Лев Пучков - Жёсткая рекогносцировка

• Название: Жёсткая рекогносцировка
• Автор: Лев Пучков
• Жанр: Боевик
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18378-7

Теперь цель команды полковника Иванова — наркомафия. А это, пожалуй, опаснее, чем операции в горах Чечни. Ведь на «мероприятия» они отправляются без оружия, благо, боевые навыки не подводят. Так, в результате несанкционированного контакта четверым бойцам команды пришлось вступить в схватку и уничтожить девятерых бандитов. Ну, работа есть работа. И всё бы шло по плану, но тут в дело вмешалась какая-то третья сила. Цель та же, что и у команды — наркодельцы, а вот задачи совсем неясны. А главное — ошеломляют методы «работы»: тотальная зачистка всех, кто так или иначе крутится вокруг наркотиков. Ни суда, ни следствия — выстрел в упор и точка. Что за организация и кто ею руководит? Похоже, чтобы ответить на это, команде не обойтись без весьма небезобидных контактов…

---

Спасибо добрым людям, оформили врачом юношеской сборной по футболу. Хлопцы там здоровые, как буйволы, если травмы случаются, всё равно обращаются в ведомственную больницу, так что врач им нужен как метеорологический зонд багатурам Чингисхана. Зарплату и премии добрые люди делили промеж себя, а от меня требовалось всего лишь раз в квартал выехать с командой на соревнования.

Если кто совсем далёк от медицины и не понял, зачем это мне, поясняю: для сохранения диплома. У нас ведь как: если не работаешь по специальности в течение определённого времени, диплом аннулируется.

Ну вот, о дипломе я позаботился, потом отправился искать, чем бы на жизнь заработать.

Вы будете смеяться, но я не нашёл ничего более достойного, чем место в бригаде грузчиков на товарной станции пресловутого Торквелова. Тут рядом, двадцать минут.

Я сделал для себя удивительное открытие: оказывается, с работой у нас сложно! Искал две недели, обегал весь Чёрный Яр и окрестные населённые пункты — по нулям. Нормальные места давным-давно заняты, а ненормальных почему-то нет вовсе. Три утренние электрички с интервалом в двадцать минут увозят весь дееспособный люд в Москву. Все простые смертные трудятся там. Непростые — учёные и обслуживающий персонал режимных объектов, как выяснилось, пополнять свои ряды категорически не желают. Особенно за счёт недобросовестных врачей.

А в Торквелове, как выяснилось, сложно с рабочими руками и крепкими спинами. То есть «офисные» вакансии, как и повсюду, давно укомплектованы, а хронически не хватает именно работяг (это те, кто занимается тяжёлым физическим трудом). Все поголовно «торчат», работать никто не желает!

Платят там очень даже неплохо, за первый месяц я заработал в два с половиной раза больше, чем на «Скорой». Сначала думал, что об этом славном местечке никто не знает, но бригадир меня разубедил: оказывается, их объявления расклеены по всему Чёрному Яру.

Странно... Почему люди прутся в Москву (я знаю несколько товарищей, которые там работают как раз «такелажными рабочими»), когда тут под боком есть вполне сносная работа?

Потом как-то между делом привычно пофилософствовал на эту тему с Людой, и он мне раскрыл страшный секрет.

Людвиг считает, что подавляющее большинство черноярцев страдают неким заболеванием, которое он обозвал «наукоградовой спесью». Заболевание сложное и в суровых условиях провинциального климата лечению не поддаётся.

Надо же, я тут родился и вырос, а никогда даже и не подозревал, как у нас всё запущено!

Основной симптом: «Мы не просто так — провинция, а самый крутой в мире наукоград! Мировой прогресс двигаем. В общем — всем встать, шапки долой!!!». И не важно, что из сорока тысяч горожан прогресс реально двигают всего лишь несколько десятков светлых голов. Мы же тут живём, значит, тоже причастны.

Так что понимать надо, это вам не хухры-мухры. Нерусских не регистрируем, работаем только у себя, на худой конец — в столице. До столицы мы ещё можем снизойти. А ехать в какой-то торчковый тупичок (это от Москвы аж на двадцать километров дальше нас), да ещё вкалывать там грузчиком... Это что, такая тупая шутка?!!!

Вот так-то.

В общем, стал я работать, помаленьку освоился. Меня эта страшная зараза, открытая медиком-недоучкой Людвигом, как-то не коснулась: то ли адаптированный мутант, то ли иммунитет, но ничего зазорного для себя я тут не видел. Ездить близко, платят сносно — жить можно.

Единственное: жить можно, пока молод и здоров. Поставили меня в бригаду «спортсменов» (все малопьющие, крепкие, от тридцати до сорока), за день мы делали три нормы «синюшных» бригад, состоящих из обычных алкашей. Поэтому и зарабатывали неплохо: «левого» боя стекла и порчи имущества у нас практически не было, начальство это ценило. Зато домой я приезжал абсолютно никакой. Особенно тяжело было поначалу, не привык на прежней работе поднимать что-либо тяжелее медицинского баула. Так что несколько лет в таком режиме поработать можно, а потом надо будет чего-нибудь соображать.

Итак, с добычей хлеба насущного более-менее я определился. Одновременно разобрался с любовью и семейной жизнью.

Увы, супруга моя нежная этот отборочный тур судьбы благополучно провалила.

Вот ведь парадокс получился! Приносил семь тысяч — терпела, "...мой муж — доктор (не «врач», а именно «доктор»!), выходец из семьи потомственных эскулапов..." Выперли — переживала, но в истерику не впадала. Люду хорошо знает, жалеет его, понимает прекрасно, почему всё так получилось, верила — это временно, всё образуется.

"Ты только никому не рассказывай, ладно?.. — это насчёт того, что я устроился грузчиком (а куда устроился — вообще жуть!), — ...а то перед людьми неудобно. Хорошо?"

Хорошо, но не совсем понятно. Чего тут неудобного? Денег в два раза больше, плюс каждый раз с работы чего-то на халяву везу — не краду, так дают, за ударный труд. Все ночи — дома. Раньше, бывало, порой до десяти дежурств в месяц набегало! Это, считай, двадцать дней вылетало: сутки на смене, сутки восстанавливаешься.

Потом оказалось, что всё это вовсе не временно, и формулировка "мой муж — грузчик в Торквелове" стала для нашей семейной идиллии роковой. Месяц, второй, на третий перевалило... Какая-то информированная подружка не пойми откуда узнала и тут же всех ввела в курс.

На меня стали смотреть сочувственно... Кто-то по простоте душевной ляпнул: ничего, милая, грузчик — это не приговор, всё у вас образуется... Только вот — в Торквелове... Это же нехорошо!

В общем, это долго рассказывать, сразу выдаю резюме: развод. Супруга моя, увы, как и многие прочие, была поражена «наукоградовой спесью», которая оказалась сильнее душевных чувств, совместно прожитых лет и светлого будущего нашего ребёнка.

Кроме того, болезнь жены протекала в тяжёлой форме, вызванной особенностями её происхождения. Ну не может дочь академика спать с грузчиком из Торквелова, и всё тут! Видимо, грузчик грязный или просто слишком вульгарный для такой благородной леди — уж я не знаю...

Так. Без эмоций: последствия. Квартиру в своё время нам дали как «молодым специалистам» — исключительно благодаря стараниям отца моей благоверной. Записана квартира на неё, я там на птичьих правах. Скандалить не стал, съехал к родителям, выторговав право по выходным встречаться с дочерью.

Этот удар я принял стоически, даже в глубокий запой уходить не стал. То есть запой место имел, но не полноценный — до полной отключки и выпадения из временного контекста (знаете, наверное, как это бывает: «Слышь, брат, а какой сейчас месяц?!»).

Сразу после работы ехал к Люде, по дороге брал два литра. Таким образом сорвал ему устоявшийся график торчкования. В течение двенадцати дней мы каждый вечер и полночи напролёт отравляли организм алкоголем, и ввиду этого печального обстоятельства Люда вынужден был вне плана сесть на ремиссию. Постоянные клиенты, которые системно «висли» на хате у Люды, были крайне недовольны. Пришлось в пьяном угаре несколько раз крепко объясняться с торчащей братией, не всё там было гладко, порой доходило до привлечения сторонних сил, а местами даже правоохранительных органов.

В общем, досуг организовали неслабо: развлеклись, пообщались и походя заглушили душевную печаль.

Правда, был у всего этого развесёлого времяпровождения один явно выраженный побочный эффект...

Внезапно пропал смысл бытия. В один прекрасный день я проснулся и вдруг понял, что мне теперь незачем жить.

Зачем вкалывать и напрягаться? Раньше понятно — для семьи. А сейчас для кого?

Себя я в расчёт не брал. В тот момент мне самому для себя ничего не хотелось и не нужно было. На душе было сумрачно и тяжко, несколько раз возникала предательская мыслишка: пойти, что ли, Волгу переплыть да ненароком под баржу угодить...

Люда меня поправил.

Что характерно: я не жаловался и внешне никак не проявлял своих летальных устремлений. Он просто почувствовал: что-то со мной не то. Интересно... Это существо всё время витает в царстве своих полинаркотических грёз, можно сказать — из нирваны не вылезает, а так тонко чувствует душевное состояние близкого человека... Загадка природы! Аурой, что ли, ощущает?

— Деньги на «ствол» есть?

—?!

— Я чего интересуюсь: как ты собираешься убивать мать?

—???!!!

— Зрачки твои всё чаще принимают форму петли... Я не прав?

— А при чём здесь мать, Люда?! Ты бредишь, что ли?

— Я тебя знаю больше двадцати лет. Я столько же лет знаю твою мать. У тебя, конечно, много недостатков... но ты не садист. Мать тебя очень любит, ты и твой ребёнок для неё — единственный смысл жизни. Если ты сдохнешь, она ведь сразу не умрёт от разрыва сердца, а минимум год будет угасать в страшных душевных муках.

— Бред какой-то...