полицай демонстративно сбросил с плеча винтовку, направил ее прямо на Одуху. Тот смело подошел к полицаю, резким движением отклонил дуло винтовки в сторону и одновременно направил на полицая пистолет.

— Тихо! Молчать! — спокойно приказал он.

Полицай оказался невероятным трусом. Он выпустил из рук винтовку и с криками: «Мамо! Ратуйте…» — бросился на мост. Мы слышали, как громко застучали по деревянному настилу сапоги, потом вдруг затрещали перила и раздался всплеск. Полицай с перепугу набежал на ограждение моста, проломил его и свалился в речку.

— Сюды! Ратуйте! Партизаны… — благим матом кричал он. — Ой, топлюсь…

На том берегу загремели выстрелы.

— Отходить! Без паники… — приказал Одуха.

Он сунул в руки Казбеку трофейную винтовку, круто свернул в сторону от моста к ближайшему лесу.

К своим мы добрались под утро. Первая попытка вынести из города оружие не удалась.

Через два дня мы решили повторить операцию. На этот раз выбрали маршрут несколько западнее моста. Речку переходили вброд. Группа была в том же составе: Алексей Иванов, Алексей Манько, Максим Сидненко (так, оказывается, звали Сеньку-цыгана), Симон Кадакидзе и я. Ночь стояла теплая и лунная. В воздухе с громким жужжанием носились майские жуки. На этот раз без приключений перебрались через речку, лесом дошли до самой водокачки на окраине города. Здесь группа разделилась. Одуха, Манько и Иванов направились к больнице.

Там их поджидал Михайлов. Провел к главному корпусу, забрались на чердак. Быстро вынесли семь винтовок, ящик патронов, несколько гранат. В лесу мы разобрали оружие и боеприпасы. К утру уже были «дома».

Теперь мы почувствовали себя настоящей боевой единицей. Хотелось быстрее в бой, но пока Одуха никаких конкретных заданий не давал.

— Ждите. Наступит и ваш черед, — успокаивал он.

Отряд тем временем понемногу увеличивался за счет местных жителей, которых присылали Михайлов и Одуха.

Постепенно обживались в своих партизанских буданах. Кстати, о лесе. Мне, человеку, который вырос на просторах крымских степей, этот лес под Славутой казался настоящей тайгой. А между тем состоял он из редких порослей ольхи и сосны. На пригорках негусто росла сосна. Что такое настоящий лес, узнал я несколько позже, когда попал на Полесье… Но и в этот лес до поры до времени немцы и полицаи боялись заходить. Поэтому чувствовали мы себя здесь довольно свободно.