Алесь Адамович - ...Имя сей звезде Чернобыль

• Название: ...Имя сей звезде Чернобыль
• Автор: Алесь Адамович
• Жанр: Публицистика
• Год: 2006
• ISBN: 985-6756-13-8

Накануне двадцатилетия катастрофы на Чернобыльской АЭС вышла в свет книга знакового белорусского писателя Алеся Адамовича «…Имя сей звезде Чернобыль». Боль и понимание страшной судьбы, настигшей Беларусь в результате «победы» советской науки, нашли отражение в письмах, заметках, выступлениях Алеся Адамовича, который все последние годы своей жизни посвятил Чернобыльской трагедии. Чернобыльская беда, обрушившаяся на Беларусь, — это личная трагедия писателя, боль, пропущенная через его сердце. Сегодня, когда последствия Чернобыльской трагедии пытаются уменьшить, а над белорусской землёй снова витает призрак атомной электростанции, слова Алеся Адамовича звучат как предостережение: остановитесь, пробудитесь, не забывайте!..

---

Севернее: а у нас ничего, а у нас ничего, чуть-чуть-чуть, а так ничего!

Главное, чтобы не «накивали пальцем» в сторону Бартошевича[15] — Ковалева**[16], как накивали южным соседям, а что там с людьми, которых накрыло — не паникуйте!

А, м. б., и рассказы-вкрапления беженок наших несчастных?

12.07.86 г.

Да, во всей истории этой очень важную роль играет лозунг, формула, разрешение: «Не превышает нормы». Люди и вымерли по медиц/инскому/ разрешению, нормально, по нормам, подогнанным под фактическую радиацию.

Нет, это «бункерная летопись» — с полным убеждением в разумности и нужности такой политики. И доказательство, апофеоз: восторг, что заведенные в заблуждение, одураченные политич/еским/ мастерством враги дали залп из всех ядерных дыр — и погубили собственное население собственной радиацией.

(Да, но в «шахтах» всё же оставались. И остались. В уцелевших).

13.07.86 г.

Эпиграф к рассказу-летописи:

10 «Третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод.

11 Имя сей звезде „полынь“; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки».

[Откровение Иоанна Богослова. Гл.8.]

Дать как эпиграф, а м. б., в тексте, начать с этого «летопись» и дальше — комментарии летописца. Дескать, нет ничего общего. А случилось потому, что «наука требует жертв» и нельзя без энергии (а без людей — можно) и что потом уже не «полынь», а совсем другие ахнули — и еще треть, и еще треть, а потом уже всё чисто. Опасность устранена (ибо устранен народ, население).

Станции работают, энергии избыток, достаточно для бункеров и для трансляций для внушения врагу тревоги и страха.

И вот — настал день. Великая мистификация сработала, блеф невиданный победил: не выдержали у них нервишки, дали залп и сами погибли.

Можно было из собственных шахт, но все не решались и там вымерли — некому было снабжать «здоровыми» продуктами. И на них не хватило. На всех-то не хватит!

«И увидел я новое небо и новую землю; ибо прежнее небо и прежняя земля миновала, и моря уже нет». Гл.21,1.

«… и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло». Гл.21,4.

«Ворота его не будут запираться днём, а ночи там не будет».

Гл.21,25.

(Откровение святого Иоанна Богослова)

Физикам: умеете, научились открывать, задача: научиться закрывать. Например — Чернобыль.

К рассказу: народ вымер в результате выполнения плана по продуктам: пахали стронций, сеяли плутоний, убирали цезий. Чтобы побольше выполнить план! И — перевыполнили.

Человек тяжело и безнадежно болен. Все знают, а он, главное заинтерес/ованное/ лицо, не знает («так ему лучше»).

Здесь наоборот: всем грозит беда, смерть, но знают лишь некоторые (врачи и бюрократы наши) и они считают нужным преуменьшать опасность («так им будет лучше»). Цинично: умирать-то будут от привычных болезней, конечно, усугубленных радиацией. А что и от стронция (до 35 % — белокровие), от плутония (рак легких) — пока вообще молчат.

Значит, вы врачи?!

И это: бюрократич/еская/ «лестница» стала не просто причиной разных нехваток, но уже опасна для жизни народа, смертельно опасна.

Проголосовали за то, чтобы смешивать заражен/ный/ продукт с чистым, чтобы было больше (план, продовол/ьственная/ программа) — до нужной пропорции, «допустимой». (А допустимой медики назовут любую).

То, что собирается делать «медицина» под давлением угодливо бюрократического местного начальства — готовится не лечить заболевших и не предупреждать заболевания и все формы радиации (через продукты особенно), а скрывать и прятать концы, поставит и тех, кто выше, в положение, сопоставимое лишь с тем, что оставил в истории после себя Сталин. Захотят ли люди честные этого (о них лишь речь), если поймут, что произойдет и именно от нашего хватания за привычные формы сокрытия любой правды, даже затрагивающей судьбы миллионов?

15.08.86 г.

Реки не потекут вспять!!! Но что помогло больше: наше — писательский вопль или… Чернобыль? Просто нет миллиардов!

16.08.86 г.

До последнего держался за свой кусок, хотя он уже радиоактивный был, знал это, а держался как и прежде, больше, чем за жизнь на Земле.

31.08.86 г.

… И наконец рассказ о том, как радиация выморила всё население, пока начальство скрывало его от «врагов». Потом враги все-таки ударили (по пустой территории) и сами себя доконали — через радиацию, ядерную зиму.

Рассказ должен нести в себе восторг (начальства), как здорово они заботятся (нет, не о населении) о том, чтобы там не злопыхательствовали. И удалось — те поверили и т. п.

Да, в рассказе о загубленном народе: писатели очень хлопочут о «шыльдах» и счастливы, что начальство разрешило. А что с народом — не замечают. (Не разрешено замечать).

1987

Роль и вес писателей в обществе. Экология. Журналисты, да. По конкретным делам. Писатели — ходатаи по делам рек, Байкала, Чернобыля.

14.02.

На Пленуме СП в Москве.

… Я говорю, потому что я, мы в Бел/оруссии/ видели руководителя истин/ного/. [Кузьмин А.Т.] Что, семи пядей? Прост даже. Что докт/ор/ филос/офских/ наук, как этот И. И.? Нет, просто летчик… Но сколько такта, уваж/ения/, с годами знание нас и жалость к нам там, где мы унижаем писател/ьское/ имя, так уважаемое им.

Ушел, ушли, потому что не сошас/ился/ с желанием руководства/ респ/ублики/, выполнить продов/ольственную/ программу так, будто нет радиоак/тивного/ сена, радиоак/тивного/ скота и пр.[17].

Тогда родился у нас афоризм: для кого (для других) хлеб свой с маслом и чай важнее — жить ли миру. Даже когда чай — радиоактивный.

Человек в респираторе. Повесть.

Перед детьми из «тех» мест выступает С, сам в респираторе, горячо убеждает быть «стойкими на рубежах», какими были их деды, наши отцы. Народ наш привычен! И т. д.

Такая же честность требуется от всех. Дело не в словах, не в том, что можно найти потрясающие пророчества в каждой из религий. Именно я зачитал на съезде из Иоанна — о звезде Полынь, что по-укр/аински/ — Чернобыль.

Но дело, повторяю, в смелом повороте к реальности, к/отор/ый никто и никогда предвидеть не мог.

Ошибаюсь? Очень хотелось бы услышать, как смотрят сами теологи на это: насколько готово было то или др. религиоз/ное/ мышл/ение/, а если нет, так в чем, и что новое нужно каждому. А что: в литературе?

На пленуме (СП БССР): долой гласность! Писатели?… А радиация и то, что с народом будет? Глухая стена молчания.

Иногда ходим по касательной: чтобы не на доты!

И тут всё сравнять, подравнять жанр под [книгу] «Никогда не забудем». Тогда, конечно, «бороться» легко будет. Или уговорить, что этот жанр уже всё сказал в «Огн/енных/ дер/евнях/»[18]. Оставьте его и «идите к нам». А эта лит/ература/ — не мы, не бел/орусская/ тема? Да и жанр, он-то и мог ответить на Чернобыль. Именно он.

30.06.87.

«Жюри[19] (документального кино) выражает глубок/ое/ уважение советским кинодокументалистам, которые с риском для здоровья, а то и ценой жизни, сделали зримой для всего человечества боль и тревогу Чернобыля».

Наука и контроль общ/ественного/ мнения (науч/ный/ за ней). Чернобыль — не только ошибки и преступл/ения/ операторов. Но и результат монополий в науке одной группы, «идеи».

Капица и др… Победила группа Александр/ова/[20]. Не должны бы лишать права на голос, контроль, критику и др. сторону. Пришлось бы соверш/енствовать/ и строже вести работу…

Не получив согласия создателей станции, притом (!) в субботу, притом ночью (всё это запрещено), энергетики экспериментируют, как бы выгадать энергии на полчаса (не брать с III блока). Семь блокировок… Директор и глав/ный/ инженер — виноваты за эксперимент.

М.б., диссертацию иметь. «Сэкономили» бы полчаса… 250 тыс/яч/ киловатт часов выработать в сеть — и прибыль, премия. Зачем это делали?

Когда торгаш становится царем,

А инженер находится в загоне,

Тогда наш мирный атом входит в каждый дом,

А вместе с ним и стронций, и плутоний.

Передали станцию министер/ству/ энергетики (в минист/ерство/ среднего машиностроения, Комитет по атом/ной/ энергии), приоритет физиков был потерян. Чего-то мы, энергетики, будем с ними советоваться?

Легка система запуска, стерженечки поднял — пошло. Эйфорич/еское/ состояние молодого водителя — до первой аварии. Невежество, эйфория невежды.

Отрапортовать к Первомайскому [празднику] об успешном проведении эксперимента. Проводились ниже нормы, нужно было неск/олько/ дней переждать. Вытаскивают центр/альные/ стержни (глав/ные/ тормоза) — реактор остался без [защиты]… Разгон, остановить нечем. [В] 300 раз за 3 сек. увеличили энергию.