Александр Абердин - Герой по принуждению. Трилогия (СИ)

• Название: Герой по принуждению. Трилогия (СИ)
• Автор: Александр Абердин
• Издательство: (СИ)
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014

Попал так попал, мало того, что чужой мир, так еще и статус в этом мир подобающий. Как быть и что делать? Остается лишь нести земной прогресс в этот райский мир.

---

‑ Достаточно, лапушка. Этого уже вполне хватит для того, чтобы я выполнил любую твою просьбу. Извини меня за хитрость, но я выполнил бы её и так. Скажи мне, что тебя беспокоит, моя малышка, и я сделаю все, что только будет в моих силах и поверь, сил у меня хватит на многое.

Не успел я и глазом моргнуть, как девушка уже вновь была одетой и, сев рядом со мной, спросила меня своим нежным, тоненьким, серебряным голоском:

‑ Барин, скажи, а это правда, что ты можешь вернуть человеку молодость и вылечить его раны?

Усмехнувшись в усы, я вспомнил как зовут эту прелестную девушку и спросил её вместо ответа:

‑ Олеся, скажи мне, а как давно ты живешь с сэром Харальдом Светлым?

‑ Скоро три года, барин. ‑ Ответила мне русалочка.

‑ Значит ты очень любишь его, раз решила подарить мне свою любовь, лишь бы я вылечил раны этого старого воина и сделал так, чтобы ты смогла увидеть его молодым. ‑ Подвел я итог всем её стараниям и задал еще один вопрос ‑ А сколько же тебе лет, моя милая, синеглазая Олеся?

Русалочка взглянула на меня так, что у меня внутри что‑то екнуло, а потом захолодело и тихо ответила:

‑ Восемнадцать, барин. Только в моих глазах Харальд и так молодой, могучий и красивый, но уж больно мучают его раны, барин. Ты правда можешь вылечить его?

‑ Разумеется, моя милая и уже утром ты увидишь Харальда молодым и не внутренним взглядом, а своими глазами и он будет обнимать тебя могучими руками, а на его сильном теле ты не найдешь ни единого шрама. ‑ Ответил я русалочке и пояснил ‑ Ведь я именно за этим сюда и приехал, чтобы и Садко, и Харальд, и Илья Муромец, который совсем занемог, смогли вновь стать молодыми и могучими. Ты хочешь мне в этом помочь, малышка?

Русалочка часто‑часто закивала головой. Поднявшись на ноги я подал ей руку и мы медленно сошли с крыльца на мягкую траву. Подойдя к конюшне, я погладил Мальчика и сказал ему, что мне нужно будет обязательно полетать на Узииле некоторое время. Мальчик важно кивнул мне головой, прекрасно понимая, что он не может поднять меня в небо.

Узиил радостно встрепенулся, когда я попросил его тихонько выйти из стойла и не ржать от радости и избытка чувств, так как люди спят. Как только я вывел коня, тут как тут появился Бирич, словно его и не выносили несколько часов назад в лоскуты пьяного. В руках у него было седло Узиила и седлая для меня коня, он тихо сказал мне:

‑ Михалыч, однако спасибо тебе, что ты не стал пользоваться девичьей жалостью. Ты шибко потрафил всем нам, ведь псовинам ближе русалок нет никого, а обидеть их кажный может, рыбок наших махоньких.

Ухватив Бирича за гриву, я притянул его голову к себе поближе и зло шепнул ему в ухо:

‑ Ты что же это, сучий ты сын, за скотину меня принимаешь? Или я не знаю того, что русалки, это тебе не нимфы и не дриады? Сам не хуже тебя знаю, что не по мне эта ягодка. Дать бы тебе, за твое спасибо, черт косматый, да, ладно уж, так и быть, прощаю. А за то, что на крыльцо не сунулся, спасибо тебе, Бирич, все‑таки ты верил в мою порядочность, чертушко.

Потрепав псовина за гриву, я стал помогать ему седлать пегаса. Когда магический крылатый конь был готов к полету, я поманил к себе Олесю и, осветив её рубаху голубым лучом, превратил её в удобный комбинезон, не забыв сделать разрезы для алых плавничков. Свою длинную рубаху, я тоже слегка укоротил точно таким же образом, иначе мне невозможно было сесть в седло. Для того, чтобы маленькой русалочке было удобнее сидеть передо мной, я превратил переднюю луку седла в небольшое, мягкое сиденьице. Бирич тотчас поднял и бережно подал мне на руки эту миниатюрную, синеволосую и синеокую красавицу.

Усадив русалочку перед собой, я плотно пристегнул её к себе ремнем, чуть тронул поводья, как это делала Нефертити, но Узиил, вместо того, чтобы взлететь с разбега, широко распахнул свои огромные крылья и, вдруг, затрепетал всеми своими перьями. Тем не менее подъемную тягу этот ловкий маневр создавал ничуть не меньшую и вскоре мы поднялись на высоту нескольких десятков метров.

Наконец, крылатый скакун, сиявший в лунном свете дивным серебром, плавно взмахнул крыльями и поднял нас на высоту нескольких сот метров. Через тонкую ткань я чувствовал, как испуганно стучит сердечко русалочки и потому, чтобы отвлечь девушку, сказал ей:

‑ Олеся, сейчас ты должна указать мне то место, где в Малой Коляде будет стоять магическая купальня, которая возвратит твоему любимому молодость, здоровье и силу. Для этого мне нужна самая большая площадь в городе, скажи мне, куда нужно лететь?

Русалочка, приободренная моими словами, махнула рукой, указывая мне путь и сказала своим нежным, как серебряный колокольчик, голоском:

‑ Летим туда, барин, где раньше была вонючая куча наших псовинов.

‑ Какая, какая куча, Олеся? ‑ Удивленно спросил я маленькую русалочку.

Девушка тихонько рассмеялась.

‑ Да, та самая, которую сегодня поутру Ослябя спалил магическим огнем и повелел всем псовинам не есть больше тухлого волчьего мяса. А потом Ослябя всех псовинов загнал в реку, заставил магическим мылом вымыться и потом из пузырьков разных на них благовониями брызгал и все приговаривал, что ежели они теперь мыться не станут, то он их казнит лютой смертью и никого не пожалеет. Вот выли‑то псовины, зато теперь все наши русалки, которые с ними, косматыми, живут, рады радешеньки.

Подтрунивая над девушкой, я спросил её:

‑ А что же ты, не с псовином, а со старым и больным Харальдом живешь, Олеся? Или тебе не нравятся псовины?

‑ Ой, что ты, барин! Да как же псовины‑то не могут нравиться? Ведь они такие нежные, такие заботливые и так любят нас, русалок. Просто я люблю своего Харальда, ведь он такой славный, барин. Такой добрый и такой несчастный. ‑ Без малейшего смущения ответила мне русалочка.

Осмотрев поляну, на которой совсем недавно стояла огромная навозная куча, в которой вудмены в складчину готовили свое любимое лакомство, я полетел вдоль реки, подыскивая подходящий стройматериал. В нескольких километрах вниз по течению я обнаружил здоровенный валун метров в сто пятьдесят высотой и примерно столько же в поперечнике. Именно такая глыба мне и была нужна. Это был громадный монолит зеленого нефрита и мне показалось, что для Малой Коляды будет вполне пристойно иметь отныне нефритовую магическую купальню.

Перенести эту глыбу в городок не составило мне совершенно никакого труда, теперь я мог спокойно лишить веса и куда большую громадину. Олеся смеялась от счастья своим серебряным смехом, когда я заставил эту глыбу порхать, как бабочку, и тихонько ойкнула тогда, когда опустил её на то самое место, где раньше была вонючая куча. Приземлившись, я расстегнул страховочные ремни и спустил русалочку по крылу Узиила на землю. Спрыгнув с коня, я сказал девушке:

‑ А теперь самое главное, Олеся. Сейчас я сделаю так, что все, о чем ты подумаешь, станет реальностью. Ты должна представить себе огромную купальню, самую красивую, какую ты только сможешь придумать, и это будет твой подарок Харальду и всем жителям Малой Коляды. Договорились?

‑ Да, барин, я постараюсь. ‑ Тихо шепнула мне Олеся.

‑ Ну, тогда с Богом, Лесичка, начали!

Положив руку на голову Олеси, я выпустил из Камня Творения моделирующий луч и приказал ему следовать за мыслью этой маленькой русалочки, в груди которой билось такое большое и любящее сердце. Между прочим фантазия у нее была такая, что ей, наверняка, позавидовал бы и сам великий Нимейер вместе с его конкурентом Ван дер Роэ.

Спустя полтора часа на огромной площади, посыпанной золотистым речным песком, стояло здоровенное, овальное, модернистское сооружение, очень сложное по ритмике декоративных арок, с великолепным, изящным напряжением форм. Купальня была украшена скульптурными композициями, которые были столь изящны, что и Антонио Канова, случись ему взглянуть на творение Олеси, пришел бы в восторг

Вокруг огромной овальной чаши купальни группами, размещенными в превосходном ритмическом рисунке, стояли рыцари в латах, которые только что спешились с боевых коней после тяжелой битвы. Они в изумлении смотрели на прекрасный водоем и не решались снять с себя кованную сталь, чтобы омыть в нем свои раны. В самом центре чаши плескались в воде прекрасные русалки и манили рыцарей присоединиться к ним. Юный, прекрасный рыцарь снял со своей головы шлем и весь подался вперед, улыбаясь прелестной русалке, которая протягивала к нему свои гибкие руки.

При всей своей удивительной фантазии, Олеся прекрасно понимала, что в чашу вскоре будет налита вода и потому подняла русалок на необходимую высоту, поместив их на самый верх ажурных, легких арок, между которых могли бы свободно нырять и плавать купальщики.

Русалочка заставила нефрит поменять свой цвет, сделав полированные латы воинов золочеными, посеребренными и воронеными, богато украсив их затейливыми, узорчатыми орнаментами. Лица рыцарей она сделала загорелыми и мужественными, а очаровательные тела русалок молочно‑белыми, с ярко‑синими волосами. Какое‑то время скульптуры еще двигались, принимая наиболее красивые и выигрышные позы, но затем замерли и Олеся робко спросила меня: