Дмитрий Михаловский - Поэты 1880–1890-х годов

• Название: Поэты 1880–1890-х годов
• Автор: Дмитрий Михаловский
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1972

Настоящий сборник объединяет ряд малоизученных поэтических имен конца XIX века. В их числе: А. Голенищев-Кутузов, С. Андреевский, Д. Цертелев, К. Льдов, М. Лохвицкая, Н. Минский, Д. Шестаков, А. Коринфский, П. Бутурлин, А. Будищев и др. Их произведения не собирались воедино и не входили в отдельные книги Большой серии. Между тем без творчества этих писателей невозможно представить один из наиболее сложных периодов в истории русской поэзии.

Вступительная статья к сборнику и биографические справки, предпосланные подборкам произведений каждого поэта, дают широкое представление о литературных течениях последней трети XIX века и о разнообразных литературных судьбах русских поэтов того времени.

---

554. ФРЕЙБУРГ

Картина Мюнье

С уступа плющ сползал широкими извивами,
Внизу белела древняя стена,
И песня рыбака дрожала переливами,
И голубела сонная волна.

И сердце родину любило молчаливую,
И блеск реки, и колокол вдали,
И меж лесистых скал тропинку прихотливую
Куда-то ввысь от долов, от земли.

Над светлой тишиной, над мирными долинами
Последний раз хотелося вздохнуть —
И унестись навек за теми исполинами
В сияющий и бесконечный путь.

<1900>

555. СТАТУЯ МИНЕРВЫ

Вот изваянье любимицы мудрого Зевса.
Смотришь, как строгий резец в благородном усильи,
Творческим духом провидя высокую тайну,
Мрамору твердому предал божественный образ.
Смотришь — и молишься чистому счастию знанья,
Мысли кипящей и мудрости тихим вершинам.

<1900>

556. СИОН

Мшистые камни… Стена… То шепот, то стоны молитвы…
Вы ли, гонимые, здесь бледной стеснились толпой?
Мрачною верой горят, как факелы темные, взоры;
Буря рыданий и слез к темному небу растет…
«Боже! Мы — прах пред твоей венчающей верных десницей.
Боже! Открой нам, открой недостижимый Сион!»

<1900>

557. НАДПИСЬ НА «ДЕКАМЕРОНЕ»

Тот был душою герой, кто в бледном преддверии гроба,
В темных угрозах чумы жизни разгадку обрел:
Смерти — молчанье могил и мрамор холодных надгробий,
Жизни — веселье и блеск, жизни — любовь и цветы.
Бодро испей до конца всю чашу манящих восторгов —
Черная смерть у дверей в строгих одеждах стоит.

<1900>

558. СОБАКИ

Что за тревожную ночь послали сегодня мне боги!
Строго-прекрасная к нам в светлом молчаньи сошла.
Небо казалось очам фантастично глубокой поэмой,
Полной мерцающих тайн, полной звездящихся слез.
И к озаренной воде сбегались туманные тени,
Точно сбирались отплыть и поджидали гребца.
Нервы натянуты были, как струны, готовые к пенью…
Вдруг исполнительный пес поднял отчаянный лай.
Чу! полководца признала и славит лохматая стая;
Резко дисканты визжат, глухо рокочут басы.
Мудрый политик мирит, а молодость требует боя,
И разглашает набат внутренней смуты пожар.

<1900>

559–561. ВЛАДИВОСТОКСКИЕ ЯМБЫ

1. «Не говори: уж всё воспето…»

Не говори: уж всё воспето.
Смотри, как тих морской залив,
Смотри, в какую бездну света
Вон тот свергается обрыв.
И так легко, неуловимо
Созвучье неба и земли,
Что разве б арфой серафима
Мы повторить его могли.

14 августа 1925

2. «Порой взамен беспечной неги…»

Порой взамен беспечной неги
Свирепо заревет тайфун
И в стройный хор живых элегий
Ворвется хаос диких струн —
В такой безумной схватке фурий,
С таким стремленьем сокрушить,
Как будто ты, страна лазури,
Еще не бросила творить.

10 сентября 1928

3. «Какая тишина и нежность…»

Какая тишина и нежность,
Как далеко от пылких бурь.
Забыта ты, весны мятежность,
И лета знойная лазурь.
Уж утром медленно и строго
Встает неяркая заря,
И шепчет сердцу много-много
Усталый сумрак сентября.

1928

ПЕРЕВОДЫ

Из «Гомеровских гимнов» 562. К ГЕЕ, ВСЕОБЩЕЙ МАТЕРИ

Гею, всеобщую мать, воспою я, благое начало,
Старшую всех, и всего, что живет на земле, пропитанье.
Всё, что проходит по суше, хранимой богами, и в море,
Всё, что летает, — твоей питается всё благостыней.
Ты и счастливых детьми создаешь, и счастливых плодами,
Жизни дыхание ты и даешь и отъемлешь, царица,
У человека. Блажен счастливец, кого благосклонным
Сердцем оценишь ты: всё у того пребывает в избытке.
В тяжких колосьях — его плодородная нива, и в поле
Агнцев пасутся стада, и дом наполняют богатства;
Сами в согласья с законом, в украшенном женами граде
Царствуют, — светлое счастье и роскошь им спутники в жизни.
Юноши — скромным весельем и ранним сияют расцветом,
Девы с радостью в сердце в цветами украшенных хорах
Тешатся мирно и пляшут по мягкому цвету лужайки,
Если почтишь их, благая, в избытке дающая матерь.
Радуйся, матерь богов, многозвездного Неба супруга,
И благодушно за песнь отплати нам отрадною жизнью.
Я ж и тебя не забуду, и песню припомню другую.

<1899>

Микеланджело 563–565. СОНЕТЫ

1. «Моя любовь не в сердце у меня…»

Моя любовь не в сердце у меня,
Люблю тебя, но не земной любовью:
Не смертным чувством и не смертной кровью
Дано вкусить небесного огня.

Любовь, в душе Предвечного родясь,
Мне зоркий взор дала, тебе — блистанье,
И знай, тоска могучего желанья
Не к бренному, не к смертному влеклась.

Как с пламенем тепло неразделимо,
Так с вечностью и красота слилась.
Мне райский взор святого херувима
Блеснул в улыбке этих кротких глаз,
И вновь туда, где светит рай любимый,
Под сень ресниц тревожно страсть неслась.

2. «Когда любовь, как тихий гений, веет…»

Когда любовь, как тихий гений, веет,
И двух сердец ничем не разлучить,
Когда печаль и радость — всё делить
Один порыв обоими владеет;

И в небеса, как ангела крыло,
Возносит нас согласное мечтанье,
Когда в лучах бессмертного свиданья
Обоим так безоблачно светло;

Когда венец восторга молодого —
В одной любви награду находить,
Когда один желания другого
Пророчески спешит предупредить, —
Какая власть, скажи, какое слово
Тот узел чудный в силе разрешить?

3. «Сквозь бури моря в зыбком челноке…»

Сквозь бури моря в зыбком челноке
Доходит бег моей тревожной жизни
К той пристани всеобщей, к той отчизне,
Где сладок сон и счастью и тоске.

Но страстных лет властительный кумир,
Художника фантазия живая,
Как гаснешь ты, бессильно упадая,
Бескрылая, у входа в новый мир!

И грудь дрожит тревогою глухой:
О, чем спастись от гибели двойной —
Как вырвать дух из черной смерти тела?
Когда б, забыв палитру и резец,
К твоей любви душа не возлетела.
Под сень креста зовущий нас отец!

<1900>

Теофиль Готье

566. «Если ждешь, чтоб я любила…»

Если ждешь, чтоб я любила,
Пыла страстного не трать,
Чтоб голубки беспокойной,
Чтоб любви не испугать!
Так тревожна нежность сердца
Только тронешь, без следа
Робкой птичкой исчезает
В небе розовом стыда.
Неподвижней изваянья
Встань под сумраком ветвей;
Ты увидишь — скоро с ветки
Птичка спустится смелей.
Чу! к тебе всё ближе, ближе
Вздохи свежие весны,
Легких крыльев трепетанья,
Вихри снежной белизны.
И голубка, как ручная,
На плечо к тебе вспорхнет,
Миг еще — и клювом алым
Поцелуй твой жадно пьет.

<1900>

М. А. ЛОХВИЦКАЯ

Имя Мирры Лохвицкой в свое время было окружено ореолом шумной поэтической славы «русской Сафо». К. Д. Бальмонт называл ее художницей «вакхических видений», знающей «тайны колдовства». Однако реальный биографический облик Лохвицкой далеко не во всем совпадал с ее поэтической репутацией, а литературная слава поэтессы оказалась немногим более долгой, чем ее жизнь.