Владимир Казарезов - Самые знаменитые реформаторы России

• Название: Самые знаменитые реформаторы России
• Автор: Владимир Казарезов
• Издательство: Вече
• Жанр: Публицистика
• Год: 2002
• ISBN: 5-94538-043-1

Книга из серии «Самые знаменитые» — о реформаторах России за всю ее тысячелетнюю историю, начиная с Киевского князя Владимира Святого и кончая первым российским президентом Борисом Ельциным. По сути, перед читателями история нашего Отечества, представленная через реформы и деяния ее правителей (великих князей Киевской и Московской Руси, царей и императоров, руководителей СССР и постсоветской России), а также ряда других государственных деятелей. Автор выносит на суд читателей ряд нетрадиционных оценок отдельных знаменитых персонажей российской истории.

---

Однако многие граждане России считают Ельцина не созидателем, давшим народам страны исторический шанс жить так же, как на цивилизованном Западе, а разрушителем, ввергнувшим Россию в пучину бедствий, а народ в нищету. И для этого есть основания. Главное здесь то, что абсолютное большинство людей стало жить хуже, чем при социализме. И это падение уровня жизни для простого человека ни в коей мере не компенсировалось полученными свободой слова и права на инакомыслие. Большинство не ощущало дискомфорта от имевшей место при социализме несвободы.

Объяснения многих политиков и политологов относительно того, что падение жизненного уровня является естественным для переходного периода от одной системы к другой, выглядит малоубедительным.

Конечно, можно утешиться тем обстоятельством, что везде первоначальный капитал создавался бандитским путем и что предки Морганов, Ротшильдов, Дюпонов и других были в первом поколении пиратами, ворами, содержателями притонов и т.д., а потом цивилизовались, стали респектабельными. Поэтому вроде бы Бог с ней, с воровской приватизацией. Главное, сменилась собственность, создано свободное предпринимательство, путь к западной цивилизации открыт. Но это мало убеждает. Во-первых, и это общий посыл, не может быть праведной цель, достигнутая безнравственными средствами.

Во-вторых, в значительной мере благодаря воровским путем проведенной приватизации, у нас создано криминальное государство. И как его сделать иным, если значительную часть сегодняшней элиты (политики, чиновники, предприниматели) составляют эти самые воры, ограбившие людей?

В-третьих, в стране не оказалось среднего класса, везде являющегося гарантом стабильности.

В-четвертых, вытекающее из «в-третьих». Заложены основания для социальной напряженности, могущей привести к социальному взрыву. И дело не только в том, что расслоение между богатыми и бедными по достатку больше, чем в западных странах, живущих при капитализме несколько столетий. А еще и в том, что обобранными оказались большие социальные группы — врачи, учителя, офицеры, работники науки и культуры и др. Будут ли они терпеть состояние унижения бесконечно долго?

В-пятых, бандитски проведенная приватизация преподносится противниками реформирования как аморальная сама по себе. А аморальными являются люди, захватившие национальное богатство, создаваемое многими поколениями граждан Советского Союза.

Можно продолжить, а можно и ограничиться сказанным. И что же в итоге? Собственность перешла в частные руки, но цель начатой Горбачевым перестройки и проведенной Ельциным, Гайдаром и Чубайсом реформы — уйти от уравниловки и добиться, чтобы человек вознаграждался в соответствии со знанием, умением и трудом, достигнута была лишь частично. Оказалось, что для получения от общества больше, чем другие, недостаточно, а то и необязательно быть умным, образованным, трудолюбивым. Нужно еще и не иметь нравственных ограничителей, быть способным перешагивать через человеческие судьбы, а если надо — и жизни.

Не думаю, что Ельцин хотел именно такого капитализма, какой получился. По крайней мере на первом этапе своего президентства. Создав нормальную конкурентную среду, он мог бы добиться того, чтобы люди, воровским путем урвавшие собственность, потеряли ее. Она перешла бы к умелым, предприимчивым (не в смысле как украсть, а — как лучше делать дело) и заработала бы в национальных интересах. Но здесь дело пошло совсем плохо.

Казалось бы, так нелепо проведенная приватизация должна была предостеречь от повторения подобного на следующих этапах разгосударствления и грабеж национального богатства должен был прекратиться. Но ничуть не бывало. Разворовывание приняло еще более циничный характер. И если в первый срок президентства Ельцину можно было предъявить претензии в связи с недостаточной продуманностью и поспешностью приватизации, то второй срок ознаменовался попустительством ворам, покровительством отдельным из них. Ну а завершилось президентство Ельцина совсем в духе преступных режимов — Мабуту в Заире, Сухарто в Индонезии, Маркоса на Филиппинах и др. Мы дожили до национального позора — «семья» правила страной. Десять лет разделяли Ельцина, ехавшего в трамвае с историей болезни, которую он перевозил из поликлиники ЦКБ в районную лечебницу, от Ельцина, запутавшегося в связях с криминалом.

А ведь он мог стать великим президентом.

Заключение

Полагается заключение, которое подвело бы итог материалу, представленному в книге. Естественны и поучительные выводы, которые следует иметь в виду нынешним и будущим творцам истории, чтобы не повторять ошибок своих предшественников. Но мы воздержимся от пространных итогов, иначе во многом пришлось бы повториться. А что касается поучительных уроков, то, увы, это бессмысленно. Как говорил великий политик XX в. Уинстон Черчилль, «главный урок истории в том, что человечество необучаемо».

Тем не менее некоторые замечания, претендующие на подведение итогов, мы сделаем.

История любой страны — это череда больших и малых реформ, благодаря которым снимается накапливающееся в обществе напряжение, убираются препятствия на пути его развития. Иначе то же самое достигается путем революций, социальных катаклизмов, которые не только приводят к радикальным переменам в обществе, но порой и к его гибели. Кто-то из великих сказал, что государство, которое неспособно видоизменяться, неспособно и сохраниться.

Счастливы народы, правителям которых хватает мудрости предугадывать потребности общества и следовать законам общественного развития, не запаздывать с реформами, проводить их последовательно, выводя одну из другой, оберегая тем самым людей от стрессов и шока революционных преобразований.

Российская история тоже изобилует реформами. Но беда наша в том, что очень часто с преобразованиями опаздывали то ли в силу верования в особый путь России, то ли из-за игнорирования правителями законов общественного развития, то ли из-за незнания их.

Это приводило к отставанию от передовых стран, а попытки догнать их, проводя реформы, сопровождались неисчислимыми бедами и лишениями людей.

В.О. Ключевский писал о людях, бравших на себя труд изменить порядки в стране: «Сознавая несоразмерность наличных средств с задачами, ставшими на очередь, они сначала ищут новых средств в старых домашних национальных источниках… но, замечая истощение домашних источников, они хлопотливо бросаются на сторону, привлекают иноземные силы в подмогу изнемогающим своим, а потом опять впадают в пугливое раздумье, не зашли ли слишком далеко в уклонении от родной старины, нельзя ли обойтись своими домашними средствами без чужой помощи».

Это историк писал по поводу периода от российской смуты до начала XVIII в., а сказанное без всякой корректировки может быть отнесено к нашему времени. Мы идем по истории, время от времени заимствуя, а потом отвергая накопленные предшествующими поколениями ценности, как зарубежные, так и свои собственные. Циклы повторяются, неся страдания людям. Так было при великих князьях и царях, при императорах и генсеках. Почти двести лет назад наш великий соотечественник, поэт и философ Петр Чаадаев, сказал слова, которые звучат очень даже по-современному: «Наши воспоминания не идут далее вчерашнего дня; мы как бы чужие для себя самих. Мы так удивительно шествуем во времени, что, по мере движения вперед, пережитое пропадает для нас безвозвратно. Это естественное последствие культуры, всецело заимствованной и подражательной. У нас совсем нет внутреннего развития, естественного прогресса; прежние идеи выметаются новыми, потому, что последние не происходят из первых, а появляются у нас неизвестно откуда. Мы воспринимаем только совершенно готовые идеи, поэтому те неизгладимые следы, которые отлагаются в умах последовательным развитием мысли и создают умственную силу, не бороздят наших сознаний. Мы растем, но не созреваем, мы подвигаемся вперед по кривой, т.е. по линии, не приводящей к цели. Мы подобны тем детям, которых не заставили самих рассуждать, так что, когда они вырастают, своего в них нет ничего; все их знание поверхностно, вся их душа вне их. Таковы же и мы.

Народы — существа нравственные, точно так, как и отдельные личности. Их воспитывают века, как людей воспитывают годы. Про нас можно сказать, что мы составляем как бы исключение среди народов. Мы принадлежим к тем из них, которые как бы не входят составной частью в род человеческий, а существуют лишь для того, чтобы преподать великий урок миру».

Похожие мысли высказал и другой русский писатель — Евгений Замятин, творивший в первой трети XX в.: «Россия движется вперед странным, трудным путем, не похожим на движение других стран, ее путь — неровный, судорожный, она взбирается вверх — и сейчас же проваливается вниз, кругом стоит грохот и треск, она движется, разрушая».