Александр Стекольников - Васил Левский

• Название: Васил Левский
• Автор: Александр Стекольников
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1958

В своей книге А. Стекольников попытался воссоздать на фоне развития болгарского национального освободительного движения шестидесятых — семидесятых годов XIX века образ Васила Левского — идеолога и руководителя освободительной борьбы болгарского народа против национально-политического и экономического ига феодальной Турции.

---

1 декабря Левский выехал в Бухарест, чтобы обсудить в членами ЦК положение в Болгарии, довести до их сведения настроение народа и убедить в необходимости временно отложить объявление восстания. Перед отъездом он написал в Пазарджикский комитет: «Я отправляюсь, чтобы встретиться с другими членами Центрального комитета, и позабочусь, чтобы дело оказалось в наилучшем порядке. Мои слова перед членами комитета будут сообразовываться с интересами народа Болгарии, который всегда и во всем, что относится к успеху нашей революции, стоит у меня перед глазами».

...Где ночью, где днем пробирался он от села к селу, гонимый и желанный. Опасность караулила на каждом шагу. Шпионы тайные и явные рыскали по следу. Голова его уже оценена в пятьдесят тысяч грошей. Трудно нести на плечах такую дорогую голову.

Видно, не может человек, даже если грозит ему большая беда, пройти мимо родного гнезда. Много путей из южной Болгарии в северную. Но для него была одна дорога: через Карлово, где отчий дом, где мать и первые друзья.

...Холодный ветреный декабрьский вечер. Город точно вымер. Окна наглухо закрыты, не видно нигде огонька. Тишину пустынных улиц изредка нарушали шаги полицейских. Болгары сидели по домам — после нападения на почту турки возбуждены, в Карлове ждали арестов.

У широкой двери дома известного в Карлове доктора Киро Попова остановился человек в. простой одежде и с турецким фесом на голове. Оглядевшись, он, постучал.

— Кто? — раздался из дома испуганный девичий голос.

— Пришел за доктором для больного.

— Кто меня ищет в такую пору? — тревожно спросил доктор. Открыв дверь, он в темноте двора увидел человека', который быстрым движением поднял к своему лицу фонарь.

— Ты? — чуть слышно промолвил доктор, всплеснув руками.

— Я.

— Скорее заходи...

В этом доме давно знали ночного пришельца. Бывал он здесь мальчонкой, когда учился церковному пению у Райно Поповича, старого владельца дома. И много лет спустя не забывал он дороги сюда. Новые владельцы дома: дочь старого учителя Елизавета, ее муж доктор Киро Попов и брат его Костадин — были так близки ему по духу и цели жизни.

Обычно живой, веселый, гость в ту ночь был очень озабочен. Он говорил о падении духа в некоторых комитетах после ареста Обшти, расспрашивал о настроениях в здешних местах. Сказал, что едет в Бухарест, что надеется устроить дело наилучшим образом так, чтобы не проиграл народ. Говорил, что его беспокоит положение в Ловече, что там страх вызвал предательство, предательство породило панику. Открыл свое намерение заехать в Ловеч, чтобы ободрить растерявшихся, спасти комитетские деньги и архив.

Друзья отговаривали его:

— Ты удачливый человек, Васил. Много раз судьба спасала тебя от смерти. Но на этот раз не доверяйся слепой судьбе. В Ловече все горит. Нельзя рисковать. Тебе путь туда закрыт...

Но Левский был неумолим.

— Что делать? — говорил он. — Меня всюду преследуют, не бросать же из-за этого работу. Я должен там быть...

В полночь Левский покинул дом Поповых.

— Супруг мой, брат его и я вышли проводить его до ворот. Холодный ветер свистел на улицах. Левский попрощался с нами и исчез во мраке ночи. При расставании ни он, ни муж мой не знали, что судьба уготовила им одинаковую участь — мученическую смерть на виселице [57], — рассказывала о той декабрьской ночи Елизавета Попова.

Зимой через забитый глубокими снегами Троянский перевал прошел Левский через Стара Планину. По совету друзей остановился он в селе Колиби, неподалеку от Троянского монастыря, у деда Найдена, «одного из самых горячих последователей Левского в этом крае». В одну из ночей сюда прибыли члены Троянского комитета и заседали до зари. Решено было, прежде чем отправиться в Ловеч, послать туда специального человека, чтобы на месте узнать, что там делается.

В ожидании известий из Ловеча Левский прожил в Колиби почти две недели.

А в Ловече действительно «все горело». Известие о нападении на почту ошеломило членов Ловечского комитета. Ожидая ответных турецких репрессий, ловчанцы перепугались. Страх парализовал деятельность комитета. Начались аресты. В конце октября арестовали активнейших деятелей Ловечского комитета Марина Луканова и Димитра Пышкова.

Председателем комитета в Ловече в то время был священник Крыстю: Турки по ошибке вместо него арестовали другого ловечского священника, отца Марина Луканова. Крыстю, человек морально не стойкий, хоть и давно принимавший участие в освободительной борьбе, с этого момента потерял самообладание. Жизнь превратилась для него в постоянный страх ожидания ареста и гибели.

Власти вскоре увидели свою ошибку и, освободив невинного попа Лукана, приказали арестовать попа Крыстю.

18 ноября поздно вечером Крыстю был арестован, но на другой день после ночного допроса, к удивлению всех, освобожден. Вернулся он домой под вечер и только сказал жене: «Оставь меня, моя жизнь кончилась».

Что же произошло в ту ночь?

Ключ к отгадке дал сам Крыстю спустя семь лет. Тогда он признался, что в ту ночь его «зверским образом принуждали выдать все».

Ловечский управитель, ничего не добившись от Марина Луканова и Димитра Пышкова, видимо, решил вырвать у Крыстю нужные показания любой ценой. И это ему удалось. То ли угрозами, то ли истязаниями, то ли обещаниями каких-либо благ ловечскому управителю удалось получить от Крыстю не только признание участия в революционном движении, но и обязательство делать все, что от него потребуется. А требовалось прежде всего помочь турецким властям найти вождя революционной организации — Васила Левского. В этом направлении и стал работать Крыстю вместе с властями Ловеча. Уже через шесть дней деятельность этого предателя была оценена софийским управителем как «крайне похвальная для народа и государства».

До Левского дошел слух, что в Ловече в некоторые дома, в которых он обычно жил, подброшены письма. В них подделанным почерком Левского писалось о том, чтобы комитетскую книгу записей прихода и расхода денег перенесли в указанное в письме место, а остальные документы уничтожили.

Левский догадывался, кто мог это сделать. Он знал, что Крыстю, распоряжаясь комитетскими деньгами, позаимствовал из них некоторую сумму для покупки дома. Левский еще раньше требовал вернуть деньги, но Крыстю сделать этого не мог. Вот почему Левский решил, что автором подметных писем может быть только поп Крыстю, в интересах которого заполучить в свои руки денежные документы комитета.

Предположения подтвердились. Величка Хашнова, в доме которой не раз укрывался Левский, трижды получила письма за подписью Левского с предложением зарыть его корреспонденцию на ее винограднике, куда он за ними придет. Заподозрив недоброе, она и ее муж, получив третье письмо, взяли лукошко, мотыги и отправились на виноградник, будто зарыть архив. Только они начали копать землю, как к ним подошли переодетые в крестьянское платье начальник местной полиции со своей свитой. Найдя в лукошке только лук, полицейские прогнали Хашновых с виноградника. По дороге домой Хашновы увидели прятавшегося в лесочке попа Крыстю. Видимо, и денежная сторона сыграла роль в подлом поступке этого человека.

Узнав обо всем этом, Левский из села Колиби обратился с письмом к членам Ловечского комитета. Он рекомендовал им изъять из рук председателя все тайные комитетские дела, перенести архив из дома Хашновых к Николе Сиркову. В том же письме он разбирал причины, приведшие к катастрофе, без обиняков, в открытую указывал ошибки самих ловчанцев, поспешивших принять Димитра Обшти и не пожелавших потом прислушаться к мнению Левского об этом человеке. Он предупреждал их, что они могут быть в любой момент подвергнуты обыску, советовал убрать из своих домов все, что может их скомпрометировать в глазах властей. Но он в то же время предостерегал от паники, требовал не прекращать работы: «Больше смелости! Арестованные — в тюрьме. С этим приходится пока мириться. Оставшиеся на свободе должны помнить о клятве».

Наконец Левский решил, что пора отправиться в Ловеч. 25 декабря он покинул село Колиби и в тот же день был в доме верных своих друзей Марии и Николы Сирковых.

То, что нашел Левский в Ловече, превзошло все его ожидания. Разложение полное, комитет развалился, каждый дрожал за жизнь свою. Оставаться в Ловече нельзя. Сирковы рассказали, что Крыстю часто навещает их и выведывает, приедет ли Левский. Замечали, что следом за Крыстю к дому Сирковых приходили полицейские.

Отправляясь в Ловеч, Левский хотел повидаться с Крыстю и потребовать от него объяснения и в расходовании комитетских денег и в связи с обвинением в предательстве. Он полагал, что Крыстю должен быть или оправдан, или наказан. Но поговорить с Крыстю Левский не смог. Им удалось лишь, как полагают, условиться о встрече в селе Какрине, что стоит на пути из Ловеча в Тырново.