Оса Ларссон - Кровавая жертва Молоху

• Название: Кровавая жертва Молоху
• Автор: Оса Ларссон
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-78992-4

В небольшом шведском поселке, где все друг друга знают, жестоко убита пожилая женщина. На первый взгляд дело кажется тривиальным: налицо бытовое преступление на почве ревности. Но расследование показало, что семью погибшей словно преследует злой рок: один за другим ее родственники гибнут в несчастных случаях. Прокурор Ребекка Мартинссон не верит в проклятия. Ее кредо – «случайных совпадений не бывает». Одержимая внутренними демонами, сражающаяся с затяжной депрессией, бывалая следовательница тянет за еле видные ниточки, вытягивая на свет историю любви и безразличия, страха и предательства, которая началась больше века назад…

---

– Анна-Мария еще там?

Он кивнул. Ему так хотелось заключить ее в свои объятия. Прижаться губами к ее щеке, уткнуться носом в ее волосы. Словно электрический разряд пробежал между ним и ею. Неужели она не чувствует этого?

– Вам удалось что-нибудь узнать?

Он отрицательно покачал головой. С некоторым усилием заговорил своим обычным голосом:

– Я заберу его к себе домой. Я не знал, когда ты вернешься, так что я взял и Веру со Щеном. Мальчику нравится Вера. С ней он чувствует себя уверенно. Я не собираюсь отдавать его чужим теткам из социалки. Анна-Мария привезет сюда профессионала, который поговорит с ним. А пока он побудет со мной и собаками.

– Очень хорошо, – улыбнулась Ребекка. – Очень хорошо.

Анна-Мария Мелла с удовольствием согласилась поесть каши с черникой и выпить кофе у Ребекки.

– У меня вся морозилка забита ягодами, – сказала Ребекка. – Я буду рада, что они пошли в дело.

Она с улыбкой наблюдала за Анной-Марией, которая ела как настоящая многодетная мать – энергично убирала с тарелки кашу и пила кофе большими глотками, словно это был сок. Ребекка рассказала о своем разговоре с матерью Маркуса, а Анна-Мария – о своей попытке допросить его.

– Казалось, он совершенно равнодушен к происходящему, – проговорила Мелла, уминая бутерброд. – И совершенно не врубается, что его бабушка умерла. Короче, ничего не вышло. Можешь потом посмотреть запись. Но что-то он наверняка видел и слышал. Ведь это очевидно, не правда ли? Иначе с какой стати он выпрыгнул в окно комнаты и убежал в домик? Он чего-то испугался.

– Я поговорила с Сиввингом, – сказала Ребекка. – Он говорит, что у Суль-Бритт нет родственников в Кируне – за исключением кузины, которая временно живет здесь, в Курравааре, поскольку ее мама лежит в больнице. С ней мы в любом случае должны поговорить. Может быть, Маркус может пока пожить у нее? Спросить, по крайней мере, стоит. Сиввинг не знал, общаются ли они.

– Ты можешь переговорить с ней?

– Хорошо.

Анна-Мария посмотрела с улыбкой на свою пустую тарелку и жестом выразила одобрение.

– Спасибо за угощение. С самого детства не ела кашу с черникой.

Анна-Мария оглядела кухню Ребекки. Ей здесь нравилось. Тряпичные коврики на вощеном деревянном полу. Подушки, украшавшие голубой деревянный диван, сшиты бабушкой Ребекки из ткани, которую она соткала сама. Они набиты пером водоплавающей птицы, которую подстрелил дедушка Ребекки.

Рядом с печкой висели букетики сушеных лютиков и кошачьей лапки вместе с букетом из перышек глухаря, которыми хозяйка дома сметала крошки с отутюженной вышитой скатерти. И даже тонкие белые занавески были накрахмалены так, как делали во времена бабушки Ребекки.

«Совсем не успеваешь всем этим заниматься, когда у тебя дети», – подумала Анна-Мария.

Все ее фамильные скатерти, доставшиеся ей по наследству, лежали неглаженые где-то в шкафу и лишь иногда напоминали о себе уколом совести – непонятно почему. У нее на кухне на столе лежала клеенка, почерневшая от типографской краски, сыпавшейся из газет.

Мелла посмотрела на свой мобильник.

– Поговори с ней. Встретимся у Похъянена в два часа. Я хочу послушать, что он скажет, перед совещанием в три часа.

Ларс Похъянен был судмедэксперт. Ребекка кивнула. Она знала: Анна-Мария попросила ее прийти, чтобы она не чувствовала себя в стороне, а не потому, что той нужна была помощь.

«Странно все же устроен человек», – подумала Ребекка, вспоминая прошлый случай, когда она возглавляла следствие, а Анна-Мария – оперативную работу.

В тот раз взаимодействие не клеилось, и Ребекка чувствовала себя лишней. А теперь, когда Анна-Мария приглашала ее, она испытывала легкое раздражение.

«Ты всегда недовольна, – сказала она себе. – Она спрашивает, хочу ли я участвовать в игре. И не стоит ломать голову над ее мотивами: действительно ли я ей нужна или она это делает по доброте душевной».

– Приду обязательно, – проговорила Ребекка. – И – на здоровье. Меня бабушка постоянно кормила в детстве такой кашей.

– Кстати, – продолжала она, пока Анна-Мария зашнуровывала в прихожей свои ботинки. – Сиввинг рассказал, что бабушку Суль-Бритт Ууситало тоже убили.

– Не может быть!

– Именно так. Она была учительницей в Кируне.

Директор шахты Яльмар Лундбум заходит в поезд на станции Елливаре 15 апреля 1914 года. Он устал и пребывает в дурном расположении духа, чувствует себя старым и изношенным. Как будто на плечах у него туесок, полный людей и забот. Там разгоряченные рабочие, всегда машущие кулаками в воздухе, всегда готовые к борьбе. Их жесткие ладони, ударяющие о стол – «когда же, черт подери, настанет конец этому произволу?».

Все эти профсоюзные деятели, горячие головы, которых уволили с лесопилок в Вестерботтене за революционные настроения, – все они перебираются в Кируну. А здесь нужен каждый, кто в состоянии вынести тьму и холод. Но потом ему без конца приходится возиться с ними – этими агитаторами, социалистами и коммунистами.

В туеске с заботами теснятся натужно старательные служащие и самоуверенные инженеры, которые шумят и возмущаются, требуя своего. И еще политики из Стокгольма и семейство Валленбергов, нетерпеливо ожидающие прибылей. Железо нужно добыть. Отнять его у гор. Инвестиции в железную дорогу и муниципальный поселок Кируна должны окупаться.

А в самом низу туеска лежат жертвы шахты – калеки и погибшие. Вдовы умерших и маленькие дети, лишившиеся кормильца, с ужасом глядящие в глаза нищете.

Туесок с тяжелыми серыми камнями. Пустая порода из шахты.

Как ему удовлетворить всех? Уже один жилищный вопрос: откуда ему взять жилье, чтобы его хватило на всех? Яльмар Лундбум хочет построить настоящий город. Кируна не повторит судьбу Мальмбергет. Не бывать этому. Шахтерский город Мальмбергет в десяти милях к югу от Кируны – настоящий клондайк. Убожество, пьянство и блуд. Такого он не допустит. В его городе будут школы, бани и народное образование, как у Генри Форда в его Фордландии в Южной Америке или в Пульман-сити в США. Хотя ему до них еще далеко.

Если все делать по-настоящему и к тому же красиво, то на это нужно время. Хотя людям нужна крыша над головой. Скученность – огромная проблема. В домах каждый дюйм пола используется по ночам под спальные места. Незаконные постройки растут как грибы – за ночь может вырасти целый дом. Потом его нужно сносить, а вокруг стоят женщины, окруженные малыми детьми, и плачут навзрыд.

Снабжение продуктами – острейшая проблема. И водоснабжение тоже.

Он не успевает. Просто не успевает всем помочь.

У него только что состоялось совещание с руководством шахты в Мальмбергет. Руководство в бешенстве от того, что на шахтах Кируны слишком много вагонеток. Им тоже нужно вывозить свою руду.

В тот момент, когда Яльмар Лундбум садится в поезд, по перрону проносится ветер, поднимая снег. В каждой снежинке отражается солнце, заставляя ее искриться, как летающий бриллиант.

«Если бы я мог писать маслом, – думает он. – Писать картины вместо этого изнурительного труда».

Поезд, пыхтя, отъезжает от станции. Лундбум немедленно отправляется в вагон-ресторан.

Там сидит только одна посетительница. И едва он видит ее, как все тягостные мысли разом улетучиваются. Ему хочется протереть глаза и убедиться, что она – не мираж.

У нее круглые розовые щеки, большие восторженные глаза с длинными ресницами, очаровательный нос картошкой и пухлый ротик, словно маленькое красное сердечко. Она выглядит как ребенок. Вернее, как изображение ребенка. Лубок, на котором девочка переходит ручеек по бревенчатому мосту, пребывая в счастливом неведении по поводу всех опасностей мира.

Но самое удивительное в ней – ее волосы, светлые и вьющиеся. Яльмар Лундбум думает, что, когда она их распускает, они наверняка достают до талии.

Он отмечает, что ее ботинки ухоженные, но исключительно поношенные, а рукава пальто сильно потерты.

Вероятно, именно поэтому он решается просить, можно ли ему присесть за ее столик. Собственно говоря, он даже удивлен, что она сидит одна. Ее должны окружать железнодорожные рабочие и горняки, стосковавшиеся по женскому обществу. С удивлением обводит взглядом помещение, словно ожидая, что потенциальные женихи спрятались за тяжелыми портьерами или под столами.

Девушка отвечает дружелюбно, хотя и сдержанно, что он, конечно же, может присесть, и бросает быстрый взгляд на пустые столы в вагоне.

Он сразу ощущает желание загладить свою навязчивость. Проклятье, на нем обычная роба, он выглядит как последний работяга – она и не догадывается, кто он такой.

– Когда я вижу новое лицо, мне всегда интересно узнать, кто едет в мою Кируну.

– В вашу Кируну?

– О, фрёкен, стоит ли принимать эти слова всерьез?

Яльмар выпрямляет спину. Ему хочется, чтобы она поняла, кто перед ней – почему-то для него это очень важно, – и протягивает ей руку.