Лина ТриЭС - Третья истина

• Название: Третья истина
• Автор: Лина ТриЭС
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-1484903971

Роман «Третья Истина» написан 40 лет назад, в СССР, но в силу ряда обстоятельств опубликован недавно, и не в СНГ, а в США. Там он нашел своего читателя в среде русскоязычных американцев. На территории бывшего СССР круг лиц, знакомых с романом, по понятным причинам ограничен. Однако их реакция на роман, их отзывы дают основания полагать, что роман оказался бы здесь востребованным. В связи с этим автор принял решение «вернуть роман на историческую родину» и дать возможность широкому читателю с ним ознакомиться. Итак, перед вами две книги романа «Третья Истина». Вымышленные персонажи помещены в прописанную до деталей историческую мизансцену: война, революция. Но рассказанная история, конечно, в первую очередь — о любви. События встречают нас в Раздольном — фамильном поместье знатного и богатого рода, придерживающегося традиционных устоев. Неудивительно, что вся надежда на будущее возлагается на сыновей, а дочь, шаловливый ребенок с чудесным именем Александрин, оказывается не нужна ни русскому отцу-полковнику, ни матери-француженке, подспудно ревнующей к ее юности и очарованию. Братья и вовсе относятся к малышке с нескрываемым презрением, и состояние холодной войны между отпрысками семейства Курнаковых перерастает в активные боевые действия. Драки и скандалы сотрясают дом. Безрадостная жизнь Лулу (таково ее детское прозвище) начинает меняться, когда однажды она в буквальном смысле сталкивается на лестнице с загадочным незнакомцем, который в импровизированном театральном диалоге представляется «Виконтом». Лулу захватывает атмосфера таинственности и дух приключений, окружающие этого человека, а он… что же такого он увидел в этом ребенке, что не сразу, неохотно, урывками, но все же берется за воспитание заброшенной Александры? Год четырнадцатый, год пятнадцатый… Сквозь призму восприятия взрослеющей героини перед нами проходят события того неспокойного времени: начало войны, неудачи российской армии, смута в народе, зарождение революции. Саше хотелось бы видеть все это как бы из-за спины «Виконта», чей образ и слова вне зависимости от физического присутствия в поместье, затмевают все остальные события. Нечастые теперь встречи становятся праздниками, самыми яркими и «настоящими» в меняющемся мире. Революция приходит и в поместье Курнаковых, затягивая в свое жерло Александру и усугубляя ее положение изгоя в семье. Ей приходится покинуть отчий, впрочем, никогда не бывший родным, дом. И снова единственным её покровителем и попутчиком на жизненном пути оказывается «Виконт». Так начинается их большое путешествие в Петербург, город, любовью героев и писателя превращенный в полноценного персонажа «Третьей истины». Все атрибуты времени выписаны досконально. Цены, погода, исторические личности — подлинные. Так же подлинно и пространство: города и дороги, каждый километр которых описан сочно, достоверно и увлекательно… Вместе с Сашенькой вам предстоит постепенно узнать человека, чьи принципы, понимание мира, убеждения и формируют «Третью Истину», истину «Виконта», истину Поля Шаховского. Но сможет ли он сохранить свою истину в стремительно меняющемся, разламывающемся мире? Сможет ли выжить и быть рядом со своей маленькой девочкой? «Конец второй книги» …Но кто сказал, что это конец пути? Может только полдороги?

---

— Ах, Вы… Нет, какое подпитие? Подогретое вино. По десертной ложке в день.

Виконт фыркнул:

— Это что еще за изощренное издевательство?

— Опять вы на меня, как на смешную зверюшку, смотрите, я же серьезно! Я же о вашем лице забочусь!

Виконт смеялся, стараясь не пропустить ни слова, видимо, воспринимая ее слова, как репризу клоуна-новобранца, и подал свою реплику:

— Тогда я ослышался. Не пить, а протирать лицо? Подогретым вином? И какие мои дефекты ты надеешься ликвидировать таким способом?

— Какой вы несерьезный! Еще и дефекты, ну где же они у вас? У вас? Оставим вино, раз вы не хотите. Вашим рукам надо хорошенько отдохнуть.

— А это еще зачем? Почему именно рукам?

— Вы же ими носили меня целые… несколько часов. Ой, вы же еще после ранения! Как я могла не подумать! — У Саши начинался новый приступ самоедства.

— Да я про него давно забыл!

— Нет, все, я иду с вами.

— Куда это, интересно?

— Вы же тут не живете… Я пойду туда, где вы, буду следить, чтоб вы после обеда спали и вечером — вовремя… Сколько мы тут еще пробудем? До завтра? До послезавтра? Не будете мотаться туда-сюда и окрепнете сразу. Вы ведь, наверное, где-то очень далеко живете?

— Почему далеко? С чего ты взяла?

— А вы несколько раз приходили — сапоги заляпаны, а я в окошко смотрела — было сухо.

— Если бы ты так воспринимала все, что читаешь! Дедуктивный метод! Аналитический ум! Между прочим, живу на соседней улице. Плохо ты меня знаешь, если предполагаешь, что я неудобно устроился. Просто, ездил куда-то. По делам.

— Тем более… Виконт! Это плохо, что мы с вами в разных местах. Мы же еще в поезде, в самом начале, договорились, что будем поддерживать друг друга. И про откровенность… А вы не все мне говорите, я чувствую…

Виконт поднялся и подошел к окну.

— Ложись, довольно разговоров, ты слишком долго на ногах. Укладывайся, пока я любуюсь красотами Смоленска. А переезды ни к чему. Ты почти здорова. День-два и мы продолжим путь.

— А Кузьмин уехал, — переодеваясь, сказала Саша. — Как же мандат, он оставил вам эту бумагу?

— А ты разве не спала, когда Виталий Константинович сюда приходил?

— Спала. Мне Даша сказала.

— Ты легла уже? — Виконт обернулся, медленно прошелся взад-вперед по комнате, наконец, остановился перед ней и прищелкнул пальцами:

— Доберемся, Саша! С мандатом, без мандата. Доберемся. Ты что, сомневаешься во мне? Я дал повод?

Саша, натянув одеяло до подбородка, посмотрела на него. Он такой сильный и непобедимый! Как никто. Она, действительно, ни разу не видела его поражения. И никакой жалости, участия, просто, не допускает, смеется. Даже, если принимает заботы, то, как будто приятное угощение, а не что-то необходимое! Это он сам ее распустил так, что она стала настоящей тиранкой. Она ведь сейчас абсолютно не знает о его затруднениях, огорчениях. А может быть, их нет? Такой удачливый человек? Ведь правда, удачливый. Иногда приходит к удаче каким-то странным путем. Но приходит всегда! Что касается внешнего вида… Пусть Даша сто раз говорит, что он усталый, но такой необыкновенный, взрослый, красивый. И не просто красивый, а как это говорится в романах? Неотразимый! Дойдя до этого места в своих размышлениях, Саша слегка прерывающимся голосом сказала:

— Идите домой, ничего, я буду здесь одна. Зато вы восстановите силы, взрослым людям это необходимо.

— Синьорина, третьего дня вы были так деликатны, что всего лишь раз назвали преданного вам Виконта престарелым. Вижу, что за два дня эта мысль пустила в вашем сознании глубокие корни и дала плоды. Средство от морщин, слабые руки, всеобщее измождение, наконец. Намеки стали чересчур явными. Значит, вы просите меня удалиться? Это больно.

— Я прошу? Как вы можете? Просто напоминаю о вашем отдыхе, вот и все. А что, разве юноши не отдыхают? Особенно после тяжелой нагрузки.

— Такая формулировка меня утешила. Я не уйду никуда пока. Не надейся.

Саша задохнулась:

— Это я надеюсь?

— Итак, раскроем наугад. «Учитель словесности». «… Послышался стук лошадиных копыт о бревенчатый пол…» — голос его понизился, как всегда при чтении, Саша откинулась на подушку и наполнилась предвкушением удовольствия.

ГЛАВА 16. МОЗАИКА — ЗАБАВА САЛОННАЯ

— Сколько вы можете где-то бродить, Виконт? Мы ведь так опоздаем! Я все уладила, все узнала. Вы же сами разрешили пойти с Дашей, куда хочу. Так вот, я пошла на станцию! И все оказалось очень просто. Народу уйма, но проездных документов почти ни у кого нет. Я обратилась, — сама сообразила к кому! — и мне объяснили: надо поставить всего одну подпись, начальника станции, и можно ехать! У вас же есть паспорт, а вы у нас — старший, и мандат в порядке! — Саше нравилось ощущать свою предприимчивость и самостоятельность, особенно сейчас, после болезни. В ответ флегматично прозвучало:

— Да не мандат это. Обыкновенный пропуск. Был. — Виконт стоял около подоконника, вернее, расслабленно полусидел на нем, и следил за ней тем самым великодушным взглядом, который не давал ей чувствовать себя полноценным индивидуумом.

— К-а-а-к был??? А теперь во что превратился???

— В ничто для нас. Я его потерял. Ну что ты на меня так смотришь? Ждешь слез раскаяния?

Она молчала, ни в силах поверить в сказанное. Он шутит? Не может быть, что этим снисходительным тоном он говорит о крушении их надежд? «Все оказалось очень просто…». Не так уж и просто. Она вчера звала погулять самого Виконта, но он, сославшись на неотложные дела, позволил ей пройтись с Дашей. И тогда она решила действовать самостоятельно, наведаться на вокзал. Оставив безропотную Дашу сидеть на скамейке, бегала по вокзалу, искала начальника… Там очереди, ругань, патруль. А он, мало того, что пришел только сегодня…

— Поль, тогда вам, наверное, надо пойти в штаб или комендатуру, есть же здесь, думаю, такое? И объяснить что к чему, что случайно потеряли… Восстановят, наверное…

— Так надо поступить? — с преувеличенным интересом спросил Виконт. — Разумно. Разумно. А что именно объяснить, посоветуй.

— Сказать, что задержались не по своей вине, что вещи некоторые потерялись, что много работали…

На этом слове Саша заметила, что он смотрит на нее с улыбкой, в которой вместе с великодушием просматривалось еще и сожаление об ее умственных способностях, невысказанное, но весьма очевидное. Вздохнул:

— Довольно разговоров. Иди, собирайся. Только все это не бери.

К огорчению Саши «это» относилось почти ко всем их вещам. Еще более того она огорчалась, что не увидит, как Даша прочитает их записку и поймет, что стала хозяйкой почти всего, нажитого ими в Смоленске, и их прежней, ненужной теперь, зимней одежды. Она была сегодня на дежурстве, а задерживаться Виконт не намеревался. Собираясь, Саша контрабандой прихватила еще и фигурку всадницы. У нее накопилось в тумбочке немало разных деревянных, вырезанных Виконтом во время ее болезни, вещиц, везти их все было немыслимо. Но эту лошадку с развевающейся гривой, на спине которой сидела девочка с летящими волосами, она оставить не могла. Она полюбила эту фигурку, так же, как браслетик с филигранью, который теперь всегда охватывал ее руку выше локтя. Лошадку не пришлось прятать особенно тщательно, так как Виконт даже не взглянул на собранный ею в дорогу рюкзачок.

Он настолько не выглядел расстроенным из-за потери документа, что Саша поверила: это была просто шутка. Но, по мере их отдаления от помещений вокзала, вера стала ослабевать. Совсем она пропала, когда они заявились вовсе не на ту станцию, где она была накануне… Вагоны, паровозы, цистерны, платформы — все это в тишине и покое громоздилось на маленьком разъезде, вдали от вокзальной суеты. Здесь Виконт, наконец, снизошел до объяснений:

— Я не склонен к банальным поездкам с пропуском и подписью на нем, особенно, когда нет ни того, ни другого. А ты?

— Я не понимаю, о чем вы говорите. Но чувствую, нас по головке не погладят… так вы зловеще начали…

— Зловеще? Торжественно я начал, торжественно и романтично.

— Я поняла уже — пешком пойдем. Что ж, лежачего не бьют! Вот, говорят, победителя не судят, я лично считаю, что и провинившегося и казнящегося, конечно, тоже судить не надо. Идемте пешком…

— Александрин, я вместе с тобой презираю этого лежащего провинившегося пораженца, который поднимется лишь за тем, чтобы тащиться пешком до Петрограда. Я компании ему не составлю. Ты со мной?

— Тогда я уже не знаю, что можно выдумать, даже если за выдумки взялись вы.

— Тише, а то сбудется начет «головки».

Она осмотрелась: сонное царство, сюда, похоже, свезли и бросили поезда, для которых нет больше топлива, вагоны, которые забыли, отправляясь в дорогу. На путях вдали еле мигают красные и зеленые огни, свистнул паровоз — но это все на станции, там, где толкотня, движение, жизнь. А Виконт стоял уже около длинного товарного вагона, снабженного огромным висячим замком.