Михаил Безродный - Россия и Запад

• Название: Россия и Запад
• Автор: Михаил Безродный
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-86793-917-5

Сборник, посвященный 70-летию одного из виднейших отечественных литературоведов Константина Марковича Азадовского, включает работы сорока авторов из разных стран. Исследователь известен прежде всего трудами о взаимоотношениях русской культуры с другими культурами (в первую очередь германской), и многие статьи в этом сборнике также посвящены сходной проблематике. Вместе с тем сюда вошли и архивные публикации, и теоретические работы, и статьи об общественной деятельности ученого. Завершается книга библиографией трудов К. М. Азадовского.

---

Спустя несколько дней после моего возвращения в Петербург ко мне нагрянул посетитель. «Там вас ожидает граф, — сообщила мне всполошившаяся горничная. — Поставить самовар?»

Посетителем оказался Алексей Толстой.

— Мне необходимо с вами поговорить, Осип Исидорович, по приватному делу. Я хотел бы просить вас о помощи.

— Разумеется, если это в моих силах. Выпьете чаю или немного вина?

— Нет, благодарю. Я буду с вами предельно откровенным.

Он был как никогда серьезен. Я впервые увидел этого человека изнутри. Его смеховая маска, легкая, завораживающая улыбка исчезли. От знакомого мне бесшабашного юношеского удальства пропал и след.

— Та дама, которая была со мной у Андреева, моя будущая невеста[1125].

— Она замужем или разведена?

— Она замужем, и вы знаете ее мужа — это господин N.

— Математик?

— Да. Вот почему я просил ее брата пойти с нами к Андрееву. Иной возможности выйти с ней у меня не было.

— Понимаю. Вы поступили совершенно правильно.

— Лидия Семеновна[1126] не любит своего мужа и хочет с ним развестись.

— А он?

— Тут дело не простое. Он отказывается.

— Почему?

— Не знаю. Наверное, потому, что любит ее.

— Но ведь он интеллигентный человек, который должен понять…

— В данный момент он отказывается понимать что бы то ни было. Может быть, вы поговорили бы с ним?

— Но я с ним не настолько знаком, лишь встречал его несколько раз. Впрочем, я попытаюсь.

— Я был бы вам бесконечно признателен. Вы окажете нам тем самым неоценимую услугу.

Он сделал короткую паузу и затем продолжал:

— Я готов дать ему пять тысяч, если он освободит ее.

— Вы полагаете, что он…

— Я не знаком с ним настолько хорошо, чтобы судить, и оставляю это на ваше усмотрение. Вы объясните ему все гораздо лучше. Ах да, я не сказал вам, что она еврейка и хотела бы ею остаться. Я ничего не имею против.

Через несколько дней я встретился с математиком. Наша встреча была не из самых приятных. Он спросил, сколько мне заплатили как посреднику, что меня оскорбило. Вместо ответа я спросил, какой суммой он бы удовлетворился, чтобы дать развод жене, после чего пришел черед оскорбиться ему.

С Толстым в ходе этих переговоров я виделся несколько раз[1127]. Обо мне математик говорил своим друзьям, что я злой человек, и приводил строгие математические доказательства этого положения. Волей-неволей я стал свидетелем всех деталей этого развода и последовавшей за ним женитьбы[1128].

Несколько комментариев к приведенному мемуарному фрагменту. Первым мужем С. Дымшиц, о котором здесь говорится, был Исаак Самуилович Розенфельд (1879–1978)[1129]; о браке с ним (они поженились летом или осенью 1905 года) она впоследствии, в воспоминаниях об А. Толстом, писала:

Я в это время <1905–1906 гг.> жила и училась в Берне, где была студенткой университета. В этом же университете обучался и человек, считавшийся по документам моим мужем. Брак наш был странный, я сказала бы «придуманный». Человека этого я не любила и не сумела его полюбить. Вскоре я тайно, без всякого предупреждения, покинула его и поехала в Дрезден, к брату[1130].

И. Розенфельд был старшим братом жены М. Шагала Беллы Розенфельд[1131]. В своем Curriculum vitae (составленном, по-видимому, в 1909 году) он сообщил:

Я родился 20 июня 1879 г. в Витебске (Россия), будучи сыном крупного купца Самуила Розенфельда. В 1896–1902 гг. я учился в частном реальном училище, а затем в качестве слушателя изучал в Киеве экономию, философию и литературу. Летом 1903 г. я записался в Гисенский университет, где слушал у проф. Зибека философию, у проф. Онкена историю. В зимний семестр 1903/1904 гг. в качестве матрикулированного студента я продолжил свою учебу в Берне до лета 1906 г., когда с целью разработки темы диссертации уехал на один семестр в Страсбург. Там я слушал лекции по логике и истории философии у проф. Циглера. С этого времени я работаю в Берне[1132].

В Берне И. Розенфельд учился у известного профессора Л. Штейна и там же защитил докторскую диссертацию по философии «Die doppelte Wahrheit mit besonderer Rucksicht auf Leibniz und Hume», изданную в 1912 году (а в 1924-м еще одну, на этот раз по медицине, в Лозаннском университете). Его окружение естественным образом воспринимало Розенфельда как молодого математика и философа, см., например, дневниковую запись P. M. Хин-Гольдовской (от 8 января 1913 года), в которой она ведет речь о С. Дымшиц:

Жена его <А. Толстого> — художница, еврейка, с тонким профилем, глаза миндалинами, смуглая, рот некрасивый, зубы скверные в открытых, красных деснах (она это, конечно, знает, п<отому> ч<то> улыбается с большой осторожностью). Волосы у нее темно-каштановые, гладко, по моде, обматывают всю голову и кончики ушей, как парик. Одета тоже «стильно». Ярко-красный неуклюжий балахон с золотым кружевным воротником. В ушах длинные, хрустальные серьги. Руки, обнаженные, до локтя, — красивые и маленькие. Его зовут Алексей Николаевич, ее — Софья Исааковна. Они не венчаны (Волошин мне говорил, что у него есть законная жена — какая-то акушерка <первая жена А. Толстого (1902–1907) Юлия Васильевна Рожанская>, а у нее муж — философ!). У нее очень печальный взгляд, и когда она молчит, то вокруг рта вырезывается горькая, старческая складка. Ей можно дать лет 35–37. Ему лет 28–30[1133].

Как это нередко бывает в воспоминаниях, написанных через много лет, времена и события прошлого у мемуариста смешиваются и смещаются: Дымов относит свой рассказ к 1908 году, сама же С. Дымшиц вспоминала так:

…В июле 1907 года началась наша с Алексеем Николаевичем совместная жизнь. Июль, август, сентябрь 1907 года мы провели на даче на Карельском перешейке, в местечке Келломяки. Жили мы в лесу, в маленьком одноэтажном домике[1134].

Дело о разводе Софьи Исааковны с первым мужем растянулось на многие годы, и Дымов, по всей видимости, все это время в той или иной форме играл роль «доверенного лица» Толстых. 2 января 1911 года датирована записка к нему А. Толстого:

Милый Осип Исидорович,

Узнайте, пожалуйста, адрес Розенфельда, по адресному столу его нет, но его видели недавно в Петербурге.

И далее Толстой прибавляет:

Видите, складывается так, что Вы играете в нашей судьбе роль среднюю между дух<овной> консисторией и адвоката по бракоразводным. Такова судьба[1135].

В свою очередь, Дымов сообщал Толстому из эстонской деревушки Безо, где он отдыхал летом 1912 года[1136]:

Безо (Эстляндия) Лесная, 28.

Дорогой друг Алексей Николаевич,

Что Ваша пьеса? Пишете ее? Или уже кончили?[1137] Что еще задумали и выполняете? Сообщите мне. Сообщайте о себе.

Софье Исааковне, пожалуйста, передайте вместе с сердечным приветом, что Розенфельд, видимо, пропал: не получаю от него никаких вестей, не знаю ничего, а что горше всего, не могу узнать.

Я здесь в Везо, на берегу моря, в прелестной местности. В десяти шагах от нас — Сол<омон> Юльевич Копельман с женой[1138], а еще дальше М. М. Исаев с семьей[1139]. Впрочем, в настоящее время Коп<ельма>нов нет; будут через несколько дней.

Я все время возился с моей пьесой («Преступление против нравственности»), чинил и штопал. Теперь закончил, многое изменил и исправил[1140].

Жизнь здесь течет медленно — точно мысль ученого критика — без вспышки, день как другой. Бреюсь раз в неделю, а купаюсь ежедневно. Знакомых мало. Собак много. Комаров было много, сейчас исчезли.

Где-то близко от меня живет Разумник Иванов. Он здесь уже, кажется, недели 2, а я его до сих пор не видел. Сюда приезжают М. Пришвин и А. Ремизов[1141]. Кажется, собирается и Л. Андреев наведаться.

Когда Вы думаете быть в Петербурге? Надо бы попробовать осуществить то, о чем мы говорили с Вами (союз прозаиков-беллетристов). А журнал? Следует подумать.

Вы, конечно, знаете и читали о гибели Сапунова?[1142] Знали Вы его хорошо? Я совершенно не знал.

Пишу небольшие рассказы, думаю написать повесть в 3–4 листа.

Буду очень рад, если скоро ответите. Как ребенок?[1143]

Сердечный привет милой Софье Исааковне.

Вас обнимаю

Ваш О. Дымов

P. S. Читали «Мечту-победительницу Сологуба»? Это очень скучно и уныло. А язык прекрасный.

ОД

Напишите о своей пьесе. Как идет? Меня очень интересует[1144].

Несмотря, однако, на свое участие в бракоразводном деле и занятую откровенную «антирозенфельдовскую» позицию, Дымову каким-то образом удалось не только не испортить свои отношения с покинутым и оскорбленным супругом, но и выступать в качестве помощника и устроителя его философской и литературной карьеры. Об этом свидетельствует сохранившаяся дымовская записка к A. Л. Волынскому:

Т. 299.78