Александра Окатова - Пять уникальных писателей (сборник)

• Название: Пять уникальных писателей (сборник)
• Автор: Александра Окатова
• Издательство: Литагент «ПЦ Александра Гриценко»f47c46af-b076-11e1-aac2-5924aae99221
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-906784-02-5

Произведения, включенные в сборник, объединяет одна общая черта: несомненный талант их создателей. Здесь представлены разные направления современной прозы: от фантастики и фэнтези до психологического рассказа. Книга адресована широкому кругу читателей, по-настоящему любящих литературу.

---

Данталион погладил её по лицу и спросил:

– Хочешь полетать немного?

Она улыбнулась: теперь это так называется?

А он сказал: на самом деле полетать!

Он провёл по её спине своей горячей ладонью, и Даша почувствовала, что её тело изменилось, скелет стал маленьким и ловким, она теперь может обернуться на 360 градусов. Даша повернула голову и по-птичьи посмотрела круглым чёрным глазом на Данталиона, раскинула руки и не узнала их, они покрылись чёрными блестящими перьями, тело сжалось, засияло, переливаясь антрацитовым блеском, она загребла воздух руками и, с непривычки слегка вихляясь, полетела. Ветер от крыльев Даши поднял вверх кудри и львиную гриву Данталиона, он захлопал в ладоши, и Даша инстинктивно заработала крыльями и стала быстро и ровно набирать высоту, он закричал, замахал руками, и она взмыла ввысь, как будто летала с детства. Даша поднялась ещё выше, за всю свою жизнь она не испытывала такого восторга, она поймала восходящий поток и, расправив крылья, зависла в небе, уверенно опираясь на тёплый воздух, и увидела себя, своё тело, как она лежит на спине под огромным дубом с листьями размером с две её ладони на траве рядом с демоном, острыми птичьими глазками она узрела в своих человечьих глазах своё же отражение, как она вороной парит над своим человеческим телом, оно смотрело неподвижными глазами в небо, и Даша, зависшая в воздухе, удивилась, почему у неё такой неподвижный замороженный взгляд, ведь она в восторге, в исступлении, в бою, в огне, почему же она лежит и смотрит в небо, как мёртвая. От этой мысли Даша камнем упала, вернулась в своё тело и увидела, как над ней склоняется трёхголовый Данталион и его молодая голова спрашивает:

– С тобой всё в порядке?

– Да, – ответила она, едва шевеля губами. – Где мы? – спросила она, хотя догадывалась, какой будет ответ, но хотела услышать от него.

– В раю, – просто сказал он.

Она так и знала. Она испугалась и обрадовалась сразу, испугалась, что они умерли, и обрадовалась, что они в раю, где растут любимые ею дубы, где она может летать и видеть себя сверху в объятиях Данталиона, и может обнимать и целовать его на глазах у миролюбивых райских зверей и белоснежного единорога, на глазах огромных, серого мрамора, статуй богов, расставленных между мощными дубам в шахматном порядке в лесу без солнечного света, райском лесу, где всегда царят сумерки без теней. Она не могла осознать, что происходит, не могла собрать себя воедино, она слишком хорошо помнила свои ощущения, когда была человеком, и ещё свежее, когда была вороной и опиралась на воздух сильными крыльями, она не знала, что делать, и предоставила себя в распоряжение Данталиона.

Он наклонился и закрыл небо своим торсом. Даша расслабилась и отдалась течению событий и времени, есть ли время в раю, это ещё вопрос, не пытаясь их контролировать, что и спасло её, а то она сошла бы с ума. Данталион прижался с ней и поцеловал её, это несомненный плюс демона, когда у него больше одной головы, Даша, не сдержавшись, сладко застонала, он встревоженно оглянулся и сказал:

– Тише, тише, не кричи так, а то папа услышит!

Даша зажала рот ладошкой и удивлённо посмотрела на Данталиона.

– Папа говорил, нам нельзя с женщинами, а с охраняемой женщиной вообще никак нельзя, – смутился он.

Даша расстроилась, она уже так хотела его, что ей было всё равно, что с ней, с ними будет:

– Не бойся, он добрый, – сказала она, заглядывая демону в глаза.

– Ты его не знаешь, – грустно ответил тот, – у меня такое, как с тобой, второй раз в жизни.

А-а, значит в первый раз папа за это его и наказал, поняла Даша, а как Бог наказал ту женщину, даже представить страшно.

– А с ней что было? – тихо спросила она.

– А с ней всё плохо, – сказал Данталион, – её затоптали кони, а потом тело порвали собаки, остался только череп, кисти и ступни.

Даша помолчала.

– С кем же вам можно? – спросила она.

– С такими же, как мы, ангелами, то есть демонами, – поправился он.

Даша почувствовала и страх, и смущение, и гордость: он может лишиться всего и всё-таки был с ней, обнимал и целовал её! Она удостоилась внимания демона и пока оставалась в живых.

Дашу жгло желание отдаться ему – и будь что будет! Данталион нежно и властно развёл её бедра, она потеряла страх и подалась к нему всем телом, он поймал её желание и встретил её. Вселенные соединились, и все молекулы Дашиного тела, а она вдруг почувствовала каждую, напряглись, как под разрядом тока, и медленно пришли в движение, дружно поднялись, завибрировали, что ли, и она подумала, что не так уж жалко отдать её ничтожную жизнь в уплату за такое наслаждение. И ещё подумала, что счастлива, она чуть не заплакала от благодарности, ещё она подумала, что надо успеть потратить всю себя, пока не пришёл его отец, Г. Б., и она уже не сможет при нём обнимать его любимого сына. Что он любимый, она не сомневалась, потому что только любимого сына ты будешь стеречь так строго, как Бог охранял Данталиона, и то сын всегда найдёт, как вырваться из тесных оков отцовской любви, как тогда, когда Данталион влюбился в первый раз и отец наказал его. А может, он не его сын, такое не приходило в светлую голову Г. Б? Если посмотреть на левую голову Данталиона, то сходство просто поразительное, мелькнуло у Даши в голове, надо написать Богу в следующий раз такой сон и обратить внимание Бога на сходство Данталиона с рогатым и черноглазым его извечным врагом. Ход Дашиных мыслей прервала мёртвая тишина, как будто выключили жизнь. А потом на неё упал такой гул, что Даша испугалась, что лопнут барабанные перепонки. И наступил конец света персонально для неё.

В раю и так было не слишком светло, а стало вообще темно, хоть глаз выколи. Поднялся такой сильный ветер, что Даше не надо было дышать, холодный воздух сам находил и распирал её лёгкие, ещё немного – и он разорвёт их. Деревья сгибались до земли.

– Данталион, это ты заставил их сгибаться? – прошептала Даша с трудом. Данталион не ответил. Пошёл снег, он нёсся параллельно небесной тверди плотным потоком. От него пахло пеплом. Даша упала на колени и, чтобы удержаться, вцепилась изо всех сил в короткую траву, которая обрывалась под её пальцами. Снегу намело много, и ветер пересыпал дюны из чёрного снега по чёрной траве. Ветер бросал Даше в лицо крупные снежные хлопья. Чёрные листья с её любимых дубов залепили глаза и рот. Она ничего не видела и не могла дышать. Она перестала сопротивляться, когда из под ног ушла небесная твердь и она потеряла Данталиона. Дашу закружило, и она, слепая и почти оглохшая, падает всё быстрее в жерло воронки, летит по спирали вниз, безвозвратно удаляясь от Данталиона.

– Помилуй мя, Господи, – пронеслось в её голове под занавес, – да наплевать! – вдруг подумала она.

– Уволена! – услышала Даша сквозь свист ветра и шуршание чёрных листьев.

Даша проснулась в своей кровати. Она всегда просыпалась свежая, готовая сражаться, но не сегодня, так плохо ей не было ни разу в жизни. Она чувствовала себя так, словно провела всю ночь в стиральной машине, куда её запихнули с кучей грязного белья, выстирали и отжали, но забыли добавить стиральный порошок. Все косточки ломило, они не могли найти себе места, кожа была сверхчувствительна, дотронуться было невозможно, грипп, что ли, начинается, расстроилась она. Она посмотрела в зеркало, и правда, как из-под молотилки: на лбу синяк, кисти и локти, бёдра и колени, плечи, покрыты ссадинами, волосы выглядят так, словно их начесали двадцать лет назад в советской парикмахерской, шутки ради доверив её голову выпускнице ПТУ, и Даша после этого не расчёсывала и не мыла их, потому что, увидев себя после этого в зеркале, так испугалась, что больше в это зеркало не смотрела. Как будто.

Даша решила действовать спокойно и не пытаться исправить всё сразу. Она приняла горячий-прегорячий душ, вымыла голову и, причитая: «Бедные мои волосики», – замотала их в мягкое полотенце, не найдя свой халат, завернулась в полотенце, пошла, едва переставляя ноги, на кухню и выпила большую кружку горячего какао, это был уже сигнал, какао она пила только тогда, когда ей действительно было так плохо, что хоть вешайся.

Раздался звонок, она побежала к телефону, на ходу теряя тапочки и уронив закрученное вокруг груди полотенце.

– Слушаю, – сказала голая Даша с чалмой из полотенца на голове.

На том конце провода неожиданно раздался голос её директрисы. Та строго спросила, почему вот уже две недели Даши нет на рабочем месте в издательстве и как она объяснит своё отсутствие.

Даша очень, это мягко сказано, очень-очень сильно удивилась, она прекрасно помнила, что вчера была на работе и даже на два часа задержалась, чтобы доделать отчёт. Она решила не спорить с начальством, себе дороже, да и как она могла бы доказать, что была вчера на работе, потому что как раз сама директриса вчера отсутствовала, так как взяла отпуск именно на две недели (совпадение!), чтобы отправиться в Иорданию. Даша решила проявить лояльность и спросила у директрисы, как та долетела и почему она звонит Даше оттуда, неужели это так важно. На что та сказала, что только сегодня утром вернулась из поездки и все две недели провела изумительно, созерцая древнюю страну и её достопримечательности, пока Даша отсутствовала на своём рабочем месте, подчеркнула директриса. Даша ничего не понимала. У неё прошёл один день, точнее – одна ночь, а у директрисы – две недели! Даша сказала, что сейчас же приедет, именно сей час, потому что до работы ей было добираться 55 минут.