Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I

• Название: Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I
• Автор: Борис Галенин
• Издательство: Крафт+
• Жанр: Военная история
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-93675-153-0

Книга рассказывает о продвижении и расширении Российского государства на Восток начиная с похода Ермака и заканчивая Цусимским сражением, поставившем в этом продвижении точку.

Автор широко использует в своей работе материалы, на которые до сих пор не обратили должного внимания исследователи, занимавшиеся проблемами русско-японской войны 1904-1905 годов. Так, даже поверхностное знакомство с документами, связанными с занятием Россией Порт-Артура и Квантунского полуострова, приводит к выводу, что эти события были крупнейшим провалом русского МИДа, граничащим с государственной изменой.

Также в работе немало места уделено многочисленным «странностям», связанным с подготовкой России к вполне ожидаемому военному конфликту на Дальнем Востоке, которые являют собой ряд энергичных, целеустремленных и высокоорганизованных действий, создавших максимально неблагоприятные условия для участия России в предполагаемом конфликте.

Особое внимание автор обращает на методы командования русской Маньчжурской армией, традиционно объясняемые «бездарностью» царских военачальников. Приведенные в книге документы и свидетельства склоняют к мысли, что командование это было скорее гениальным. Вопрос только — в чьих интересах оно действовало.

Книга печатается в авторской редакции.

---

— во-вторых — он ясно понимал, что поставившая на карту все свое существование маленькая Япония не сможет долго выдержать такого напряжения. Войну следует вести до полного поражения противника.

Если бы Адмирал только знал, насколько он прав{171}!

И такого человека поставили на Технический Комитет! Видно, чтобы в политику не лез.

* * * Враг внутренний. Настоящий враг

В 1905 году Адмирал как Генерал-Адъютант командируется в Черниговскую, Полтавскую и Курскую губернии для подавления беспорядков. И подавляет, разумеется.

«…не останавливаясь, — как пишет с запоздалой злобой первая БСЭ в 1931 году, — перед уничтожением жилищ и имущества восставших.

В ноябре 1905 года Дубасов был назначен Московским Генерал-Губернатором и руководил разгромом декабрьского восстания»{172}.

Осветим этот вопрос чуть подробней. С русской точки зрения. А то мы знаем только со школьных лет о героизме очередных Бауманов и столь же геройской защите неустановленными пролетариями пресненских баррикад.

Кстати, уж о Баумане. Этот «ветеринарный грач»[115] издевался публично на улице над царским портретом. И, как пишет один источник, «был убит простым русским дворником», — не стерпевшим надругательства.

В то время поступок дворника еще не назывался экстремизмом! Хотя интеллигентской вони было столько, что ей и в наши дни отдают дипломы одного из крупнейших технических вузов России.

Декабрьское восстание. Как было на самом деле

Заканчивается трагический 1905 год. Значительная часть русского народа поддалась агитации своих врагов и выступила против власти, спасающей этот народ вопреки его воле. Но, Слава Богу, в том году оставались еще у Русского Царя, а значит и у русского народа верные слуги. Итак, 1905 год. Декабрь.

В столице Совет рабочих депутатов пытается готовить вооруженное восстание. Однако его руководители чуют, что присутствие гвардейских полков делает всякую попытку восстания в Петербурге совершенно безнадежной.

«Кому надо» этот фактор учтут, и к Февралю 1917 гвардейские полки будут уничтожены. De facto. Во второстепнных сражениях Великой войны.

Но в 1905 году пришлось искать другие методы. Для начала был выбран удар по государственным финансам.

2 декабря восемь петербургских газет опубликовали «Манифест Совета Рабочих Депутатов». В этом Манифесте Совет дал руководство к действию: «Надо отрезать у правительства последний источник существования — финансовые доходы».

Для этого следует:

1) отказываться от платежа налогов;

2) требовать при всех сделках уплаты золотом или полноценной серебряной монетой;

3) брать вклады из сберегательных касс и банков, требуя уплаты всей суммы золотом;

4) не допускать уплаты по займам, которые правительство заключило, «когда явно и открыто вело войну со всем народом».

Таким образом, предполагалось распылить золотой запас Государственного банка, чтобы обесценить бумажный рубль и в то же время лишить власть возможности заключать заграничные займы.

Но власть на этот раз ответила быстрым ударом. Все газеты, напечатавшие «манифест», были в тот же день закрыты, а на следующий день, 3 декабря, был арестован и весь Совет рабочих депутатов. Конечно, у него имелись «заместители», президиум Совета еще собирался, выносил резолюции. Но история Совета как властного учреждения, как «второго начальства» закончилась с этим арестом, и вместе с ним исчезла революционная бесцензурная печать.

«Борцы за народное счастье» почувствовали, что паралич власти кончается, почва уходит из-под ног, и решили дать генеральный бой: всеобщую забастовку, переходящую в вооруженное восстание. Мечталось о присоединении войск к восставшим. Наиболее удобным местом для начала мероприятия была признана Москва, где Генерал-Губернатор П.П. Дурново своим полным бездействием облегчал деятельность революционных организаций. К тому же в войсках Московского гарнизона (особенно в Ростовском полку) происходило брожение; солдаты «предъявляли требования» командирам, отказывались повиноваться. Казалось — дело на мази.

Но пришлось обломаться: 5 декабря в Москву прибыл новый Генерал-Губернатор Адмирал Дубасов.

Принимая представителей администрации, Федор Васильевич сказал: «В этой самой Москве, где билось сердце России горячей любовью к Родине, свила себе гнездо преступная пропаганда. Москва стала сборищем и рассадником людей, дерзко восстающих для разрушения основ порядка… При таких условиях мое назначение на пост московского Генерал-Губернатора приобретает особый характер.

Это — назначение на боевой пост…

Я убежден в победе над крамолой, которую можно победить не только залпами и штыками, но нравственным воздействием лучших общественных сил… Теперь крамола обращается к законной власти с дерзкими требованиями, бросает дерзкий вызов с поднятым оружием. Вот почему я не поколеблюсь ни на одну минуту и употреблю самые крайние меры: я буду действовать, как повелевает мне долг».

Эффект адмиральских слов был моментален. В тот же день закончились беспорядки в Ростовском полку: внезапно почувствовавшие прилив патриотизма и осознавшие необходимость воинской дисциплины солдаты «качали» своего командира и кричали ему «ура». Однако троцкисты-ленинцы не унимались.

6 декабря был издан «приказ о революции», как выразилось «Новое время»: на 12 часов дня 8 декабря объявлена была всеобщая забастовка.

«Пролетариат не удовлетворится никакими частичными перемещениями политических фигур правительственного персонала. Он не прекращает стачки до тех пор, пока все местные власти не сдадут своих полномочий выбранному от местного населения органу временного революционного управления»,говорилось в воззвании, подписанном социал-демократами, эсерами, Союзом железнодорожников — этим-то чего не хватало? — почтово-телеграфным союзом и Московским и Петербургским совдепами.

Даже такой матерый враг самодержавия, как П.Н. Милюков, в своей газете предостерегал крайние партии от такого рискованного шага. Боялся видно, что если вдруг власти начнут давить, и ему могут шкурку попортить.

Третья всеобщая забастовка началась в назначенный срок 8 декабря, но как-то вяло. Многие железные дороги прямо отказались к ней примкнуть. В Петербурге бастовала только незначительная часть рабочих. «Приказали начать забастовку, а не слушаются!» — иронически замечало «Новое время» 9 декабря, и уже на следующий день сообщало: «Всероссийская забастовка провалилась самым плачевным образом». Но говорить о полной победе было преждевременно.

Забастовали железные дороги московского узла, кроме Николаевской, которая усиленно охранялась войсками. Революционные партии, собравшие в Москве около двух тысяч вооруженных дружинников, решили продолжать выступление по намеченному плану.

Главной задачей было добиться перехода войск на сторону революции. Штаб боевых дружин поэтому решил повести партизанскую войну на территории древней столицы. Дружинникам были даны следующие «технические указания». Похоже, что лично будущим Наркомвоенмором{173}: «Действуйте небольшими отрядами. Против сотни казаков ставьте одного-двух стрелков. Попасть в сотню легче, чем в одного, особенно если этот один неожиданно стреляет и неизвестно куда исчезает… Пусть нашими крепостями будут проходные дворы и все места, из которых легко стрелять и легко уйти».

Расчет был подл и элементарен: солдаты будут стрелять, попадая не в скрывшихся дружинников, а в мирное население; это озлобит его и побудит примкнуть к восстанию. Будущий Наркомвоенмор туго знал свое дело.

Опять же возникают вопросы. Понятно, Россия — не Швейцария. Ледорубы в дефиците. Ну а обыкновенные топоры для Льва Давыдовича не подошли, что ли? Или генерала Судоплатова не хватало?

По всему городу строили баррикады — по большей части из опрокинутых саней или телег и выломанных ворот, с фундаментом из снега. Баррикад было много, но их вообще не защищали; они должны были только задерживать движение войск и облегчать возможность обстрела из окон.

Такая тактика позволяла вести борьбу, почти не неся потерь: дружинники стреляли в войска и тотчас скрывались в лабиринте внутренних дворов.

Подонки подстреливали отдельных городовых, стоявших на посту. Но это возымело и нежелательный для пистолетчиков эффект. Драгуны и казаки, которые сначала действовали неохотно, озлобились и гоняться за неуловимым противником стали с азартом.

Даже у либеральной прессы методы и средства «революционной борьбы» стали вызывать отвращение. А возможно, каким-нибудь пронырливым работникам пера под горячую руку от тех же казаков нагайкой досталось.