Лина ТриЭС - Третья истина

• Название: Третья истина
• Автор: Лина ТриЭС
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-1484903971

Роман «Третья Истина» написан 40 лет назад, в СССР, но в силу ряда обстоятельств опубликован недавно, и не в СНГ, а в США. Там он нашел своего читателя в среде русскоязычных американцев. На территории бывшего СССР круг лиц, знакомых с романом, по понятным причинам ограничен. Однако их реакция на роман, их отзывы дают основания полагать, что роман оказался бы здесь востребованным. В связи с этим автор принял решение «вернуть роман на историческую родину» и дать возможность широкому читателю с ним ознакомиться. Итак, перед вами две книги романа «Третья Истина». Вымышленные персонажи помещены в прописанную до деталей историческую мизансцену: война, революция. Но рассказанная история, конечно, в первую очередь — о любви. События встречают нас в Раздольном — фамильном поместье знатного и богатого рода, придерживающегося традиционных устоев. Неудивительно, что вся надежда на будущее возлагается на сыновей, а дочь, шаловливый ребенок с чудесным именем Александрин, оказывается не нужна ни русскому отцу-полковнику, ни матери-француженке, подспудно ревнующей к ее юности и очарованию. Братья и вовсе относятся к малышке с нескрываемым презрением, и состояние холодной войны между отпрысками семейства Курнаковых перерастает в активные боевые действия. Драки и скандалы сотрясают дом. Безрадостная жизнь Лулу (таково ее детское прозвище) начинает меняться, когда однажды она в буквальном смысле сталкивается на лестнице с загадочным незнакомцем, который в импровизированном театральном диалоге представляется «Виконтом». Лулу захватывает атмосфера таинственности и дух приключений, окружающие этого человека, а он… что же такого он увидел в этом ребенке, что не сразу, неохотно, урывками, но все же берется за воспитание заброшенной Александры? Год четырнадцатый, год пятнадцатый… Сквозь призму восприятия взрослеющей героини перед нами проходят события того неспокойного времени: начало войны, неудачи российской армии, смута в народе, зарождение революции. Саше хотелось бы видеть все это как бы из-за спины «Виконта», чей образ и слова вне зависимости от физического присутствия в поместье, затмевают все остальные события. Нечастые теперь встречи становятся праздниками, самыми яркими и «настоящими» в меняющемся мире. Революция приходит и в поместье Курнаковых, затягивая в свое жерло Александру и усугубляя ее положение изгоя в семье. Ей приходится покинуть отчий, впрочем, никогда не бывший родным, дом. И снова единственным её покровителем и попутчиком на жизненном пути оказывается «Виконт». Так начинается их большое путешествие в Петербург, город, любовью героев и писателя превращенный в полноценного персонажа «Третьей истины». Все атрибуты времени выписаны досконально. Цены, погода, исторические личности — подлинные. Так же подлинно и пространство: города и дороги, каждый километр которых описан сочно, достоверно и увлекательно… Вместе с Сашенькой вам предстоит постепенно узнать человека, чьи принципы, понимание мира, убеждения и формируют «Третью Истину», истину «Виконта», истину Поля Шаховского. Но сможет ли он сохранить свою истину в стремительно меняющемся, разламывающемся мире? Сможет ли выжить и быть рядом со своей маленькой девочкой? «Конец второй книги» …Но кто сказал, что это конец пути? Может только полдороги?

---

— С Семеном поделюсь. А то ему закусывать нечем.

— Это он и подарил, пьяницы не едят сладкого. По этому даже проверить можно…

— Да? Ну, пожалуйста, раз это проверка. — Виконт энергично задвигал челюстями. — Прошел?

— Вы, — растроганно и умиленно сказала Саша, — совершенно несолидный бываете иногда. Как мальчик.

— Господи, распустил как тебя. Безобразница! Ухожу, ухожу. Пока ты мне еще какую-нибудь пилюлю не преподнесла.

— Это конфета! Такая невкусная?.. Подождите! Я ведь тоже иду.

— Как? Со мной? Нельзя.

— Значит не с вами, что уж делать… А может, все-таки…

— Нет.

— Я ведь ничего не говорю. Ваше слово — это закон.

— Подлизываешься? Все равно — нет.

— Вы только скажите, вы в каком месте квартиру ищете?

— До свидания, Саша, допоздна не разгуливай.

— Не уходите еще немножечко. Успеете. Мне вот сейчас очень не хочется, чтобы вы ушли. Например, хотелось бы узнать, что может поспособствовать полному раскрытию творческих способностей человечества??? Это привело бы к гармонии, правда?

— Несомненно. Еще что-то интересует, такое же простенькое и неотложное?

— А можно я вас просто провожу, пойду немножечко?

— Вот, вот этого я и ждал. Ладно, прогуляемся!

— После четырех «нет»! — радостно завопила Саша. — Такого еще не было.

— Пиррова победа, скоро убедишься. Еще одна такая… Я никогда и не утверждал, что с трудом терплю тебя и прогулки. Кстати, имей в виду, это пока я тебе потакаю. Через некоторое время будем устроены, наведу порядок. Пригласим старушку какую-нибудь.

— Зачем она вам? Куда пригласите? На прогулку?

— Жить, жить с нами! А! Ничего ты не понимаешь!

— Почему старушку, а не симпатичную, расторопную, если Вы имеете в виду горничную? Как Антонина, расторопную.

— Александрин! Ты же взрослая девочка. И какие горничные теперь? Ты заметила хоть одну у Семена?

— Я у Семена и стола не заметила… Как, вы рассказывали, в Одессе говорят? Чтоб и мы так жили?

— Ха! — обрадовался Поль. — Ты всегда запоминаешь накрепко всякую дребедень. А как мы будем жить?

— Ну, уж не как разложившийся асоциальный oncle Simon[97]. Где книги у него, объясните мне немедленно!

— Да. Он пропил обе библиотеки. Свою и мою. Все пропало. И, оказалось, давно. Я заходил к букинистам, нету, конечно. Если бы такие книги остались, это значило бы одно — Петербург заселили дикари. Ничего бы не пожалел, чтобы восстановить.

Саша задумалась. В памяти всплыли обрывки разговора: золото, «помог перебраться в Лифляндию…» И на что они сейчас живут? Она спросила в обход:

— Виконт, а как бы вы смогли купить их? Деньги же нужны?

— Были бы книги. Ладно. Разошлись. Тебе куда? Ты просто гуляешь?

— Ну, не совсем… — Саша поколебалась: «Туда же, куда и вам?». Прикинула, варианты ответа. Кроме «Нет», никаких не оказалось. Она вздохнула:

— По делам я.

— Ты тоже по делам? Каким, интересно? Иди. Не нарвись на неприятность по горячности и необузданности нрава.

— По школьным. А вот интересно еще и другое… — вновь завелась Саша, подтягиваясь на парапет, — почему я не обладаю ледяным спокойствием и уравновешенностью, если всю жизнь смотрю только на вас?

Виконт немедленно снял ее с возвышения, повернул от себя и слегка подтолкнул, сказав в спину:

— Моему льду не побороть твой пламень. Ступай.

Саша живо обернулась:

— А у вас под этим льдом, между прочим…

Но он махнул рукой и, зажав уши, ушел.

ГЛАВА 4. ПРОЩАЙ, КУРНАКОВА!

Саша прижалась к сырой стене и заплакала. Сердце все еще колотилось толчками, с запястья потихоньку капала кровь, а на смену красным пятнам на руках уже проступала синева. Ничего, ничего, — успокаивала она себя, — главное, что вырвалась… Она вспомнила просочившиеся сквозь запрещение Виконта рассказы соседей и Семена. Еще хорошо отделалась! Она помотала головой, чтобы мысли стали на место. Зачем ей понадобилось только надевать эту яркую белую курточку, ведь жарко же! Тем более ее не к чему было надевать к мальчиковой одежде — по городу одна она все-таки предпочитала разгуливать так. Не надевала бы — не пришлось бы нести ее в руках по улице, ведь весна. Не несла бы — не вырвал бы ее этот не то старик, не то подросток. Не вцепись она в нее, — а как не вцепись, если, не далее, чем вчера, Виконт почтил их с курточкой комплиментом: «Изящная. Тебе идет», — не стал бы воришка выкручивать ей так больно руки. Вон даже кожа на сгибах лопнула. Наверное, все же это не настоящий преступник, в этом Саше повезло, те выходят на промысел по ночам. Но бацилла бандитизма так победно распространилась, что захватила очень многих, хоть мало-мальски признающих грабеж, как род деятельности, людей. Саша постаралась представить все происшедшее с комической стороны. Вроде получалось: ее двухминутная драка с существом, скорее напоминающим крупную мартышку, чем человека, увенчалась тем, что участники разбежались, один с трофеем, другой с потерей, со страхом оглядываясь друг на друга. Не самое трагическое происшествие. Но щипала ранка, ныли руки, и Саша с трудом модулировала в мажор. Кроме того, ее на секунду обдало ужасом: там, в кармане куртки — документ в школу, полученный с такой славой. Но она тотчас успокоилась — нет, вот, он, в брюках. Она развернула плотный, серый, шероховатый лист и вызвала в памяти просто невероятную встречу с дядей Севером!

Утром, расставшись с Виконтом, и поразмыслив, она решила отправиться в Петроградский комиссариат народного просвещения, прямо к комиссару. Проверила несколько раз цепь рассуждений, приведших к такому решению: порочных с точки зрения логики звеньев в ней не нашлось.

Понятно, что, чем выше начальник, тем шире его полномочия. Значит, выбор такой: обегать кучу мелких начальничков, пока найдется нужный, или идти к одному, крупному, который либо отправит в школу сам, либо укажет, кто может это сделать. Второй выбор вернее, это ясно. Это лучшее, что способен выдать по этому поводу, Сашин ум. Другие же умы к разбору данной проблемы привлечены быть не могут. Советов на улице из окошечка не выдают, не вокзал. Виконту говорить нельзя по двум причинам. Во-первых, тогда не будет «большого сюрприза», задуманного ею. А во-вторых, сейчас «Советы» — очень важное слово. Только с Виконтом оно не совмещается, ни вообще, ни в частности: о Советах он не высказывается и советов Саше, обычно, не подает. Если она обратится к нему за советом, он воспримет это, как призыв заняться данным вопросом самому. Где ж тогда ее благое намерение разгрузить его?

Итак, хотя два ума лучше одного, но в данном случае можно уповать только на качество того единственного, что располагается в Сашиной голове. На этом месте раздумий по дороге к избранному для осады учреждению, ей следовало покрыться довольным румянцем. Кем-кем, а дурочкой она себя не считала, несмотря на отдельных «глупышек», редких и желанных.

Сашу остановили в первых же дверях два красноармейца. К кому, куда? Саша поняла, начни она объяснять, ее, пожалуй, не пропустят.

— Важное дело, — коротко бросила она в ответ на недружелюбную попытку схватить ее за руку. — Простите, но ВАМ я этого сказать уж никак не могу!

К ее удивлению, подействовало.

— Ясно, раз так, объяснить же надо, а не лезть, не спросивши. Вон в те двери иди, там разбирают вопросы населения.

Саша, конечно, в «те двери» не пошла, а, сориентировавшись на местности, притормозила, дожидаясь, чтобы стражи у дверей отвернулись. Дождавшись, рванула вверх по лестнице и нацелилась топать к самым внушительным дверям, возле которых на скамье сидел человек. Сделав сверхозабоченное лицо, повернулась к комнате спиной и, решительно потирая лоб, пошагала к лестнице на следующий этаж. Потом хлопнула себя по лбу, воскликнула «ах, да!» и сменила направление на прямо противоположное. И тут Саше не повезло: она влетела в совершено пустую комнату, и некому было оценить ни важность вопроса, ни логики, по которой Саша прикатилась именно сюда, ни блеска, с каким это было сделано. Ее выволокли за шиворот, и сивые усы, проходящие над губой незнакомца, того самого, со скамьи, прямо параллельно полу, задергались в такт громогласным выкрикам:

— Ты куда это? Не спросяся? Да я те уши надеру! Постреленок. А ну, говори адрес проживания? Или родичи внизу? Это что тебе здесь контору построили в бирюльки играть? Чтоб сопляки здесь, как оглашенные, бегали?

— Емельянов! Я попивал довольно приличный морковный чаек в буфете на первом этаже, но был вынужден бросить его на произвол судьбы и выскочить оттуда, потому что от твоих воплей все решили, что начался очередной этап мировой революции, и ты трубишь всеобщий сбор.

Даже в столь критической ситуации Саша с первого звука узнала тихий рокот доброго-предоброго баса, прозвучавшего в противовес звонким громам усатого.