Джоан Смит - Аромат розы

• Название: Аромат розы
• Автор: Джоан Смит
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-208-9

Произведения Джоан Смит адресованы в первую очередь любителям «дворянских» романов, действие которых происходит в великосветских салонах Лондона и загородных особняках Англии первой половины XIX века. Для них характерны изящный стиль, романтическая приподнятость повествования, тонкий психологизм, занимательность сюжета.

«Аромат розы» – произведение с почти детективным сюжетом, любовные коллизии которого строятся вокруг поиска пропавших драгоценностей.

---

– Меня бы нисколько не удивило, если бы он ухитрился с ней познакомиться. Он в те времена вовсю ухлестывал за женщинами, настоящий повеса да и только.

– Не представляю, когда между ними могло что-то произойти. Тетя Маргарет вернулась в Англию осенью того же года и вышла замуж за Дэвида Макинтоша. Муж увез ее в Шотландию, и она безвыездно жила там до самой его смерти. Он умер десять лет назад.

Мама сказала:

– Барри отправился в Индию в августе, незадолго до отъезда леди Маргарет.

– Итак, – заключила я, – если они когда-либо и встречались, то очень недолго.

Мы принялись наконец за завтрак. Лорд Уэйлин сообщил, что его лакей уже вернулся и привез мой альбом. Я рассказала мама, что попробую сделать набросок с портрета леди Маргарет и изобразить ее такой, какой она была, когда я ее видела. Мама одобрила наш план и даже сделала одно существенное замечание:

– А вы не думаете, что они с Барри делали что-нибудь, чтобы изменить свою внешность, когда приезжали в Танбридж? Раз уж так старались, чтобы никто ничего не заподозрил, то должны были принять хотя бы элементарные меры предосторожности.

Теперь наша задача стала еще сложнее. Когда убрали приборы после завтрака, лорд Уэйлин положил на стол мой альбом с набросками, и мы открыли его на той странице, где был изображен дядя Барри.

– Может быть, нарисовать ему усы и бороду, – предложила я. – В этом альбоме шесть портретов, и мы могли бы попробовать разные варианты. Например, с очками…

– Почему ты не предложишь лорду Уэйлину сделать это, а сама занялась бы портретом леди Маргарет, – предложила мама.

Уэйлин сначала запротестовал, но мы его уговорили попробовать, а я тем временем начала старить леди Маргарет. Первым делом я увеличила миниатюру, а потом стала внимательно рассматривать лицо мама, чтобы понять, как оно изменилось с возрастом. Из-за выражения степенной серьезности на щеках пониже скул набухли одутловатые мешочки. Губы утратили былую пухлость, и уголки их сердито опущены. Работая, я время от времени смотрела на мама.

– Почему ты все время смотришь на меня, Зоуи? – рассердилась она. – Я вижу, ты используешь меня, как модель старухи. Я гораздо моложе, чем леди Маргарет и не такая полная, как она.

Мама бывает очень вспыльчива, если ее задеть. Я оставила ее в покое и стала рисовать по памяти. Через некоторое время она пожаловалась, что мы оба заняты, а она ничего не делает.

– Я схожу за своим вышиванием, – решила она.

Уэйлин предложил послать наверх слугу.

– Я пойду сама. Я все еще на что-то гожусь, – проворчала она и ушла.

Уэйлин посмотрел на меня и понимающе улыбнулся:

– Неужели и мы станем такими же капризными в таком возрасте?

– Ей просто скучно. Она не любит сидеть без дела.

– Судя по вашему альбому, вы тоже не любите сидеть без дела, мисс Баррон. Мне очень понравились ваши наброски. Я просмотрел этот альбом, когда лакей привез его сегодня утром. Вы не сердитесь?

– Конечно, нет. Здесь у меня только черновые наброски. Мои законченные работы, надеюсь, лучше.

– Я хотел бы их как-нибудь посмотреть. Вы очень хорошо передаете характер человека.

– Спасибо, я всегда предпочитала рисовать людей. Мне кажется, я умею разгадывать человеческую душу, но, признаюсь, я не смогла разглядеть двуличие моего дяди. Хотя мы знаем об этом только со слов Стептоу.

Уэйлин положил карандаш и протянул мне альбом.

– Ну, как вы это находите? – спросил он. Он нарисовал длинные кудрявые усы и бородку клинышком, наподобие тех, какие из озорства рисуют мальчишки на уличных плакатах.

Я расхохоталась.

– Вам надо было нарисовать ему рожки и дать в руки копье. Он похож на…

– Я же вам говорил, что у меня ничего не получится.

Отыскав еще один рисунок дяди Барри, я заштриховала небольшие усики и короткую бородку, какие носили в то время пожилые джентльмены.

– Ну вот, что-нибудь вроде этого.

Уэйлин одобрительно посмотрел на мой рисунок.

– Теперь лицо совсем другое, я бы ни за что не сказал, что это один и тот же человек.

– Он мог носить очки, возможно, даже темные.

Я перевернула страницу и нарисовала очки в стальной оправе на следующем наброске. Лицо изменилось не очень заметно, но после того, как я заштриховала стекла, и глаза стали не видны, оно изменилось сильнее. Ожидая, пока я состарю леди Маргарет, Уэйлин стоял у меня за спиной и наблюдал, как я работаю. Это меня отвлекало, но, тем не менее, портрет его тети получился неплохо.

– Прекрасно! – воскликнул он, усаживаясь в кресло рядом со мной. – Одно меня удивляет, мисс Баррон…

– Что именно?

– Для чего, черт возьми, вы берете уроки у Борсини, если вы на голову выше его, как художница.

Одного упоминания имени Борсини было достаточно, чтобы привести меня в ярость, но комплимент сделал свое дело, и я немного смягчилась.

– Я многому у него научилась. Не только технике письма, но и умению ценить искусство старых мастеров. Иногда он приносит с собой книги и рассказывает о художниках. Разумеется, он хорошо знаком со всеми великими произведениями итальянцев.

Уэйлин саркастически улыбнулся:

– Я слышал, что некоторые молодые леди интересуются не столько его уроками, сколько его иностранным происхождением.

– Меня интересует искусство, а не флирт, милорд, – отпарировала я, хотя чувствовала, что совесть моя не совсем чиста.

За прошедший год Борсини почти ничему меня не научил. На его «уроках» мы часто занимались не рисованием, а рассматривали работы мастеров Ренессанса, сидя так близко друг у другу, что наши головы соприкасались. Он рассказывал мне истории, возможно, вымышленные, о знатных итальянских фамилиях, где он был своим человеком. Меня удивляло, почему он уехал из Италии. Здесь, в Англии, он большой благосклонностью знати не пользовался. И все же мне не хотелось расставаться с Борсини. Работать в моей новой студии в полном одиночестве будет не очень-то приятно. Неужели, я наняла себе жиголо вместо учителя рисования? Нет, он никогда не позволял себе ничего лишнего и, скорее, вел себя как брат. А моими туалетами и прическами он интересовался как искусствовед.

– Итак, вас интересует искусство. А Борсини? Что его интересует?

Я догадывалась, что Борсини больше всего интересует гонорар, который он получает за уроки, но решила промолчать об этом и поспешила переменить тему разговора.

– Как вы думаете, что делала ваша тетя, чтобы изменить свою внешность? Очевидно, усы и борода ей не были нужны, если только она не выдавала себя за мужчину.

Уэйлин ухмыльнулся.

– Едва ли это было возможно.

У его тетушки были очень полные грудь и бедра. Смешно было представить ее пышные формы втиснутыми в брюки.

Мама спустилась вниз со своим вышиванием как раз, когда мы закончили работу с портретами.

Уэйлин спросил:

– Вы пойдете с нами на поиски, миссис Баррон? Нам все утро придется много ходить. Может быть, вам спокойнее остаться здесь и заняться вышиванием?

Я поняла, что его заботливость была предлогом, чтобы избавиться от нее и провести утро наедине со мной. Поэтому ее ответ меня не очень обрадовал.

– Мне до смерти надоело сидеть здесь, как приклеенной. Я иду с вами. Почему бы вам, лорд, не походить с портретом вашей тети, а мы возьмем портреты Барри. Таким образом, мы сможем в два раза быстрее справиться с нашей задачей.

– Но… – он хотел возразить, но не мог не согласиться с ее разумным предложением.

– Отличная идея, мама.

Уэйлин свернул набросок с портретом своей тети в трубочку и ушел, условившись встретиться с нами здесь же за ленчем.

Как только он вышел, мама сказала тоном заговорщицы:

– Нам будет неприятно узнать что-нибудь порочащее Барри в присутствии лорда. Я не случайно сказала, что брат мог как-то менять свою внешность, Зоуи. Когда мы его хоронили, я искала чистую рубашку, чтобы надеть на него, и нашла в комоде воротничок священника и накладные усы. Ты помнишь, у него был старый черный костюм, который он никогда не носил. Однажды я убирала комнату, когда он был в Лондоне, и обнаружила, что он взял его с собой. Я еще подумала: «Надеюсь, он не наденет этот костюм на парадный прием, ведь он совсем не такого фасона, как нужно».

– Господи! Почему же вы не сказали мне об этом?

– Тогда я не придала этому значения и только сейчас поняла, что это значит.

– В таком случае мне надо переделать еще один набросок.

Я подрисовала воротничок и усы, и мы отправились обходить гостиницы и ювелирные магазины.

В больших отелях нам не везло. «Калверли», «Маунт Плезант», «Эрлз Корт», «Рояль Маунт», «Эферсем», «Карлтон», «Свон», «Кэмден» – ни в одном из них дядю не узнали. Мы взяли с собой все наброски: с усами и с бородой, в темных очках, в костюме священника – все безрезультатно. Теперь надо было обойти десятки маленьких частных гостиниц.

– Давайте попробуем зайти в ювелирные магазины, – предложила я, хотя особенно не надеялась на успех.