Георг Хилтль - Опасные пути

• Название: Опасные пути
• Автор: Георг Хилтль
• Издательство: Folium, Элко
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-7061-0004-7

Романы серии «Интимная жизнь монархов» пользовались большой популярностью в России конца XIX — начала XX века. Захватывающее переплетение подлинных исторических событий, подробное, «живое» описание известных исторических личностей, невероятные интриги, всемогущих фаворитов и никому сейчас неизвестных фрейлин, дворцовый быт и обычаи, отважные мушкетеры и гренадеры, прекрасные придворные дамы, делают эти романы привлекательными и сегодня.

---

— Ведь это — Ваш сын! — воскликнул Лашоссе.

— Вон! — закричал Сэн-Лорен, — если ты, бродяга, будешь надоедать мне, то знай…

— Подумайте о своем сыне! — кротко перебил его Лашоссе, — все мы смертны; может быть, и Ваш конец близок.

— Ха, ха, ха, — рассмеялся Сэн-Лорен, — бродяги становятся благочестивыми. Вы видите, что силой ничего не можете поделать со мной, так хотите действовать мягкостью? Нет-с! Но, Боже, что такое? У меня стало вдруг так темно перед глазами:

— Может быть, настает Ваш последний час, — глухо проговорил Лашоссе.

— Боже мой! — прохрипел Сэн-Лорен, — я — великий грешник! Бродяга, спаси меня! — Он собрал свои последние силы, подошел к звонку и дернул его, однако звонка не последовало.

— Какая ужасная слабость! — проговорил он затем опускаясь в кресло…

Лашоссе подошел к нему и размеренно произнес:

— В последний раз, когда мы виделись, я сказал, что приду к тебе еще раз, и сдержал слово. В этой жизни мы больше не увидимся, так как ты умрешь через несколько минут. Ты сделал меня несчастным, соблазнил женщину, которую я любил; теперь ты хочешь снова погубить меня… Так знай же: я отравил тебя каплями, которые сфабриковал твой собственный сын вместе с предрекателем твоей судьбы Экзили. Мое мщение совершено.

Умирающий хотел подняться, но его члены уже онемели и отказывались служить.

— О, — прохрипел он, — умереть, не увидев тебя в цепях!.. Сжалься! — застонал он, — приведи Сюзанну, священника… Я не выдам тебя.

— Можешь выложить свои грехи мне, — воскликнул бродяга. — Смотри на часы, тебе осталось жить только несколько минут.

Умирающий бросил злой взгляд на Лашоссе, но его руки были бессильны, зубы стучали, лицо пожелтело и приняло землистый оттенок. Он хотел что-то сказать, но уже не мог.

Лашоссе снова посмотрел на часы и крикнул на ухо умирающему:

— Еще пять минут — и Вы предстанете перед Богом.

Сэн-Лорен хрипел все сильнее.

— Скорей бы кончилось! Надеюсь, что Экзили верно рассчитал, — пробормотал Лашоссе.

Глаза умирающего широко раскрылись, он произнес протяжное “а”, и его голова склонилась на грудь. В эту минуту часы пробили восемь.

— Счастливого пути! — сказал Лашоссе, — в день Страшного Суда мы опять встретимся с тобой. Экзили — хороший мастер, он не ошибся ни на одну минуту. — Он послушал у дверей, в соседних комнатах было тихо. Тогда он снова подошел к умершему и продолжал: — я не боюсь тебя, ты сам виноват в своей гибели. Сюзанна может быть спокойна. Я возьму эту тайну с собой в могилу. — Он пододвинул кресло с умершим к окну, бросил раскрытую книгу около него на пол, снова скрепил проволоку звонка, посмотрел еще несколько минут на умершего и вышел из комнаты. Подойдя к двери, он обернулся и громко крикнул: — До свидания, сударь!..

Лашоссе нашел слуг на лестнице; сунув по монете в руку каждого, он проговорил:

— Обед был прекрасен.

Слуги поблагодарили щедрого гостя и проводили его по лестнице. Он вышел на улицу и пошел медленным шагом.

XII Зло распространяется

Известие о смерти Сэн-Лорена с быстротой молнии разнеслось по Парижу; он был найден в своей комнате мертвым. Еще незадолго до своей смерти он давал обед двум из своих приятелей. Пенотье, бывший в числе гостей, тотчас же получил место покойного, а другой гость, некий Ролатр, бесследно исчез из Парижа. Но самое замечательное было то, что король принял Пенотье в частной аудиенции и был к нему очень милостив. Все эти слухи носились по всему городу и обсуждались на разные лады.

Как помнит читатель, Морель не принимал никакого участия в описанном нами совещании в лаборатории Глазера и предоставил остальным вырабатывать план своих действий.

“Я здесь, кажется, лишний, — сказал он тогда себе, — но я покажу им, что могу обойтись и без них”.

Теперь мы застаем Мореля в лаборатории Сэн-Круа, окруженного различными сосудами, склянками и банками. Он внимательно осмотрел их, затем вышел из лаборатории, тщательно запер дверь на ключ и направился на улицу. Он шел очень быстро, не оглядываясь, и, наконец, вошел во двор дома, где жил Лавьенн. Увидев рабочего, мывшего реторты и бутылки, он сказал:

— Послушай-ка, приятель, я хочу видеть твоего хозяина; скажи, что я принес притирания от Гюэ.

Работник ушел в дом, скоро вернулся и сказал, чтобы Морель шел в лавку.

Лавьенн, увидев Мореля, запер двери и вполголоса спросил:

— Ну, что?

— Принес, — ответил Морель, указывая на принесенный им с собой пакет.

Зеленоватые глаза Лавьенна засверкали; он подвинул себе кресло и сел.

— Вы думаете, приятель, — сказал Лавьенн, — что эти средства можно употреблять безнаказанно?

— Без сомнения. Вы знаете, что я — помощник старика Гюэ; я знаю немало, и любой врач может поучиться у меня. Все доктора ломали себе голову над причиной, от которой умерли больные в “Отель-Дье”, а я укажу ее этим ученым господам. Вот она, здесь!

С этими словами Морель вынул из пакета склянку и поднес ее к глазам Лавьенна.

Тот испуганно отодвинулся и прошептал:

— Шш… ради Бога!

— Я уже сказал Вам условия нашей сделки. В то время как Экзили, Сэн-Круа и другие отыскивают философский камень, я принес Вам кое-что. Вы понимаете меня?

— Хорошо, — ответил Лавьенн. — Но если я буду торговать этим средством, то должен знать способ его употребления.

— Все это предусмотрено, — ответил Морель и стал вынимать коробочку. — Вот видите, на каждом флаконе есть записка; на ней обозначено название, действие, количество, время, симптомы и прочее… только приготовление составляет мою тайну.

— Я возьму эту порцию, — сказал Лавьенн, указывая на пакет, — только ведь мы — преступники!

— Вы уже отправили на тот свет больше народа, чем Вы думаете. Сколько людей погибло от Вашей пудры; а те средства, которые препятствуют росту населения Франции? Сколько матерей нашло себе таким образом смерть?

Лавьенн зажал ему рот рукой.

— Замолчите!.. Сколько Вы хотите за все это?

— Пять тысяч франков.

— Это очень дорого.

— Да, но я больше не набавлю цены.

— Хорошо. А никаких следов не останется?

— Не больше, чем у больных в “Отель-Дье”.

После ухода Мореля Лавьенн поспешно собрал все банки и пошел наверх, в свою лабораторию. Здесь, среди колб и реторт виднелась какая-то странная фигура. Это был химик Лесаж, который работал у Лавьенна после исчезновения несчастного Териа. Лесаж был человеком очень подходящим для таинственных дел Лавьенна; он никогда ни с кем не разговаривал, никуда не ходил, проводил все время за колбами и ретортами и пользовался славой очень ученого человека. Лавьенн поставил перед ним склянки Мореля и сказал:

— Вот образцы, которые мне принес Морель.

— Давайте сюда, — произнес Лесаж, после чего взял склянки, стал внимательно рассматривать их и сказал Лавьенну: — посмотрим!.. Неужели же эти тайны так необъяснимы? Идите вниз, к ночи я приду к Вам.

Когда в доме Лавьенна все уже крепко спали, Лесаж вышел из лаборатории.

— Я так и знал, — со смехом сказал он Лавьенну, — я нашел составные части этих веществ; это было нелегко, но теперь я сделаю их не хуже тех. Завтра Вы увидите образцы. Вам незачем больше платить Морелю, мы можем сами приготовлять эти яды.

* * *

Осенние листья кружились в парке хорошенького домика на улице Сэн-Доминик. Этот домик принадлежал гражданскому судье Анри д‘Обрэ. У него были гости, а потому слуги хлопотливо бегали по столовой. Общество состояло из членов семьи, и сегодня в первый раз после долгого отсутствия среди них появилась маркиза де Бренвилье, сестра хозяина дома.

Родные встретили маркизу довольно холодно и держались в стороне. Мария решила переносить все это, так как главной ее целью было обмануть родню. Она была всецело отдана в руки братьев; ей нужно было во что бы то ни стало добиться, чтобы они отложили свое намерение отдать ее под опеку, так как от этого зависело все. Как только ее отдадут под опеку Шателэ, все погибнет. Надо было торопиться, так как кредиторы снова теснили Годэна и он уже успел спустить сумму, полученную им от Пенотье. Маркиз также предъявил к Марии свои требования, и ей приходилось откупаться от него деньгами, которые он прокучивал с приятелями, что вполне соответствовало планам маркизы. Ее опять начинали жалеть в обществе, и ее прошлое было забыто.

Заговорщики на улице Бернадинцев не теряли времени. Экзили изготовил яд от которого должны были пасть братья Марии, и передал его ей. Она уже не могла больше отступить. Преступление держало ее в своих тисках.

“Нельзя больше медлить, — сказала себе Мария в вышеупомянутый нами день, — Анри должен погибнуть сегодня же”.

За обедом братья предложили почтить память умершего отца, возвратившего Марию в недра семьи, и благословляли день, когда маркиза решила отрешиться от зла и вернуться в круг своих родных.