Дмитрий Михаловский - Поэты 1880–1890-х годов

• Название: Поэты 1880–1890-х годов
• Автор: Дмитрий Михаловский
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1972

Настоящий сборник объединяет ряд малоизученных поэтических имен конца XIX века. В их числе: А. Голенищев-Кутузов, С. Андреевский, Д. Цертелев, К. Льдов, М. Лохвицкая, Н. Минский, Д. Шестаков, А. Коринфский, П. Бутурлин, А. Будищев и др. Их произведения не собирались воедино и не входили в отдельные книги Большой серии. Между тем без творчества этих писателей невозможно представить один из наиболее сложных периодов в истории русской поэзии.

Вступительная статья к сборнику и биографические справки, предпосланные подборкам произведений каждого поэта, дают широкое представление о литературных течениях последней трети XIX века и о разнообразных литературных судьбах русских поэтов того времени.

---

501. МНЕ ЖАЛЬ ВСЕГО

Мне жаль всего, мой милый друг,
         Всего и всех мне жаль, —
Такая всюду разлита
         Холодная печаль.

Взгляни, — над дремлющим прудом
         Тоскует куст ракит.
Печальный месяц с высоты
         На мир земной глядит.

За ночью темною опять
         Унылый день взойдет,
И над усталою землей
         Нависнет жизни гнет.

И нам с тобою никогда
         Тоски не превозмочь,
И в сердце трепетном у нас
         И мрак, и скорбь, и ночь.

И жизнь летит куда-то вдаль,
         И ей возврата нет,
И всюду тусклая печаль
         Скрывает яркий свет.

И всем грозит небытием
         Загадочная даль…
Мне жаль всего, мой бедный друг,
         Всего и всех мне жаль.

<1902>

502. МЫ ОТКРОЕМ ОКНА

Мы откроем окна, мы загасим свечи,
Пусть заглянут звезды к нам с высот немых,
Пусть в молчаньи нежном смолкнут наши речи
И сердца потонут в грезах огневых.
Пусть с небес далеких, с выси беспредельной,
Залетят к нам снова радостные сны
И от жизни скучной, от борьбы бесцельной
Оградит нас лаской первый вздох весны.

<1904>

503. ВСЯ ЖИЗНЬ ЗЕМНАЯ

Вся наша жизнь земная —
Бессонной муки стон,
Вся наша жизнь земная —
Намек и полусон.

Наш день — лишь отблеск слабый
Без света и огня.
Наш день — лишь отблеск слабый
Негаснущего дня.

Желанья и надежды,
Весь рой земных забот,
Желанья и надежды
Нам говорят; вперед!

А впереди — забвенье
Всего, что прожито,
А впереди — забвенье
И вечное ничто.

<1904>

504. ПРИЗРАКИ СЧАСТЬЯ

Призраки счастья над морем витали,
Призраки счастья над морем шептали
Сказки любви неземной.
К берегу волны катились для ласки,
Берегу волны шепнули те сказки,
Берег — траве молодой.
Травка в саду шелестит безмятежно,
Сад весь наполнен истомою нежной,
Светлой, лучистой весной.
Выйдем же в сад, и, томясь, и желая,
Выйдем послушать, моя дорогая,
Сказки любви неземной.

<1906>

505. «Эти грустные песни я где-то слыхал…»

Эти грустные песни я где-то слыхал,
         Но не знаю я, где и когда…
Свет мне чуждой зари надо мной догорал,
         За звездой зажигалась звезда.

Кто-то близок мне был, кто-то был мне так мил,
         Кто-то шел неразлучно со мной,
И кого-то я странной любовью любил,
         С кем-то жизнью дышал я одной.

Кто-то песни мне эти задумчиво пел
         И кому-то я жадно внимал,
Ничего не искал, ничего не хотел,
         В мире радостных грез утопал.

Разлучил нас нежданно какой-то хаос,—
         Мы друг другу теперь далеки…
И меня он на скучную землю унес
         Для борьбы, для труда, для тоски.

И теперь для тебя, о мой друг, я собрал,
         Для тебя, — моей ночи звезда! —
Эти песни любви, что я где-то слыхал,
         Но не знаю я, где и когда.

<1906>

506. «Обмани мою душу усталую…»

Обмани мою душу усталую,
Беспокойную душу мою,
И под ласку твою запоздалую
Я тебе о любви пропою.

Под волшебными счастья картинами
Хлынут в грудь тихой неги струи…
И сольются с устами невинными
Помертвелые губы мои.

Ты зажжешь своим чистым дыханием
Отснявших желаний огни…
Хоть минутным, но пылким признанием
Обмани ты меня, обмани!

<1906>

507. ОДИНОЧЕСТВО

По обезлиственному саду
         Один бреду.
Ни в чем намека на отраду
         Я не найду.

Осенний грустный ветер стонет
         Среди ветвей.
О, в чем же светлом скорбь потонет
         Души моей?

Кто к счастью светлый путь укажет,
         Откроет рай?
Кто сердцу ноющему скажет:
         Люби, желай!

В ответ мне слышатся угрозы:
         Навек один!..
И проливает небо слезы
         С немых вершин.

<1906>

508. «Опустив свой взор, смущенная…»

Опустив свой взор, смущенная,
Сердцу вверившись вполне,
Лунным светом озаренная,
Ты приблизилась ко мне.
Звонко трели соловьиные
Разливалися в саду;
Колыхались тени длинные
На серебряном пруду.
И влились в одно мгновение
В трепетавшие сердца
Лучезарные видения
Без начала, без конца.
И померк пред светлой сказкою
Жизни горестный удел,
И над нами с тихой ласкою
Ангел счастья пролетел!..

<1906>

509. В ЗВЕЗДНУЮ НОЧЬ

Мириады песчинок сияют кругом,
Небеса — словно море без дна.
То, что здесь, на земле, мы землею зовем —
Из песчинок песчинка одна.
Ужас душу объял, разум смолк… Боже мой,
Освети! Осени! Успокой!

<1907>

510. «В жажде наживы, в безумной погоне за славой…»

В жажде наживы, в безумной погоне за славой,
В тусклом потоке холодных и теплых страстей
Чистое чувство теперь называют ненужной забавой,
Злобно клеймят не погрязших в болоте людей.

Смолкли поэты — сменили их песни разврата,
Гаснут печально мечтаний святые огни.
Чуткое сердце, любившее нежно когда-то,
Где ты теперь в эти тусклые, серые дни?

<1912>

511. ГИМН (1-е марта 1917 года)

Ликуй, народная стихия!
Сбылись заветные мечты:
Россия, светлая Россия,
Теперь навек свободна ты!
Сияй, священная пора
Свободы, правды и добра!
Затихла боль горевшей раны,
Умолк зверей зловещий вой,
Во прах повержены тираны,
И нет сильней Руси святой!
Сияй, священная пора
Свободы, правды и добра!

1917

И. О. ЛЯЛЕЧКИН

Среди поэтов, выступивших со стихами в начале 90-х годов, большие надежды подавал Иван Осипович Лялечкин.

Биографические сведения о Лялечкине в критической литературе почти отсутствуют. Даже для современников имя Лялечкина ассоциировалось только с его стихами, он казался поэтом без биографии. В начале 900-х годов А. И. Куприн как-то обронил в разговоре имя этого поэта:

«Когда видишь на обложке новое имя, то всегда приходит в голову — имеет ли оно будущее, или это фамилия без будущего. Впервые я задумался над этим несколько лет назад, когда мне попались стихи поэта Лялечкина. Стихи были неплохи, хотя и незрелые, и видно было, что писал их начинающий молодой автор. „Ну, хорошо, — сказал я себе, — сейчас он молод, и „Лялечкин“ звучит наивно и даже мило. А что же будет, когда он доживет до седых волос? Он все еще будет Лялечкиным, и это будет смешно не вязаться с его поэзией, когда она станет зрелой и серьезной. Нет, это фамилия без будущего, зрелого писателя из него не выйдет“. И странно, после этого небольшого сборника фамилия Лялечкина мне больше не попадалась. Кажется, он умер молодым»[152].

Стихи Лялечкина так и остались исповедью молодого, одаренного, но незрелого поэта, активно выступавшего в поэзии всего несколько лет. Куприн хорошо запомнил стихотворения Лялечкина, но не мог видеть его авторского сборника — поэт не успел выпустить свои стихотворения отдельной книгой. Скорее всего, Куприн ознакомился со стихами Лялечкина по сборнику «Молодая поэзия» (1895), включавшему в свой состав десятки имен. В рецензиях на этот сборник стихотворения Лялечкина («Незабудки, васильки…», «Прости, прости!.. Дай ручку мне, не бойся…») неизменно отмечались как пример характерных для молодой поэзии настроений ухода от жизни в мир иллюзии и мечты[153].