Алесь Адамович - ...Имя сей звезде Чернобыль

• Название: ...Имя сей звезде Чернобыль
• Автор: Алесь Адамович
• Жанр: Публицистика
• Год: 2006
• ISBN: 985-6756-13-8

Накануне двадцатилетия катастрофы на Чернобыльской АЭС вышла в свет книга знакового белорусского писателя Алеся Адамовича «…Имя сей звезде Чернобыль». Боль и понимание страшной судьбы, настигшей Беларусь в результате «победы» советской науки, нашли отражение в письмах, заметках, выступлениях Алеся Адамовича, который все последние годы своей жизни посвятил Чернобыльской трагедии. Чернобыльская беда, обрушившаяся на Беларусь, — это личная трагедия писателя, боль, пропущенная через его сердце. Сегодня, когда последствия Чернобыльской трагедии пытаются уменьшить, а над белорусской землёй снова витает призрак атомной электростанции, слова Алеся Адамовича звучат как предостережение: остановитесь, пробудитесь, не забывайте!..

---

Неожид/анный/ поворот темы: западногерм/анские/ коммунисты/ в двусмысл/енном/ полож/ении/: против АЭС в ФРГ, но за — в СССР.

АЭС в соц/иалистических/ странах — нас это смущает (напр/имер/, расст/ояние/ от городов).

О, эта упоенность чиновников, причастных к тайне, лишь им доступной и с высоты своей причастности смотрящих вниз!

Много мы помним из первых месяцев: вагоны с детьми, ищущие, кто их примет, потерявшие их матери. Но самое отвратительное — министр здравоохр/анения/ [БССР, Савченко Николай Евсеевич] и его окружение! Ничего не поделаешь: так это было и осталось во мне.

Я поджидал, когда меня примет человек в те дни, знавший больше других, а я искал информацию, чтобы ехать в Москву… Вошла в приемную плотная группа, в центре министр. Внесли с собой уже там, по дороге сюда начатый разговор, а потому, и не заметили человека, сидящего у окна. Впрочем, он заметил скоро и поглядывал с вопросом: кто и с чем сидит, свой, не свой? А лысенькие и толстенькие всё уплотнялись возле министра и упоенно делились соображениями. Какими? Как одурачить матерей, к/оторые/ приехали в Минск с детьми, чтобы они детей оставили, а сами уехали назад. Туда, где что-то невиданно пугающее и невидимое осталось: что сказать им, что говорят и как ловко их дурачат, колхозниц. Они видели только министра, а потому меня не замечали, но министр обеспокоенно взглянул и раз и второй. Я сидел, и всё, но я слышал это, и поэтому становился чем-то опасен — это заметно было по его поглядыванию.

Вошли в дверь А.Т.К.[30], министр еще раз оглянулся: иду ли я, с ними или не с ними я?

А когда через минут 40 они вышли, направился прямо ко мне (чувствовалось: сидели там, а он все прикидывал, перед кем обнаружились его дуралеи и его показали).

— Простите, как ваша фамилия?

Я назвался.

— Писатель?

— Ага. — Согласился. А что, боялся ты не зря. Тебе я этого не забуду, тебе и твоей лысой своре!

Врач в Мог/илевской/ обл/асти/ решил дозиметром измерить накоп/ление/ радиац/ии/ в орган/измах/ колхоз/ников/ (предст/авил/ пахоту по радиоакт/ивному/ полю). Врач-администратор/ сам это рассказал перед аудит/орией/ врачей и грозит:

— Я ему руки укоротил!

Укорач/ивание/ идет от более сильных организ/аций/ — Главатома. Свой интерес, ведомств/енный/. От агропрома — свой («урожай!», «тонны»). Известно, что председ/атели/ колхозов посыл/ают/ людей косить и в закр/ытую/ зону. Закрываем глаза: лишние «корма».

Записи для письма Г/орбаче/ву:

Ситуация на землях, пораженных АЭС. В Бел/оруссии/, в частн/ости/.

Раздаются безответственные голоса, что норма, можно возвращать. Это не потому, что посл/едствий/ нет. А их не хотят замечать. Те же земли — зараж/енные/, размаз/анную/ радиацию…

На самом деле… Это лишь незначит/ельная/ сеть фактов. Чтобы полностью картина стала ясна, следует убрать ту часть секрет/ности/, к/отор/ая не диктуется др. соображ/ениями/, как прикрытие мундира чести организ/аций/ и людей, так или иначе причастных к общей беде.

И еще: этот поворот к благополучию нужен тем министер/ским/ науч/ным/ кланам, к/отор/ые ратуют за дальн/ейшее/ строит-/ельство/ АЭС.

А между тем: в США [не построено] — ни одной. Будущего за этими сист/емами/ — нет. Ждут др. на др. основах (10–15 лет). Зачем же [строить]? И как с ними расстаться?

Если мы не можем расстаться с 14 Черн/обылями/. Круп/ный/ уч/еный/, академик [Легасов В.А.], думаю он подтвердит (хотел сам писать) продиктовал график след/ующих/ Ч/ернобыл/ей: Армян/ская/, Ленингр/адская/ и т. д. В течение ближайших лет. По его мнению, авар/ийные/ системы незнач/ительно/ улучш/аются/ в срав/нени/ с Черн/обыльской/. Во всяком случае, три усл/овия/ не соблюдены: нет оптим/альных/ строит/ельных/ усл/овий/… и нет возмож/ности/ накрыть, удержать, если взрыв произойдет. М.б., именно это, услышанное 2 м/еся/ца назад, заставляет писать. Я спросил у акад/емиков/.

— В осн/овном/ — да.

— Почему же молчат?

— Есть клановые интересы, страсти и в науке, даже высокой.

У нас есть возмож/ности/ продержаться на угле, газе и пр. пока…

Во всяком случае, что очевидно:

1. Станции строить дальше — инерция безответ/ственности/ еще большая, чем у водолеев-мелиор/аторов/.

2. Нельзя дальше в угоду ведомст/венным/ амбициям тысячи людей держать на тех землях. Необходим объект/ивный/ науч/ный/ анализ незаинтерес/ованных/ ученых.

3. Никакой монополии в науке — школ, направл/ений/. Плодотв/орная/ идея А. Б. Шейндлина.

Рим/ский/ клуб по энерг/етике/, чтобы привлекать в качестве арбитров мир/овые/ науч/ные/ силы. Ведь эти пробл/емы/ давно имеют общечеловеч/еский/ смысл.

Это проблема Укр/аины/, конечно. Но еще в большей степени — Белоруссии. В 4–6 (в 10) раз больше высыпалось сюда, ученые признают.

Д/орогой/ М/ихаил/С/ергеевич/!

Я не специалист, не уч/еный/-ядерщ/ик/, не биолог, не радиолог и т. д.

Нов связи с постиг/шей/ нас, Бел/оруссию/особенно, бедой я общался с крупными специалистами: акад/емиками/ Е. Велиховым, Н. Моисеевым[31], С. Капицей[32], Воробьевым, Легасовым и т. д. И с сотнями людей, пострадавших или знающих ситуацию.

Поэтому то, что я скажу, не одни лишь эмоции писателя. Хотя как о таком без эмоций?

В этом случае писат/ельская/ позиция имеет то преимущество/, что она обьедин/яет/ знания, почерп/нутые/ от ученых, с реальност/ью/ жизни самой. И кроме того — никакой плановости.

Если мы хотели бы результатов, центр по изуч/ению/ долговр/еменных/ послед/ствий/ создали бы где-нибудь в Гомеле — а там, в Бел/оруссии/, и филиала нет (именно в неблагополучных/ зонах).

На мой запрос Союзагропром (письмо напис/ал/ акад/емик/ Корнеев) назвал 3 тыс/ячи/тонн [мяса]. В Бел/оруссии/наз/ывают/ 8 и 20 тыс/яч/. Если теперь три, то где остальные. Кто съел? И знал ли, что ест. Изв/естно/, что инст/итут/ питания реком/ендует/ смешивать зараж/енные/ с чистыми. Так что ли понимать?

1. Нужен серьезный разговор о том, как обезвредить потенциальные Чернобыли.

2. Как остановить ведомственно-клан/овое/ стремление продолжить строит/ельство/ АЭС вопреки логике времени и тому, о чем уч/еные/ гов/орят/ сами.

3. Как овладеть альтерн/ативной/ энергией и прежде всего: про проблемы сбережения энергии, к/отор/ые, подсчитано, перекроют любые новые АЭС.

Проблема безвредного сжигания угля и т. д.

Вот уже неск/олько/ м/есяце/в всё мне кажется не глав/ным/ — после того, как оч/ень/крупный спец/иалист/, [Легасов] причастный/ к Черн/обылю/, сказал, даже позволил мне записать, как что-то, от чего он не откажется:

— След/ующая/ взорв/ется/ в Арм/ении/, потом под Л/енинград/ом… — из числа тех 14 Черноб/ыльских/ конструкций. Не соблюдены глав/ные/ условия: материалы и строит/ельство/ независ/имых/ авар/ийных/ сист/ем/ от чел/овека/ (пытаемся исправить, но полн/остью/ не получ/ается/), и третье — если случится, чтобы всё осталось внутри. Колпак над этими конструкциями/ воздвиг/нуть/ невозможно.

Остается полагаться на Бога. Но Богу явно эти станции не по душе.

Идеи Велихова о начале сберегающей програм/мы/, идеи Шейндлина и его института о сжигании угля без тех экологических/ послед/ствий/дают прямой выход из ситуации без тупой, слепой инерции строит/ельства/ АЭС, заведомо несоверш/енных/ и опасных — нужен перерыв на 10–15 [лет], а там ситуация прояснится и с конструкциями, и с исход/ным/ горючим, и с захоронением отходов.

Некомпетентность писателя? Относительная. Но зато и преимущество: не выражает корпор/ативный/ взгляд ведомственных, а они и в науке имеются.

апрель 1988 г.

Есть у этой пробл/емы/ еще один поворот. Неожиданный. Но и вполне объяснимый. Оптимисты и сторонники нашей страны, они же — конечно же, сторонники и того взгляда на послед/ствия/ Ч/ернобыльской/ аварии, к/отор/ый, как его назвать? — Ничего страшного! Одному такому я сказал: а детей своих [в зону] привезешь?

Именно «оптимисты» — строители АЭС стремятся преуменьшить результаты доверия. Когда один такой…, я спросил:

— Ну, а вы повезли бы своих детей в эти якобы уже безопасные р/айо/ны. Нет? Ну, так — грош цена вашему оптимизму!

Операторы: Ходемчук (завалило). Обоженный Шашенок (жена его медсестра):

«Отойдите от меня. Я из реакторного, отойдите».

Отключ/или/ одну из авар/ийных/ систем, а из Киева потребов/али/ еще полсуток работать. Так и осталось.

Фейнберг — автор схем, технических станций, вырабатывающих плутоний для бомб.

Его схему Доллежаль[33] приспособил для мирного использования атома — РМБК — Чернобыль!

Прямой наследник военного атома!

Откуда эта готов/ность/ забыть героев. Оттуда, оттуда — помни, как в 47-м, сняли деньги за награды.

А что много слишком [их], так потому, что и в 41-м — массой тел, а не умением. (Велихов об этом).

Земля, планета возвращ/ается/ к состоянию (парниковый эффект и пр.), т. е. за 2–3 млн. [лет] назад, а социальное и технич-/еское/ — в век XXI-ый. «Ножницы». Что из этого следует?